И вдруг неожиданно, словно гром среди безоблачного неба, словно пушечный выстрел, со стороны парадных ворот волной ударила дружная песня, самая нежная, материнская, песня ее детства, десятками голосов зазвучала - свежая, свободная, просторная, как небо, отобранное у Мальвы:

Ой, що ж бо то за бурлака,

Що всiх бурлак скликає…

Кто ее здесь поет? Почему здесь? Как случилось, что на улицах Бахчисарая звучит украинская песня, когда-то безразличная Мальве, а теперь такая родная?

Она встала на карниз, еще выше, и перед нею открылось разноцветное море кунтушей и жупанов: может, это из тысячеголовой пещеры пришли чубатые казаки на банкет к хану или отомстить ему? Выбивают пробки из бочек, кружками пьют вино; горят костры, развеваются на ветру языки пламени, разносится запах жареного мяса; дружный хохот, выстрелы из мушкетов - и снова бравая, победоносная песня:

Ой, що ж бо то та за чорний ворон,

Що над морем крякає…

Тоска, созревавшая годами в душе, прорвалась, хлынула слезами.

- Кто вы? Откуда вы? - в изнеможении трясла Мальва самшитовую решетку.

Неделю тому назад Ислам-Гирей бесцеремонно и грубо изгнал купцов за пределы дворца - ему сообщили, что к нему едет Тугай-бей со свитой и вместе с ним возвращается в Бахчисарай Сефер Гази.

Хан неподвижно стоял посреди комнаты в ожидании, забыв о своем ханском сане, когда вошли они оба, такие нужные ему сейчас, сильные мужи Крыма. Какой же силой обладал Тугай-бей, что осмелился ввести во дворец изгнанника Сефера Гази?

В черной меховой шубе с бобровым воротником и в зеленом тюрбане у порога стоял учитель, которого предал воспитанник. Те же прищуренные глаза с узкими щелками, по которым не узнаешь, доволен он или гневается, такое же морщинистое лицо и редкая бородка. Рядом с ним холодно-мрачный Тугай-бей в ярко-желтом плаще. Он слегка наклонил голову, подчеркивая сдержанным поклоном свою независимость от хана.

- Эфенди Сефер Гази пожелал увидеться с тобой, великий хакан. Он хочет дожить свой век в Бахчисарае, ширинский бей об этом знает, и теперь ничто не угрожает твоему аталику. Пусть только один волос упадет с бороды Сефера Гази, и ор-бей Тугай покажет наглецам силу неисчислимых ногайцев.

Темные глаза Ислама спрятались под веками, словно хотели скрыть радость перед Тугаем.

- Сеферу Гази, - сказал он, - рано еще думать о стариковском отдыхе. Он возвратился в Бахчисарай как благороднейший советник хана, уполномоченный и доверенный ага.

На мгновение раскрылись глаза старика, и снова веки сошлись. Сефер Гази поклонился хану.

Ислам Гирей ответил учителю тоже поклоном. Ему хотелось обнять старика, но рядом стоял с напускной гордостью Тугай-бей, нельзя было давать волю чувствам. А в голове роились те же мысли, что и прежде: не хитрее ли Тугай злобных Ширинов, которые пытались подчинить себе хана силой? И почему именно сегодня он приехал вместе с Сефером Гази в Бахчисарай?

- Хан, - промолвил Тугай-бей, не меняя стального тона в голосе, - к тебе направляются послы из Запорожья.

Хан вздрогнул, это известие было слишком неожиданным для него.

- Послы из Запорожья? От польского короля? Не решил ли Ляхистан уплатить дань?

Тугай-бей улыбнулся кончиками губ. Сказал:

- К тебе едет сам гетман войска Запорожского Богдан Хмельницкий,* который не признал себя подданным Ляхистана. Мы вчера встретились с ним на Перекопе. Я давно знаю его. Это большого ума и храбрости полководец. Он хочет начать войну с ляхами и едет к тебе просить помощи. Воля твоя. Но отказывать ему не следует. Только надо быть осторожнее с ним. Он хитер, как лис, юркий, как змей. И горд. У меня, бывшего друга, отказался взять фураж и баранов. Он также не желает останавливаться в Биюк-яшлаве, в нашем посольском стане. У него есть знакомые на Армянской улице.

_______________

* Сведения о поездке Б. Хмельницкого в Бахчисарай для

переговоров с ханом Ислам-Гиреем имеются в сравнительно поздней

(начала XVIII века) казацкой летописи С. Величко. Согласно другим

источникам Хмельницкий отправил в Крым два посольства: первое

возглавил Клыша, второе - Кондрат Бурляй.

Хан сел на миндэр, оперся локтем на подушку. Долго молчал.

- Тугай, останься на несколько дней в Бахчисарае, - сказал наконец хан.

- Останусь, хан, - мягче, чем когда-либо, промолвил Тугай-бей. - Собирался я этой весной выступить против казаков: гибнет скот, падают лошади, снова голод в Ногайской степи. А теперь я готов со своей ордой идти вслед за казаками. Выиграет Хмельницкий с нашей помощью - приведем большой ясырь из Польши, проиграют казаки - с них возьму живую дань.

- Пускай благословит наши намерения аллах, - произнес хан. - Сефер, - обратился он к учителю, - прикажи угостить казацких послов как весьма уважаемых гостей.

В конце марта на вершине Топ-кая остановилось несколько всадников на легких аргамаках - в атласных жупанах, в шапках с красными шлыками.

Впереди отряда стояли три всадника: богатырского роста длинноусый казак в суконном кунтуше, в меховой шапке с двумя пышными перьями посредине - беглец от шляхетской расправы гетман войска Запорожского Зиновий - Богдан Хмельницкий; справа - старше его по возрасту - кропивенский полковник Филон Джеджалий*; слева - юноша в белой свитке, Тимош Хмельницкий**.

_______________

* Ф. Д ж а л а л и й (Д ж е д ж а л и й) был накануне

Освободительной войны сотником реестрового Переяславского полка. 24

апреля (4 мая) 1648 года возглавил восстание реестровых казаков в

Каменном Затоне. В 1649 - 1654 годах являлся кропивенским

полковником. Во время сражения под Берестечком (1651) казаки избрали

его наказным гетманом.

** Т и м о ш Х м е л ь н и ц к и й (1632 - 1653) - старший сын

Б. Хмельницкого. В феврале - марте 1648 года находился в Бахчисарае в

качестве заложника, гарантировавшего исполнение гетманом условий

договора с Ислам-Гиреем III. Позже был чигиринским сотником,

отличился во время походов 1648 - 1649 годов. Его браком в 1652 году

с дочерью молдавского господаря Василия Лупула Роксандрой (Розандой)

был скреплен союз Украины с Молдавией.

Гетман молчал. Филон Джеджалий посматривал на глубоко задумавшегося Хмельницкого, и ему казалось, что гетман сейчас мысленно прослеживает весь свой жизненный путь. Вспоминает детские и отроческие годы, проведенные в Жолкве и в Олесском замке, пребывание в мрачных стенах иезуитской коллегии во Львове, бои под Дюнкерком* и турецкую неволю**. И думает, как приумножить силы казачества, чтобы одержать победу в предстоящих боях со шляхтой. Хмельницкий знает, на кого опереться: он уже вел переговоры с путивльским воеводой Плещеевым и севским воеводой Леонтьевым***, которые уведомили царя Алексея Михайловича о намерении Хмельницкого.

_______________

* В боях французских войск, которыми командовал герцог Луи II

Конде, с испанцами за овладение Дюнкерком принимали участие 20 сотен

казаков. По некоторым данным, одним из командиров этого отряда был Б.

Хмельницкий.

** Б. Хмельницкий был взят в плен турками в Цецорской битве 1620

года. По его словам, он <два года испытывал лютую неволю>.

*** Письма Б. Хмельницкого путивльскому воеводе Н. Плещееву и

севскому воеводе 3. Леонтьеву, как и их донесения русскому

правительству, содержащие сведения о победах украинского народа и его

стремлении к воссоединению с Россией, сохранились в Центральном

государственном архиве древних актов СССР в Москве. Опубликованы они