Зашел зачем-то в шатер Хам, увидел там бухого, как Бахус, отца, который в отличие от Адама свои иссохшие старческие причиндалы даже фиговым листочком не прикрыл, и, прыснув от смеха, выбежал во двор к братьям.

Те, услышав охального братца, рассудили, что Хам — просто хам. Они взяли одежды отца и, пятясь задом, как раки, чтобы, не дай Бог, не узреть непристойное, вошли в шатер и покрыли наготу отца своего. Вот так и подобает вести себя истинным тимуровцам!

Когда Ной проспался после пьянки и узнал, как вел себя меньший сын его, то не нашел ничего лучшего, как с бодуна проклясть сына Хамова — Ханаана, который потом станет праотцем одного из больших (по библейским масштабам, конечно) народов — Хананеян.

Вот те на! Уж даже наш родной изверг всех времен и народов сказал: «Сын за отца не в ответе». А тут пророк, Божий человек! (Правда, наш-то говорить говорил, а сынов своих врагов не щадил.)

Ну, видать сбрендил старик, какой с него спрос. Хотя крепок был — после потопа Ной прожил еще триста пятьдесят лет и отбросил тапочки, не дожив всего пятьдесят лет до своего тысячелетия. Вот крепкие были мужики тогда!

На всей земле у людей был один язык и одно наречие. Не побоюсь предположить, что это был не иначе, как иврит. И вот все это Ноево семя-племя, двинувшись с востока, нашло в земле Сеннаар равнину и поселилось там. И решили люди заняться градостроительством. Проект забабахали, что надо: построить город с офигенно высокой башней, аж до небес, то есть поболее, чем в Останкино.

Понаделали кирпичей, обожгли их и взялись за строительство Столпа Вавилонского. И такое началось толпотворение вокруг того столпотворения!

И сошел Господь посмотреть город и башню, которые строили сыны человеческие. Но такой уж нрав у Сущего: любил народную инициативу пресекать. И пробормотал Господь по себя:

— Вот будь она неладна: один народ, и один у всех язык. Ведь вот начали они делать, и не отстанут они от того, что задумали пока эту башню Вавилонскую не достроят. А на хрена она им?

Нетушки, я сейчас снизойду да и смешаю там язык их, так чтобы один не понимал речи другого.

Сказано сделано: слово Божье — закон. Взял да и рассеял их Господь оттуда по всей земле. И перестали они строить город и башню эту долбаную. Посему и имя дадено городу Баб-Иллу, то бишь Вавилон, что на праязыке означает Врата Господа, ибо там смешал Господь язык всей земли, и оттуда рассеял Господь народ по всей земле.

А вы, ученые недоумки, всё талдычите «санскрит» да «индоевропейская группа»… Библию читайте, и не будет недоразумений! Ну, уж, в крайнем случае, проштудируйте «Марксизм и вопросы языкознания».

Народ на земле плодился и размножался. От Ноя пошла масса колен, но Господь Бог призрел особенно одного — Аврама. Проследить происхождение Аврама — задача не из простых, но это для нас и не важно. Факт тот, что возлюбил Сущий Аврама — значит, было за что. И вот как-то во время вечерних посиделок, Господь Бог соблаговолил выказать свое расположение к упомянутому Авраму, сказав:

— Уйди из земли твоей, от родства твоего и из дома отца твоего и иди в землю, которую я укажу тебе. И произведу я от тебя великий народ, и благословлю тебя, и возвеличу имя твое. Я благословлю благословляющих тебя, а злословящих тебя прокляну, к чертовой матери! Так что, собирай манатки и шпарь из Харрана в землю Ханаанскую.

Честно говоря, неплохо Авраму жилось и на старом месте, но раз Бог сказал, что НАДО, то Аврам ответил ЕСТЬ! Собрался Аврам на скорую руку и пошел, куда сказал ему Господь, взяв с собою Сару, жену свою да Лота, сына брата своего, а также несколько еще ближайших родственников.

Шли они шли и дошли, наконец, до заповеданной земли, где жили тогда Хананеи, до самого города Вефиля. Раскинули они шатер свой там. И явился Господь Авраму и сказал:

— Потомству твоему жалую землю сию.

Так, ничтоже сумняшеся, подарил Сущий то, что по праву принадлежало другому народу. А ведь и они наверняка землю ту получили от того же Вседержителя — ведь и волос с головы не упадет без воли Божьей, а тут земля целая.

Но не нам судить дела Сущего — по чину не положено.

Однако же голод случился в той стране, посему Аврам продолжал идти к югу. Было принято решение переждать голодный год в Египте, где жили люди трудолюбивые, а посему и в достатке.

Когда до Египта было уже рукой подать, Аврам сказал Саре, жене своей:

— Ты сама знаешь, что, несмотря на твои девяносто пять годков, ты женщина, прекрасная видом. Когда Египтяне увидят нас и решат, что ты жена моя, то убьют меня, чтобы тобой завладеть. Будь ласка, говори всем, что ты сестра мне. Тогда, глядишь, и мне хорошо будет, благодаря тебе, да и жив останусь! Договорились?

Вот пришли они в Египет, все мужики тамошние просто отпали: что им их четырнадцатилетние девственницы волоокие, когда тут такая пышная мамзель более чем зрелого возраста! Увидели ее и вельможи фараоновы и похвалили ее фараону, который — ясное дело — пригласил ее ко двору. Ну конечно «братцу» ее, Абраше, тоже не пусто было. Получил он за «сестру» свою сторицей: образовалось у него недурное хозяйство — был у него мелкий и крупный скот и ослы, и рабы и рабыни, и лошаки и верблюды.

Жили Аврам с Сарой припеваючи. Дом — полная чаша, почет и уважение, да и Сара в свободное от фараона время тешилась с муженьком, как только душеньке было угодно.

Но Господь поразил тяжкими ударами фараона и дом его за то, что пользовал он Сару, как свою наложницу.

Вот будь она неладна! Аврам придумал саму схему, буквально подложил жену свою под фараона, потом за свои сутенерские услуги получил немало, а виноват — фараон! Да уж, действительно, неисповедимы пути твои, Господи!

И призвал фараон Аврама и сказал:

— Что ты, Сущий сын, сотворил со мной? Ты мне подставу сделал, а виноват я, да? Почему не сказал мне, что Сара — жена твоя? Все талдычил: «сестра, сестра…» Ишь ты, на родной жене решил бизнес сделать! Пшёл вон отседова! Забирай свою престарелую красавицу и чеши отсюда, пока жив! Чтобы и духу вашего в Египте не было через двадцать четыре часа!

Но все же побоялся фараон гнева Сущего — мало ли какое коленце тот выкинет, а посему разрешил Авраму взять с собой все, что нажил тот грязным сутенерством. А надо заметить, что Аврам очень был богат и скотом, и серебром, и золотом.

И поднялся Аврам из Египта, а с ним и Сара, и Лот, брат его, со всем приобретенным скарбом. И дошли они опять до Вефиля, до места, где прежде был шатер их.

У Лота, который ходил с Аврамом, также был мелкий и крупный скот. Как исхитрился Лот заработать свой скот, неясно. Может, это ему Аврам отвалил часть за обет молчания по поводу «жены-сестры»? Но не будем считать деньги в чужом кармане…

Все бы хорошо, да непоместительна оказалась земля та, чтобы братцам жить вместе. К тому же, Хананеи и Ферезеи жили тогда в той земле.

А однажды вспыхнул спор между пастухами скота Аврамова и между пастухами скота Лотова — пошли с кольям друг на друга. И сказал Аврам Лоту:

— Брательник, не должно быть раздора между мною и тобою, и между пастухами моими и пастухами твоими, ибо мы родственники. Не вся ли земля пред тобою? Отделись же от меня: если ты налево, то я направо; а если ты направо, то я налево.

Лот возвел очи свои и увидел всю окрестность Иорданскую: орошалась она вся водою, как сад Господень, как земля Египетская. И избрал себе Лот всю окрестность Иорданскую, и двинулся Лот к востоку. И отделились они друг от друга.