Раньше он думал, что дети появляются быстро. Она покричит какое-то время, и они появятся. Он не знал, что приходится так долго ждать. Ожидание изводило и выматывало. Опасения и предчувствия измучили его.

Никогда раньше Хэнк не испытывал такого страха. Даже когда его били в школе, он не боялся так, потому, что по крайней мере, мог ответить на удар.

В этой ситуации он был бессилен и чувствовал себя бесполезным, посторонним наблюдателем.

– Как я хочу, чтобы ты могла отдать мне свою боль, – прошептал он, наклонившись над Рэйчел.

– А я-то как этого хочу! – сквозь стиснутые зубы простонала она.

После очередного осмотра доктор громко объявил:

– Итак, нам пора. Хэнк, вам в операционную нельзя, так что попрощайтесь здесь. И не волнуйтесь, вы станете отцом раньше, чем произнесете слово «близнецы». Ну что, мамаша, готовы?

– Я хочу видеть, как появятся на свет мои дети! – простонала Рэйчел.

– Может, в следующий раз, а теперь это невозможно, потому что ваши малыши неправильно лежат и не смогут выйти сами.

– Следующего раза не будет! – в ужасе воскликнула Рэйчел, вызвав смех у медсестер.

Ее повезли по коридору.

– Вот, держи меня за руку, – серьезно сказал Хэнк, – и можешь сжимать ее, пока не переломаешь все косточки.

– Глупый, – прошептала она и благодарно улыбнулась.

– Ты и раньше пыталась это сделать.

– Правда? Извини.

– Это ничто по сравнению с тем, что тебе предстоит пережить. Кстати, заставь их вернуть детей обратно в живот, если они не будут такими же симпатичными, как их родители.

– Хэнк!

Рэйчел рассмеялась, но тут же ее лицо скривилось, и она разразилась слезами.

– Рэйчел, ради Бога, не плачь...

Он так много хотел сказать ей, но слезы сдавили ему горло. Быть может, у него никогда больше не будет шанса сказать ей о своих чувствах, ведь она может умереть.

Слезы застлали ему глаза, и он стал нервно стирать их кулаком. Его губы дрожали.

Хэнк наклонился и прижался щекой к щеке Рэйчел, чувствуя вкус ее слез, прислушиваясь к ее всхлипываниям.

– Я хочу, чтобы ты был со мной, – умоляла она. – Не уходи! Ты мне нужен!

– Я буду ждать за дверью, – мягко сказал он, – и если кто-то откажется выполнять свою работу как следует, я разберусь с ним.

– Хэнк, если со мной что-то случится, позаботься о детях, ладно? – пробормотала она.

Слышать это было невыносимо. Он кивнул и только промычал в ответ.

Только теперь он понял, как много Рэйчел значит для него, и что он потеряет, если расстанется с ней.

Санитары осторожно, но настойчиво стали оттеснять Хэнка в сторону. Он посмотрел на жену полными слез глазами, потом провел рукой по ее волосам, потрепал по щеке и наконец, осмелился улыбнуться.

– Спасибо тебе за все, что мы пережили вместе, – сказала она, набравшись храбрости.

Последние усилия Хэнка быть сдержанным обратились в дым, и в эту минуту его глаза могли рассказать Рэйчел обо всем, что он думал и чувствовал за последние месяцы, – но она уже не видела этого, потому что каталка скрылась за дверями операционной. Медсестра, стоявшая рядом с Хэнком, ободряюще похлопала его по спине, но он не пошевельнулся. Перед его затуманенным взором застыл образ измученного лица Рэйчел с огромными зелеными глазами, глядящими на него в упор.

Это было самым сильным переживанием в его жизни. Через минуту он принялся ходить по коридору, затем позвонил Аманде, которая тоже ужасно волновалась. Следующий звонок был родителям Рэйчел.

Прошло десять минут, только десять несчастных минут! Ему придется ждать еще час или больше, и за это время он окончательно сойдет с ума.

Упорно отгоняя от себя мысли о Рэйчел и детях, он принялся умножать цифры в уме и делал все возможное, чтобы не представлять, что там делают сейчас с нею и их малышами. Он и врагу не пожелал бы подобного испытания.

Рэйчел с трудом открыла тяжелые веки.

– Рэйчел!

– Ммм?

Она медленно повернула голову в сторону Хэнка и улыбнулась.

– Все хорошо! – в щенячьем восторге воскликнул он, склоняясь над ней.

Рэйчел часто заморгала, будто пыталась что-то вспомнить.

– Дети! Что с ними? – хватая его за руку, спросила она.

– С ними все в порядке, – хрипло ответил он, не отрывая от нее глаз.

– Что значит – все в порядке, Хэнк? Это девочки или мальчики?

Он смущенно улыбнулся.

– Мальчик и девочка.

Ее лицо расплылось в довольной улыбке.

– Здорово! Мы с тобой молодцы, Хэнк. А теперь – подробности, ты же знаешь, что я все упустила, – настаивала она.

– Они родились в девять сорок и девять сорок одну. Девочка была первой.

– Я так и знала. Нетерпеливая, как ее мама. Какой у них вес?

– Мальчик весит килограмм и триста граммов, девочка – кило четыреста. Неплохой вес для таких непосед, да еще и близнецов, – с гордостью сказал он.

– Боже! Такие крошечные... С ними все будет нормально, их выходят?

– А почему нет?

– Ты видел их? – взволнованно спросила Рэйчел.

– Еще не видел, но уверен, что у них все на месте. Тебя скоро переведут в палату. Моя постель, будет рядом с твоей. В этой больнице замечательные врачи, правда?

– Угу, – согласилась она и на миг провалилась в сон.

Весь день Хэнк провел с Рэйчел, хотя она большую часть времени не была в сознании. Но это не важно. Он мог не отрываясь смотреть на нее, и она не знала об этом. Хэнк был безмерно счастлив и благодарен ей.

Наконец его пригласили взглянуть на близнецов. Когда молодой папаша увидел их крошечные тела и кучу проводов, подсоединенных к малюткам, он был шокирован и одновременно глубоко взволнован. Какое необыкновенное чувство – быть отцом!

Это были их с Рэйчел дети, и он знал, что его сердце принадлежит им.

– Вы уверены, что они выживут? – тихо спросил он медсестру, охваченный тревогой за эти хрупкие жизни.

– По всем признакам – должны выжить. У них еще плохо развиты легкие, и поэтому им нужна помощь кислородных аппаратов. Ваша дочь уже неплохо справляется с дыханием, и скоро ее можно будет отсоединить, – спокойно объяснила медсестра.

– А сын? – спросил Хэнк, с трудом сглатывая слюну.

Он не предполагал, что чувство отцовства вызовет в нем такой сильный трепет. Перед глазами Хэнка лежали его дети: кровь от крови, плоть от плоти – часть его и Рэйчел.

– Он не такой сильный, но с мальчиками всегда так! – ответила медсестра и рассмеялась. – Не бойтесь, Хэнк, познакомьтесь с ними, поговорите, спойте им что-нибудь.

У него, сперло дыхание. Он сел рядом с дочерью и принялся изучать ее тельце. Оно было сморщенным с головы до пят. На сомкнутых веках он рассмотрел мелкие реснички. И все же она казалась ему необыкновенно красивой.

– Привет, малютка, – сказал Хэнк и начал шептать ей нежные, трогательные слова.

Больше всего на свете он хотел заботиться об этих детишках. Когда их выпишут из больницы, он будет проводить с ними, как можно больше времени.

А это значило, что ему необходимо наладить контакт с Долли – сколько Хэнк ни откладывал этот неприятный момент, дольше тянуть было нельзя.

Внезапно он вспомнил о Рэйчел, и ему захотелось быть рядом с ней. Хэнк вошел в палату, где она спала, разделся и, придвинув свою кровать к ее кровати, обнял жену рукой. Она повернулась и, улыбнувшись сквозь сон, уютно прижалась к нему.

Но тут в сознании Хэнка неожиданно возник образ Долли. Что ему делать? Что говорить ей?

Он вспомнил тот день, когда, выйдя из ванной, увидел Долли, закутанную в полотенце Рэйчел, глядящую на него с такой страстью, что его пронзила дрожь.

Все его проблемы будут решены, когда он встретится с ней. Нужно только набраться терпения. Он будет считать дни, часы и минуты до этого момента.

11

Через три недели близнецов, которых теперь звали Тимоти и Тина, перевели в больницу в Монтикелло, и их родители могли вернуться в «Пинк Стоунз». Каждое утро они отправлялись вместе в больницу и проводили с малышами весь день до позднего вечера.