— Здравствуйте, вы из консульства?

— Нет, я из Москвы, из МУРа, подполковник Корнеев.

Третьяков молча смотрел на Игоря.

— Понятно, — Корнеев усмехнулся, — что делать, нарушил правила, специально для вас.

Он достал удостоверение. Сергей внимательно прочитал его.

— Я готов дать показания.

— Давайте сначала просто поговорим, а потом уж перейдем к официальной части.

— Давайте.

Корнеев достал диктофон.

— Не возражаете?

— Нет. Хорошая штука. Неужели такая техника в МУРе?

— Да нет. Я его у австрийских коллег одолжил. Начнем.

Корнеев нажал на кнопку.

— Вопрос первый. Кто на вас напал?

— Ко мне в гостиницу пришел Роман Гольдин. Когда-то он жил в Столешниковом, потом свалил в Америку. Чем он там занимался, я не знаю.

— А чем он занимался, когда жил в Столешникове?

— Точно ничего сказать не могу, но говорили — валюта, кидки, золотишко.

— А почему у вас возник инцидент?

— Гольдин сказал, что наша фирма давно уже служит ширмой для переправки за границу золота и ценных металлов.

— Вы знали об этом?

— Нет.

— А покойный Мауэр?

— Уверен, что нет.

— Как вы отправляли продукцию?

— Обычно. Готовили, потом проходили таможенную очистку.

— Вы занимались таможней?

— Нет, я отвечал за производство. Все остальное делал Лузгин.

— Но отправка довольно сложная вещь.

— У нас есть несколько консультантов, крупных в прошлом работников. Они нам и помогают.

— Один из них Михаил Кириллович Мусатов?

— Да, у него огромные связи, он же бывший зампред Совмина.

— Скажите, Сергей, у Гольдина есть связи в Москве?

— Точно не знаю, но думаю, что он связан с Лузгиным.

— Почему вы так думаете?

— А он мне сказал открытым текстом, что передавал валюту Лузгину и якобы там была моя доля.

— Значит, он шел к вам как к подельнику?

— Конечно.

— А когда узнал, что вы ничего не получили и, более того, не хотите иметь с ним дело, он решил вас убрать?

— Видимо, так.

— Вы понимаете, что они люди серьезные?

— Конечно.

— Видимо, или здесь, или в Москве они постараются это сделать.

Корнеев встал, вышел в коридор. В креслах сидели Крюгер, переводчик и полицейский.

— Спросите у врача, коллега, можно ли мне забрать его в Москву?

— Хорошо, — переводчик встал.

А Корнеев опять зашел в палату:

— Сергей, мы летим в Москву, я сейчас займусь формальностями, а вы пока напишите мне все, что хотели рассказать именно нам.

— На чье имя писать?

— На имя начальника МУРа генерала Кафтанова А. П.

Тем же вечером Корнеев, переводчик и Крюгер сидели в пивной неподалеку от полицайпрезидиума. Народу было немного, финская водка «Абсолют» крепкая, закуска вкусная.

— Передай капитану Чугунову из Сочи, что он очень хороший парень, — Крюгер поднял первую рюмку.

Переводчик перевел.

— Передам, — Корнеев выпил и сделал глоток пива.

В пивной было тихо, только откуда-то из угла доносилась мягкая музыка.

И Игорю стало обидно, что нет в Москве такого прекрасного места, где можно посидеть с друзьями, выпить, поговорить.

— Ты, Игорь, — сказал Крюгер, — берешь его как наживку?

— Вроде того, — усмехнулся Корнеев.

— Помни, что Штиммель и Гольдин мои.

— А зачем они мне, — Корнеев налил рюмки, — бери их. А если хочешь, у нас в Москве этого добра навалом. Поехали.

— Поехали, — засмеялся Крюгер, — первый раз работаю с русскими.

— Думаю, — сказал Игорь, — это не последний.

Странный это был поселок. Уже не Ташкент, но еще не загородный район. И автобус сюда ходил городской. Здесь была его конечная остановка.

Над дувалами, домами из белой глины, арыками, кипарисами висела жара. Она казалась вполне ощутимой, протяни ладонь — и вырвешь кусок.

Филин вылез из автобуса, но узнать его трудновато было. Был он с усами, в темных очках, в затейливой каскетке с американским орлом, в рубашке с кучей наклеек, в небесно-голубых итальянских брюках.

Не узнать было Филина. Не узнать.

Он не спеша обошел чайхану. Внимательно оглядел двор. Сарай ему приглянулся кирпичный, с узкими зарешеченными окнами-бойницами, дверь железная.

Два здоровых кобеля у сарая.

Филин подошел к фасаду. На террасе сидели несколько человек. В воздухе повис шашлычный чад.

Филин, помахивая кейсом, поднялся на террасу.

Буфетчик из-за стойки внимательно смотрел на него. Он сразу увидел и итальянские брюки, и невесомую рубашку, и дорогой «Ролекс» на руке, и татуировку увидел.

Филин сел за низенький стол, неудобно устроив ноги, огляделся.

В углу двое, видимо, шоферы, ели лагман. В центре трое пожилых, степенных людей пили чай.

Филин снял шляпу, начал обмахиваться ею.

Буфетчик вышел из-за стойки, подошел к нему.

— Здравствуйте, уважаемый.

— Добрый день. Жарко у вас, — улыбнулся Филин.

— Не здешний? — Буфетчик внимательно разглядывал его.

— Из Ростова.

— Хороший город. Манты, лагман, шашлык?

— Манты и шашлык. А шампанского нет холодного?

— Для хорошего гостя найдем.

— Тогда, значит, и шампанское.

Буфетчик ушел, у входа в подсобку оглянулся еще раз.

Через несколько минут он принес запотевшую бутылку и большую пиалу мантов.

— Шашлык жарят, уважаемый.

— Шампанского со мной, — Филин гостеприимно повел рукой.

— Спасибо, дорогой, в жару только чай помогает.

— Это кому как, — Филин залпом выпил фужер.

Когда он доедал шашлык, буфетчик вновь подошел к нему.

— Скажи, уважаемый, ты «Волгу» не продаешь?

— Нет, — Филин достал деньги, не спрашивая счета, положил на стол сотню. — Не продаю, дорогой, у нас в Ростове поднимаешь руку, три машины остановятся.

— Сравнил, чужая машина и своя, — буфетчик махнул рукой.

— Скажи, дорогой, где у тебя туалет?

— Местные домой бегут.

— До Ростова, боюсь, не добегу.

Буфетчик захохотал, хлопнул его по ладони.

— Молодец… До Ростова… — повторил он и опять засмеялся. — Пошли.

За буфетом была дверь в подсобку. Кухня, чулан, винные ящики у стены. Опять дверь. Двор.

— Иди, уважаемый, — буфетчик показал на деревянный домик в углу.

Филин пошел к нему и увидел еще один сарай. Деревянный, убогий, из которого человек в грязном фартуке нес продукты.

Войдя в сортир, Филин еще раз внимательно оглядел двор. Ворота крепкие. Тяжелые засовы, по гребню забора колючка.

— Зона, — усмехнулся Филин и вышел во двор.

И опять во дворе Арташеза накрыт стол. Звенит рукодельный арык, падает вода в озерцо-бассейн. На ковре у низенького стола полулежал Филин. Нет на лице усов, да и татуировка с руки смыта. Снял он дурацкую фирменную рубашку, брюки итальянские.

На нем шелковая безрукавка, тонкой песочной чесучи брюки и, конечно, лакированные белые мокасины с дырочками. Ничего покупного, все сработано на заказ, строго по размеру, последними представителями вымирающего клана закройщиков и сапожников-модельеров.

— Арташез, — Филин разбавил портвейн ледяным боржоми. — «Волга» нужна.

— Какая, дорогой?

— Для фрайеров, двухцветная, с затемненными стеклами, молдингами никелированными, с колпаками затейливыми.

— Будет.

— Номера одесские нужны.

— Будут.

— Форму торгового флота для ребят.

— Сделаем. Что еще?

— Пока ничего. Думаю, людей надо готовить к завтрашнему вечеру.

— Скажи, — Арташез налил себе шампанского, — неужели придумал?

— Пока первый вариант.

— Когда начинаем?

— Завтра к закрытию.

В сад вошел один из людей Арташеза.

— Повар и его помощник уходят в восемь.

Веселая компания поднялась в чайхану. Серый и Саша-Летчик в летней песочной форме моряков загранплавания.

Очень хорошо смотрелись Серый и Саша в песочных с короткими рукавами рубашках с черными погонами и золотом нашивок на них.