—

Лишь бы милиционеры нас не догнали, пока будем бежать до вашей машины, — с тревогой в голосе заметил Голдобеев.

—   

Придется постараться, вспомнить молодость, — улыбнувшись, посоветовал Лесник. — Ты, Василий Филип­пович, не вздумай говорить ментам то, что услышал из моей беседы с твоим директором, иначе они могут нам весь наш план расстроить.

—  

Не маленький, понимаю, — заверил Лесника води­тель.

Василий Филиппович, въехав под арку дома, так пос­тавил «заглохнувший» свой автомобиль, что при всем же­лании работникам милиций невозможно было его объехать своими «жигулями».

Когда же два милиционера выскочили из машины на смежную улицу, пытаясь преследовать беглецов, то увиде­ли только задние габаритные огни удаляющегося автомо­биля, увозившего от них «объекты наблюдения». Объезжать улицу и пытаться догнать беглецов было бесполезной за­теей.

Слежкой за машиной Голдобеева и ее пассажирами из темно-синих «жигулей» занимались трое мужчин, одетых в гражданскую одежду. Возвратившись со смежной улицы после неудавшейся погони, один из «прытких», открыв дверцу в салон машины Василия Филипповича, увидел на заднем сиденье оставленный Лесником бинокль и произ­нес, обращаясь к членам своей группы:

— 

А Лесник-то нас из тачки в бинокль рассматривал. Вот вам и старик! Я же говорил, что он нас усек. Кто мне заливал: «Он старый, слепой!..» — с издевкой в голосе пе­редразнил он кого-то из членов своей группы.

—

Теперь будет нам от шефа нагоняй, что его поруче­ние не выполнили, — сокрушенно посетовал подошедший к нему напарник. — Поехали писать рапорта об «успешно» завершившемся задании, — пошутил он.

— Прежде чем уехать, давайте деда дернем, поможем машину завести, — предложил ему один из «прытких».

— 

Она у него и не ломалась. Как сейчас отъедем отсю­да, так сразу же и заведется. Так я говорю, батя? — обратил­ся к Василию Филипповичу самый старший по возрасту, мужчина лет тридцати.

На такой каверзный вопрос Василий Филиппович ре­шил лучше не отвечать, а промолчать. К его счастью, парни не нуждались в» его ответе. Сев в свою машину, сердито хлопнув дверками, парни оставили Таратухина одного под аркой. Убедившись, что они к нему возвращаться не соби­раются, Василий Филиппович, заведя свой автомобиль, поехал к дому Лесника, как ему было поручено.

На смежной улице Лесник и Голдобеев сели в машину Лесника, которую его водитель заранее припарковал в ука­занном месте. Как мы видим, предусмотрительность Лес­ника не оказалась напрасной.

В половине десятого они остановили свою машину около школы, там, где Василий Филиппович всегда поджи­дал после занятий в школе Михаила.

— 

Вот сюда парни должны привезти к вам вашего вну­ка, — успокаивая измученного вечерними приключениями Голдобеева, оповестил Лесник.

— 

К какому времени нам нужно их ждать?

—   

К десяти, но не исключено, что вашего внука парни могут привезти раньше. Выйдите из машины и станьте ря­дом с ней со стороны обочины, — посоветовал Лесник Голдобееву. — Чтобы они знали, что мы готовы к его приему. Не вздумайте только подходить к их машине раньше, чем парни отпустят мальчика, — продолжал он инструктаж.

Юрий Андреевич молча исполнил его указания, поки­нув машину и встав сбоку от нее, ближе к обочине. За вре­мя общения с Лесником ему несколько раз приходилось бросать в рот таблетки валидола и сосать их как конфеты.

Без пяти минут десять на противоположной стороне улицы остановился легковой автомобиль «жигули» без го­сударственного номерного знака. В нем были трое парней, один из них помог мальчику выйти из машины, после чего «жигули» с потушенными фарами стремительно покинули место остановки.

Происходящее в салоне «жигулей» Голдобееву было хорошо видно, так как при открытой дверце в салоне заго­релся свет.

—

Деда!

— 

Внучек!

—

Деда!

— 

Внучек!

Вот так, обмениваясь возгласами, ребенок и его дед бе­жали навстречу друг другу. Подхватив внука на руки и при­жимая его к своей груди, боясь его раздавить, Голдобеев, не сдерживаясь, плакал, как ребенок. Его слезы радости смешивались со слезами внука.

—   

Деда, мне у этих нехороших людей было страшно, — поделился внук своим главным впечатлением.

—

Тебе угрожали?

—

Нет, но плохо кормили и из комнаты никуда не пус­кали гулять...

Голдобеев не спешил к своей машине. Только уняв дрожь в коленях, полностью успокоившись и осушив слезы, он сел сам и усадил рядом внука на заднее сиденье. Они поехали к дому Лесника, где Голдобеев со спавшим на его руках внуком пересел в свою «волгу».

—- Я бы хотел, Виктор Степанович, чтобы вы поехали сейчас ко мне домой, — предложил он Леснику.

Тот понимал, зачем его приглашают в гости, а поэтому ответил:.

— Я, Юрий Андреевич, не любитель быть на таких тор­жествах. Я старый человек и не хочу перегружать сердце та­кими волнениями, какие приходится испытывать вам.

—  

По гроб жизни я буду считать себя вашим должни­ком.

—   

Нет, должником я вас видеть не хочу, а вот своим товарищем — не возражал бы.

— 

А как товарища, я могу вас с супругой пригласить к себе домой в гости, в один из ближайших вечеров?

—   

Кто же своему товарищу будет отказывать в такой приятной просьбе? — улыбнувшись, ответил Лесник Голдобееву.

По дороге к себе домой Голдобеев держал на руках «бес­ценный груз», с улыбкой разглядывал его, но нет-нет, да и возвращался к размышлению о личности Лесника:

«Я думал, что все воры похожи на Туляка, умеют толь­ко грабить людей, ломать им кости, убивать. Удивлялся со­общениям журналистов в печати и по телевидению, что криминальные структуры рвутся в высшие эшелоны влас­ти. Куда им, тупоголовым, лезть, и зачем им власть? Ведь они — звери, которых надо уничтожать! И вот я случайно, благодаря подсказке Жигана, узнаю, что в нашем городе живет вор в законе по кличке Лесник, крупный промыш­ленник, с которым я с удовольствием хочу поддерживать дружеские отношения. Я его знаю всего лишь несколько дней, но уже могу о нем сказать много добрых и теплых слов, которые не смог бы произнести о бизнесменах, с которыми

знаком много лет, хотя они ранее не были судимы и про­шлое у них не запятнано преступлениями. Но как они скользки и лживы были всегда в общении с ним! Нет, он им никогда не доверял.

Если среди воров есть люди с такими организаторски­ми способностями, как Лесник, то я, не удивляясь, вполне допускаю, что криминальные структуры могут добиться ус­пеха в борьбе за официальную власть в стране. Правда, по­могать им подниматься к такой власти и поддерживать я все же не буду. Каким бы расхорошим другом для меня ни был Лесник, но он, возможно, «белая ворона». Нет, из-за него одного я не могу доверять всем ворам», — определился Гол­добеев.

ГЛАВА 78

.

КАК ЛЮДЯМ МАЛО ИНОГДА ТРЕБУЕТСЯ

ДЛЯ СЧАСТЬЯ

Подъехав к дому с внуком на руках, Голдобеев, не выхо­дя из машины, рассудил, что ему сейчас ни в коем случае не­льзя подниматься в гостиную, где собрались все род­ственники, ждущие его возвращения домой. Он им не гово­рил, что сегодня вечером привезет внука, помня предупреж­дение Лесника. Но и сейчас он опасался просто принести живого и невредимого Мишу, поскольку психическая трав­ма, нанесенная всем собравшимся неожиданным радостным сообщением, для некоторых могла стать непоправимо тра­гической, особенно для тех, у кого было слабое сердце.

Он был уверен, что никто из домочадцев до его возвра­щения домой не ляжет спать. То, что простительно и естес­твен но для уставшего и перенервничавшего ребенка в один­надцать часов вечера, было невозможно для взрослых. Как бы послав Юрия Андреевича в разведку, они сейчас ждали его возвращения с каким-то определенным результатом.