Партийные органы Якутии немедленно откликнулись на призыв Феликса Эдмундовича.
22 августа Губбюро рассмотрело вопрос о положении детей и поручило председателю губчека Андрею Васильевичу Агееву возглавить комиссию по улучшению их быта.
На следующий день газета «Ленский коммунар» писала:
«…Факт, что несмотря на бесчисленные декреты по вопросу охраны детства, общественного воспитания, детского питания, обеспечения и т. д., благодаря массе других боевых задач и мелкой текущей работе, улучшение быта детей все же стояло на заднем плане. И теперь необходимо эту работу поставить под рубрику ударной, бросить на нее как можно больше сил, уделить ей как можно больше внимания. «Дети — цветы человечества», «Дети — граждане будущего!».
Все те бесконечные жертвы на кровавом и бескровном фронте, которые понес за годы революции рабочий класс России, принесены во имя грядущего поколения. И если «грядущее поколение» живет в ненормальных условиях, в недопустимой санитарной обстановке, необходимо задуматься над тем, действительно ли выполнена наша задача перед ним…»[14].
Город тогда переживал огромные трудности, которые еще больше усугубились возникшим бандитизмом. Однако делалось все возможное, чтобы хоть в какой-то мере облегчить положение детей. В срочном порядке было проведено обследование приютов и детских домов, дополнительно открыто несколько детских площадок. Регулярно организовывались сборы пожертвований среди сотрудников губчека, красноармейцев и населения, устраивались платные концерты, деньги от которых шли на нужды детей. Большую работу проводили женщины города, которые на общественных началах выполняли в детских учреждениях обязанности прачек, нянь и уборщиц.
Несмотря на занятость в ЧК, А. В. Агеев находил время ежедневно заниматься вопросами комиссии. Он требовал от своих подчиненных быстрых и энергичных мер, направленных на улучшение жизни детей, решительно пресекал всякую волокиту и равнодушие в этом деле.
В мандате, подписанном Агеевым и выданном Елизавете Дмитриевне Козловой, являвшейся секретарем комиссии, указывалось:
«…Всем органам Советской власти просьба оказывать содействие в порученной ей работе. Органы и организации, в ведении коих находятся дети, на все законные требования и указания дают таковые без задержек и беспрекословно. За волокитство и неисполнение законных требований Уполномоченного по охране детей виновные будут отдаваться под суд Ревтрибунала…»[15].
Чекисты Якутии проявили в то время высокое понимание своего долга, искреннюю заботу о детях. 24 ноября 1921 года открытое общее собрание комячейки губчека единогласно приняло решение передать в фонд голодающих детей по месячному окладу денег и отчислить из пайка каждого сотрудника по 1/2 фунта сахару, по 10 фунтов муки, месячный паек масла, по одному аршину мануфактуры.
Почин чекистов был подхвачен другими коллективами города.
В годы гражданской войны Феликс Эдмундович внимательно следил за событиями в Якутии.
В 1921 году началось антисоветское движение, которое было поднято купцами, тойонами и кулаками при активной поддержке белогвардейцев. Оно было тесно связано с остатками белогвардейской контрреволюции и иностранной интервенцией на Дальнем Востоке, готовившими захват Охотского побережья и Якутии.
Постепенно разрастаясь, контрреволюционные отряды проникали в глубь Якутии, охватывая новые наслеги и улусы.
Об этом периоде в III томе Истории ЯАССР говорится:
«…Во главе захваченных улусов и наслегов белобандиты ставили буржуазных интеллигентов, бывших князьцов и родовых старшин. По их указке арестовывали коммунистов, комсомольцев, ревкомовцев и других активных работников Советской власти, часть которых тут же расстреливали. Белобандиты грабили кооперативы, захватывали склады продовольствия и промышленных товаров, ликвидировали Советы и исполкомы, закрывали школы. Путем обмана и шантажа они вербовали солдат в свои отряды. В большинстве случаев вербовка носила характер насильственной мобилизации…»[16].
Реальная угроза нависла над городом Якутском.
В таких условиях по указанию Дзержинского на помощь трудящимся Якутии была направлена 33-я рота ВЧК.
Рота формировалась из добровольцев Иркутского гарнизона и в конце января 1922 года, вслед за отрядам Каландаришвили, выступила в Якуток. В марте она прибыла в Олекминск, откуда часть ее бойцов в составе двух отрядов срочно направлялась на Вилюй. Там к этому времени воцарился разнузданный белогвардейский террор. Это был нелегкий путь. Бывший проводник чекистов Яков Петрович Иванов рассказывал:
— Особенно трудным оказался участок от Олекминска до Сунтара. По ночам еще трещали морозы, а ночевать нередко приходилось под открытым небом. В таких случаях простая суконная шинель служила бойцам и постелью, и крышей. Несмотря на это, в отряде царило бодрое настроение. Шли без больших привалов, все хорошо понимали, что нас ждут в Вилюйске. В населенных пунктах жители радостно встречали бойцов, помогали продовольствием, сообщали о месте нахождения бандитов…
В конце марта чекисты пробились в Вилюйск и сразу же выступили на помощь отряду добровольцев-коммунистов, который вел неравный бой с бандитами в м. Мастах.
«…Отряд Беляева, состоявший из 60 штыков, 2 апреля 1922 года предпринял наступление на штаб белобандитов в с. Балагаччи (Мастах), которое также окончилось неудачей. Белобандиты в поселке в нескольких зданиях устроили укрепления и открывали прицельный огонь по наступавшим по открытой местности красным бойцам. В этом бою красные потеряли восемь человек.
В бою под Мастахом все бойцы бились с единой мыслью победить или умереть», —
писала бывший секретарь Вилюйского укома В. Синеглазова[17].
Вскоре Вилюйск оказался окруженным бандитами, и тогда чекистский отряд составил ядро защитников города, а его командир П. М. Беляев фактически возглавил руководство всей обороной. Несмотря на превосходство в силах, белые так и не смогли взять город.
Второй отряд под командованием З. Г. Пястолова, вместе с улусными добровольческими дружинами, успешно вел борьбу по всему Вилюйскому округу.
Позднее 33-я рота участвовала в боевых действиях против бандитов в окрестностях Якутска и в заречных районах, а в июле, оперируя на пароходе по рекам Алдану и Мае, совершила дерзкий налет на Нелькан, уничтожила главную базу снабжения мятежников и с помощью якутов-лоцманов увела пароходы «Киренск» и «Соболь». Этим самым основные силы белобандитов были отброшены за реку Алдан.
Храбро сражались бойцы чекистской роты и против Пепеляева.
Во всех этих походах ее командиром был замечательный коммунист Иван Петрович Мизин, участник двух революций, кавалер четырех орденов Красного Знамени[18].
Бойцы и командиры отряда совершили немало славных подвигов. Начальник Якутотдела ГПУ при ЯЦИКе С. Аржаков писал в приказе № 221:
«…Отмечая коммунистическую сознательность в проведении военно-политической линии по ликвидации повстанчества, стойкую выдержку и твердое хладнокровие, проявленные 33-ей ротой ГПУ на различных фронтах Якутской республики за освобождение якутской нации, объявляю от лица службы всем командирам, комиссарам, красноармейцам благодарность.
Предлагается комроты представить список командиров и красноармейцев, отличившихся в боевых операциях, на предмет представления к боевым наградам…»
Выполняя указания Дзержинского, сотрудники ЧК в трудные годы гражданской войны, вместе со всеми трудящимися республики еще теснее сплотились вокруг областной партийной организации, не жалея сил боролись с врагами на самых трудных участках. Они обеспечивали безопасность тыла, организовывали разведывательную работу, командовали боевыми отрядами. Многие чекисты стали тогда жертвой диких зверств белобандитов или пали смертью храбрых в открытом бою.
14
Ленский коммунар, 1921, № 182, 23 августа.
15
В. Г. Лебедев. Из истории борьбы с контрреволюцией на севере-востоке РСФСР. Сб. науч. трудов: Музейное дело в СССР. М., 1982, стр. 150.
16
История ЯАССР. М., изд. Академии наук СССР, 1963, т. 3, стр. 54.
17
В. Синеглазова. Ты помнишь, товарищ… Якутск, 1967. стр. 117.
18
См.: За Советскую власть в Якутии. Якутск, 1980, стр. 217.