Виновник гибели людей был изобличен.

...Когда на коллегии Министерства охраны общественного порядка Узбекской ССР слушали отчет начальника Ферганского управления, тот сказал:

— Снижение преступности в области достигнуто при содействии республиканского управления милиции.

И посмотрел на сидящего за общим столом Атаджанова.

В узбекской милиции немало воспитанников Атаджанова.

С помощью Атаджанова нашел в милиции свое призвание демобилизованный после Великой Отечественной войны офицер Тилло Абдулаев. Сейчас он начальник управления охраны общественного порядка одной из самых больших областей Узбекистана — Самаркандской.

— Не отталкивает людей, а притягивает, — говорит Рахим Атаджанов об Абдулаеве.

Но таков и сам Рахим. В бытность свою начальником Хорезмского областного управления милиции попросил он назначить его заместителем недавно выдвинутого начальником сельского райотдела милиции лейтенанта Хидыра Давирова.

— Молод еще, — заметили в министерстве.

— Зато хваткий, напористый — подойдет! — настаивал Атаджанов.

Этот отзыв Давиров оправдал. Потом он тоже учился в Москве. А когда несколько лет назад в целях освоения Голодной степи образовали новую, Сыр-Дарьинскую, область, начальником управления охраны общественного порядка там поставили подполковника Хидыра Давирова.

Воспитанники Атаджанова есть и в министерстве республики. Начальник Госавтоинспекции Абдукахар Гаппаров, заместитель начальника отдела службы Борис Мартьянов, редактор газеты «На посту» Сабир Салаев и многие другие прошли через чуткие, заботливые руки Атаджанова.

«Уста» называют его, что буквально означает «мастер», а по смыслу — «наш учитель». Он действительно учит — на практике, непосредственно в жизни.

В прошлом году направили из Ташкента одного работника на периферию руководить крупным городским отделом милиции. Заступил тот на пост, а через месяц-два служебные показатели горотдела покатились вниз. Атаджанов приехал, чтобы разобраться на месте.

Что же выяснилось?

Чванливым оказался новый начальник. С сотрудниками держался спесиво, все говорил: «Вот у нас в Ташкенте...» А как именно в столице республики действует милиция, не объяснял, не учил подчиненных. С заместителями своими и начальниками отделений не советовался. Если выходил из отдела, то куда и зачем, когда вернется — никто не знал.

По существу, на самотек пущена была работа.

Разъяснил Атаджанов новому начальнику его ошибки:

— Один, без народа, и богатырь бывает слаб. А вы на людей не смотрите, с милиционерами, участковыми не беседуете. Не помогаете сотрудникам, да и требовательности настоящей нет...

Атаджанов собрал личный состав отдела, поговорил с людьми по душам. Сообщил: впервые начальник их самостоятельно руководит таким большим участком; ему, как руководителю, особенно нужны доверие и поддержка сотрудников.

Понял коллектив. Правильные выводы сделал для себя и начальник.

Дела там пошли на лад.

Добродетельному человеку чужая беда — к сердцу.

Кому не известно ташкентское землетрясение 1966 года!

После первых подземных толчков не прошло и двадцати минут, как все сотрудники милиции были на постах. Встала охрана у государственных учреждений, банков, магазинов. Милиционеры первыми оказывали помощь пострадавшим гражданам. Патрули появились у разрушенных и поврежденных зданий...

В Ташкент я прилетел на вторые сутки стихийного бедствия. Несмотря на то что часовая стрелка, показывая местное время, перешла за полночь, Атаджанов еще находился на улице. Как член республиканского штаба по ликвидации последствий землетрясения, он был ответственным за обеспечение порядка в Ленинском районе.

Атаджанов проходил мимо брезентовых палаток, куда переселились жители, мимо пустых в столь поздний час столиков кафе и прилавков магазинов, вынесенных из аварийных домов на улицы. Казалось, все спали чутким, тревожным сном. Но если кто-либо из обитателей палаточных городков, приподняв полог, выглядывал наружу, он непременно справа или слева замечал в сереющей предутренней полутьме милицейский пост или патруль.

Милиция несла круглосуточную вахту.

День Атаджанов провел среди тех, кто пострадал от землетрясения. В жилых кварталах вокруг него собирался народ.

— В Ташкент приезжали руководители Коммунистической партии и Советского правительства, — говорил Атаджанов. — Братские союзные республики помогут нам залечить раны, нанесенные стихийным бедствием. Отстроим родной Ташкент, и будет он краше прежнего!

У Атаджанова много знакомых.

Жители знали: в тревожное время этот внимательный, уже немолодой полковник милиции — с ними. Что бы ни случилось, он не оставит в беде. Рядом — другие сотрудники милиции, дружинники.

И спокойно чувствовали себя люди, организованно боролись со стихией.

Боролись и победили.

Проходят годы.

Полвека отделяют нас от исторической Октябрьской победы, когда человек труда на шестой части земного шара стал хозяином своей судьбы.

Сейчас в его руках — ключи к коммунизму.

То, что не довершим мы, продолжит новое поколение, — сыновья идут дальше по пути отцов.

...Я вновь вспоминаю первомайскую демонстрацию в Ургенче, портрет Николая Шайдакова в расцвеченных колоннах.

Да, это глубоко символично: заслуженный красный командир и ныне в одних рядах с нами — с воином порядка Рахимом Атаджановым, со всеми, кто корчует уродства старого мира, строит коммунистическое общество.

Вениамин Полубинский

В СРАЖЕНИИ ПАЛ СТАРШИНА

Праздник весны и молодости захлестнул Новосибирск. Первомай раскрасил город кумачом знамен и транспарантов, наполнил проспекты и улицы яркими нарядами и добрыми улыбками горожан, утопил город в цветах и песнях.

Кажется, само сибирское солнце, нежаркое еще в эту пору, а потому особенно ласковое, излучает тепло и веселье. Незнакомые люди дарят друг другу улыбки и шутки, обмениваются скромными букетиками подснежников и рукопожатиями. Такова добрая традиция первомайских народных гуляний в Сибири.

Может быть, за эту щедрую жизнерадостность и любил праздники Михаил Нарольский, с мальчишеским нетерпением ожидавший их наступления. Он никак не мог понять некоторых сослуживцев, которые в праздниках видели лишь сверхурочные дежурства.

Слов нет, для сотрудников милиции эти дни горячие и беспокойные. Что поделаешь! Такова служба. Приходится охранять труд и отдых людей, их будни и праздники. Но за одно лишь то, чтобы увидеть сразу столько беззаботного ликования, неподдельного счастья, старшина милиции Нарольский готов нести бессменно вахту на своем посту.

А еще старшина любил праздники потому, что на его долю их выпало не так уж много.

Родился Михаил в небольшом дальневосточном городке Зея в тот самый год, когда Красная Армия «разгромила атаманов, разогнала воевод и на Тихом океане свой закончила поход».

Многодетная семья Нарольских — мал мала меньше — жила нелегко. Да и кому в ту пору жилось легко? Молодая республика Советов залечивала тяжелые раны гражданской войны и иностранной интервенции, создавала отечественную промышленность и укрепляла свою армию. Рассчитывать на чью-либо помощь не приходилось. Наоборот, враги всех мастей за рубежом не оставляли мысли поживиться за счет Советской России. То там, то тут на границах страны вспыхивали провокации.

В такой обстановке формировался характер Михаила. В пятнадцать лет ему пришлось оставить школу и пойти работать.

Шли годы. Набирала силы и мужала республика Советов. Зажиточнее становилась жизнь людей. В семье Нарольских уже забыли те времена, когда задумывались над каждым куском хлеба: как его разделить, чтобы все были сыты и на завтра еще хватило. Михаил вынашивал мысль о продолжении учебы. В мечтах видел себя инженером-лесоустроителем. Любил сибирскую тайгу до самозабвения и мечтал посвятить ей все силы и знания.