Всё же встревоженный тем, как идут дела на войне, император Анастасий направил зимой 504 г. в армию своё доверенное лицо с правами верховного главнокомандующего — Келера. С его появлением действия римских войск приобрели уверенность и системность. Келер лишал персов продовольствия, захватывал фураж и лошадей, наконец, перевёл свои войска к городу Амиде и весной 505 г. начал его планомерную осаду. В одной из многочисленных стычек у римлян прославился гот Эллод, получивший незадолго до того титул трибуна. Он пробрался в город с несколькими товарищами, но, замеченный персами, был вынужден уходить. Окружённый толпой врагов, он пробился к своим, унеся труп убитого друга. Вскоре осаждённые в Амиде дошли до людоедства, но все равно отказывались сдаться римлянам[1040].

Оставив осаду Амида на Патрикия, Келер направил Ареобинда в персидскую Армению, и тот произвёл в ней страшное опустошение, захватив богатую добычу. В частности, он привёл с собой более 120 тыс. баранов, подорвав продовольственную базу персов. Надо понимать, что эта война, как и многие другие, шла на тотальное истребление, и стороны не щадили никого на захваченных территориях. Сам Келер разорял земли за Тигром, избивая всех, старше 12 лет. Крепость Амида держалась изо всех сил, но становилось ясно, что обе стороны уже исчерпали свои силы; к тому же на персов напали гунны — возможно, не без помощи Константинополя. Зимой 505 г. стороны разошлись на зимние квартиры, и их послы начали прорабатывать условия мирного договора. Правда, пока писались документы, арабы по привычке попытались пограбить, но их быстро настигли направленные Келером войска, разбили, двум шейхам отрубили головы, а трёх распяли. После этого арабы также успокоились и уже не решались устроить набег.

Весной 506 г. Келер со своим войском отправился к Эдессе, чтобы там заключить мирный договор с персами по поручению императора. Но оказалось, что его визави умер по дороге. Пока происходила замена с персидской стороны, римские части, состоявшие из готов, едва не взбунтовались, и уж, во всяком случае, причиняли большие неудобства местному населению. Поэтому Келер искренне благодарил Бога, когда осенью 506 г. прибыли, наконец, персидские послы и подписали мирный договор сроком на 7 лет. В целом, война оказалась более удачной для римлян, чем для персов, и Константинополь обзавёлся некоторыми важными крепостями на персидской границе, вызывавшими постоянное беспокойство Кавада[1041]. В очередной раз, хотя и не без большого труда, Империя справилась с самым могущественным своим врагом тех столетий и надолго отвадила персов нападать на римские земли.

По мнению многих исследователей, римские военные успехи были в значительной степени обусловлены мудрой политикой императора. В первую очередь, желая ограничить доступ варваров в высшие политические круги, царь провёл законом между 498 и 503 гг., согласно которому старая практика предоставления варварским вождям римских военных титулов «магистр» прекращалась. Теперь снабжение и расквартирование варварских военных отрядов осуществлялось римскими чиновниками, что привело к резкому повышению контроля над ними со стороны государственной власти, уровня обучения и дисциплины армии.

Помимо прочего, эта реформа высвободила значительные финансовые средства. Совокупно с другой реформой — финансовой, проведённой императором, во главе угла которой лежала обмена старого налога «анноны», предполагавшего прямые поставки армии натурой со стороны населения, и замена его взиманием налога в денежной форме. В большинстве случаев солдаты сами могли определять, предпочитают они получить деньги на приобретение продовольствия либо получать жалование продуктами. Этот процесс назывался «хрисотелией югов». При этом царь добавил систему обеспечения армии специальными, иногда принудительными, закупками продовольствия. В результате прекратилось своеволие солдат по экспроприации продовольствия, и казна получила дополнительные средства. Анастасий смог перейти к формированию армии на наемной добровольной основе, причём такой набор осуществлялся индивидуально, вне зависимости от национальной принадлежности новобранца[1042]. Конечно, реформа дала только предварительные позитивы, но и этого оказалось достаточно, чтобы начать ликвидацию старой зависимости Империи от военных сил варваров, укрепления вооружённых сил и торжества национальной партии.

Глава 2. Дела на Западе и восстание Виталиана

Было бы наивным полагать, что честолюбивый Теодорих удовлетворится статусом «императорского смотрителя» в Италии. И совершенно последовательно он начал укреплять свою власть над остальными германскими племенами, расположившимися на соседних территориях, используя старые как мир средства — войну и династические браки. Посредством глобальной системы альянсов он хотел объединить под своей властью все германские народы, живущие на территории Римской империи. Конечно, эта политика находилась в глубоком противоречии со стремлением Константинополя реставрировать Римскую империю в прежнем виде и не могла не вызвать обеспокоенности Анастасия. Отдав Тюрингскому королю Херминафриду в жёны свою племянницу Амалабергу, Теодорих пишет ему весьма недвусмысленное письмо, в котором звучат такие слова: «Вы, отпрыск королевского рода, отныне принимаете на себя часть славы блестящего рода Амалов»[1043].

Озабоченный франкской экспансией, он пишет письмо их королю, легендарному Хлодвигу (481–511), наполненное лестью и словами увещевания, цель которых — сделать франков своими союзниками; на подчинённых, конечно, ролях. «Бог соединяет королей святыми узами родства для того, чтобы на их миролюбивых отношениях основать желаемое спокойствие народов, — пишет он. — Короли вступают в родство для того, чтобы нации, разделённые между собой, могли иметь одну волю (выделено мной. — А.В.), и чтобы через эти узы, как проводники согласия, объединялись мысли народов. Мы удивляемся, как вы могли вступить в жестокую борьбу с нашим сыном Аларихом (королём вестготов из Южной Галлии. — А.В.)… Я угрожаю вам по праву отца и друга»[1044]. Без труда здесь обнаруживается и понимание Теодорихом своего главенства над всеми остальными германскими королями, и его сила, которую он не скрывает.

В 493 г. он вступил во второй брак, и его женой стала сестра Франкского короля Хлодвига. Франки в это время воевали с алеманами, и, с громадным трудом победив в 496 г. врага, Хлодвиг принял таинство Святого Крещения, положив начало новой эпохе своего народа[1045]. Рассказывают, будто сам Ангел Божий излил на него святое миро во время Крещения. Как легко понять, это обстоятельство оказалось на руку Теодориху, для которого более не существовало препятствий для налаживания добрых отношений с франками. Впрочем, история отношений франков с остготами только начиналась.

Затем Остготский король выдал замуж двух своих дочерей от первого брака за Вестготского короля Алариха и за бургундского кронпринца Сигизмунда. А в 500 г. Теодорих отдал в жёны Вандальскому королю Трасамунду свою сестру Амалафриду, передав в качестве приданого крепость в Сицилии и 6 тыс. готских воинов. Политическая цель этого альянса была очевидна для всех — обеспечить независимость южной части Италии от Константинополя при помощи вандалов, чей флот всё ещё господствовал на Средиземном море[1046].

Попутно в 504 г. Теодорих разгромил гепидов и присоединил к своему королевству провинцию Паннонию II, чем вызвал резко негативную реакцию со стороны Константинополя. Пока Анастасий воевал с персами, Теодорих Великий решил привлечь к себе также эрулов, расположившихся на Дунае. Они приняли предложение, и царь эрулов Радульф был даже признан сыном Теодориха «по оружию». Считая себя наследником западного императора, Теодорих вознамерился захватить область Иллирики, и в 505 г. его план реализовался — остготы заняли город Сирмий.