XV*. Забавно, что Флэшмен ничего не сообщает о том, как заставил потемнеть свою кожу (как ему советовал Ильдерим), и действительно хочет убедить нас в том, что не считал это необходимым. Однако несмотря на природную смуглость своего лица и то, что более светлая кожа была обычной для многих жителей приграничья, он наверняка вынужден был предпринять какие-то меры, чтобы сделать более смуглым свое тело, без чего ему вряд ли удалось бы не вызывать подозрений в казарме сипаев.

XVI*. Из сипаев, перечисленных Флэшменом по имени, лишь про двоих можно с точностью сказать, что они в то время служили в Третьем полку туземной кавалерии — Пир-Али и Кудрат-Али, которые оба были капралами, несмотря на то что Флэшмен пишет про Пир-Али как про обычного сипая.

XVII*. «Мусором Эддискомба» называли офицеров — не джемадаров и унтеров. Эддискомб был военной школой, где с 1809 по 1861 гг. проходили подготовку кадеты Ост-Индской Компании. Предубеждение Флэшмена можно объяснить тем, что из ее стен наряду с другими знаменитыми военными вышел лорд Робертс.

XVIII*. Страхи и обиды, перечисляемые Флэшменом, дают правдивое отражение настроения сипаев в начале 1857 года. Слухи о «нечистой» муке и смазанных жиром патронах, а также истории подобные рассказу про уборщика в арсенале Дум-Дум, усиливали подозрения, что британцы хотят уничтожить религию индусов, их касты, увеличить сроки военной службы и коренным образом изменить устоявшийся порядок вещей. К этому добавилась неуверенность сипаев из Ауды, вызванная аннексией их провинции, которая привела к потере ими привилегий, а также недовольство в связи с изменением отношения к ним (по большей части, воображаемое, если верить современным авторам) со стороны нового поколения английских офицеров и солдат, которые считали сипаев более невежественными, чем их предшественники; все это крайне неудачно совпало с поступлением в Бенгальскую армию сипаев из наиболее обеспеченных классов, которые, возможно, более остро реагировали на оскорбления — или же, по мнению некоторых авторов, были более испорчены.

Все вместе это подрывало доверие и порождало беспокойство, к тому же не было недостатка в провокаторах, готовых играть на опасениях сипаев. Подозрения, что британцы хотят колонизировать Индию (см. коммент.V*) были широко распространены и усиливались по мере проведения таких реформ, как борьба с тугами и обрядом сутти (сожжение вдов). Негодование, которое реформы вызвали среди индийских принцев, касалось также изменений в системе образования, которые вызывали беспокойство (см. свидетельство Лоуренса перед Специальным комитетом по Индии, от 12 июля 1859 года Парламентский архив, том 18); а также развитием железнодорожного сообщения и телеграфа. Учитывая все эти базовые факторы, можно утверждать, что, вопрос смазки для патронов явился лишь искрой, поднесенной к труту, (см. также: Сита Рам «Сорок один год лорда Робертса в Индии», Кэй и Мэллсон «История синайской войны» и «История Индийского мятежа» (1864–1880), Г. У. Форрест «История Индийского мятежа» (1904–1912), и того же автора «Избранные письма, депеши… Правительства Индии, 1857–1858».)

XIX*. Советы миссис Макдауэлл по ведению домашнего хозяйства в Индии могут служить образчиком жизни тех времен. (См. «Полный справочник индийской домохозяйки», составленный Г.Г. и Ф.А.С., изданный в 1833 году.)

XX*. Девятнадцатый полк сипайской пехоты, восставший в феврале, был расформирован в конце марта из-за того, что отказался получать новые патроны. Бумага, которую Мангал показывал Флэшмену, несомненно, была листовкой с пророчеством Ашруфа-аль-Акбара из Лакноу, сделанным 28 марта, в котором он предсказывает Великую священную войну по всей Индии и Среднему Востоку; примечательно, что в ней содержится предостережение против помощи русских, которые названы «врагами веры».

XXI*. Сипай Мангал Панди (? — 1857), из Тридцать четвертого синайского пехотного полка 29 марта совершил убийство на плацу в Барракпуре, очевидно, накурившись перед этим гашиша, и пытался поднять религиозный бунт, утверждая, что против сипаев двинут британские войска. Он напал на одного из офицеров, потом пытался покончить с собой. Панди был впоследствии повешен.

XXII*. Насчет учений по заряжанию см. «Избранное» Фореста и «Начало мятежа в Мируте в 1857 г.» Дж. А. Б. Палмера, в части, касающейся пособия по взводному учению. Несмотря на то что историки достигли согласия по поводу того, что же произошло во время этих учений, некоторые различия в деталях все же сохранились; записки Флэшмена в целом совпадают с общепринятой версией. Он утверждает, что бумажная упаковка патронов была провощенной, а не смазанной жиром, и поскольку он не упоминает про патроны с пулями, очевидно, что речь идет о холостых зарядах. Однако подобные утверждения не успокоили опасений сипаев, которые продолжали подозрительно относиться к любым патронам. На них также не произвели особого впечатления повторяемые заверения в том, что нет необходимости надкусывать патроны (что могло бы нанести оскорбление религиозным чувствам солдат, если бы они действительнобыли смазаны жиром). В январе 1857 года, когда было объявлено, что сипаи смогут сами смазывать свои патроны чистыми с точки зрения веры, веществами, также подчеркивалось, что перед выстрелом патрон можно разрывать пальцами (см. Хансард, т. 3, серия 145, 22 мая 1857 года). Сипаи на это отвечали, что могут забыться и все же надкусить патрон.

XXIII*. Британцы действительно более терпимо и гуманно обращались с туземными войсками, чем с теми, где служили белые. Порка практиковалась в английских частях еще долгое время после того, как была отменена в индийских, дисциплина в которых, возможно, именно вследствие этого, была гораздо менее строгой — это особенно подчеркивает субедар Сита Рам, когда обсуждает в своих мемуарах причины Мятежа.

XXIV*. Лейтенант (позднее генерал-лейтенант, сэр Хью) Гауг 9 мая получил предупреждение от одного из туземных офицеров своего отряда, что сипаи восстанут, для того чтобы спасти своих товарищей из тюрьмы. Кармайкл-Смит и Арчдейл Уилсон пренебрегли этим предупреждением.

XXV*. Одной из первых жертв мятежа в Мируте действительно стал британский солдат, убитый на базаре, возле палатки, где продавали лимонад и другие прохладительные напитки.

XXVI*. Хьюитт и Арчдейл Уилсон проявили необычайную медлительность в продвижении британских полков во время начала восстания; они достигли позиций сипаев только после того, как мятежники покинули их и двинулись на Дели.

XXVII*. Как известно, всего во время резни в Мируте был убит тридцать один европеец, среди которых были семьи Доусон, а также миссис Кортни и трое ее детей (все они упомянуты Флэшменом). Полный перечень приведен в «Записях Департамента разведки Северо-западных провинций, 1857», приложение ко второму тому. Обстоятельства их гибели были ужасны — хирург Доусон был застрелен на своей веранде, а миссис Доусон была сожжена на факелах. Также была убита по крайней мере одна беременная женщина — жена капитана Чэмберса. Однако ходили слухи и о других, во многом завышенных данных о зверствах в Мируте, включая рассказы и о сексуальном насилии. Стоит отметить сообщение сэра Уильяма Мьюира, впоследствии — главы Северо-западного департамента разведки, в письме лорду Каннингу (Агра, 30 декабря 1857 года) о том, что несколько британских свидетелей в Мируте были уверены, что случаев изнасилования не было, а многие ужасы преувеличены. Например, утверждалось, что дочь инструктора по верховой езде Лэнгдейла (а не Лэнгли, как у Флэшмена) была замучена до смерти, хотя в действительности она была убита ударом тулвара, когда спала в своей кроватке (см. письмо преподобного Т. К. Смита, датированное 16 декабря 1857 г. в Мируте). Эту тенденцию многих британских наблюдателей к стремлению быть сдержанными и честными в оценке убийств даже в весьма эмоциональной обстановке мятежа и сразу после него, не следует считать направленной на преуменьшение зверств — они просто стремились скорректировать наиболее дикие истории и представить точное число жертв.