* * *          20 января 1981 года присягу президента США принес Рональд У. Рейган, самый старый из всех американских президентов и единственный, не получивший высшего образования. Об уровне его эрудиции свидетельствует забавный эпизод, случившийся в день инаугурации. Посетив кабинет спикера Палаты Представителей Томаса О'Нила, президент увидел в нем большой портрет, под котором красовалась табличка "Президент Гровер Кливленд".    -- Я играл его в кино, -- гордо заметил Рейган.    -- Нет, господин президент, -- поправил его спикер. -- Вы играли Гровера Кливленда Александера, игрока в бейсбол.    -- Ох ты, -- удивился Рейган. -- А ведь и правда.    Для Эдварда и Джоан церемония инаугурации Рейгана была тяжкой, но неизбежной обязанностью. Сенатор не мог не вспоминать, как рассчитывал сам приносить в этот день присягу, а Джоан печалилась, что последний раз появляется на людях в качестве жены Кеннеди. На следующий день они повергли репортеров в шок, объявив о своем решении расторгнуть брак.    Потрясение журналистов от подобного сообщения мог быть гораздо большим, но Эдвард идеально рассчитал время для обнародования совместного решения. Вашингтонские празднества должны были перенести внимание репортеров с семьи Кеннеди на Белый Дом. А еще через пару дней Америка принялась ликовать из-за возвращения из Ирана американских заложников. Больше года назад события вокруг американского посольства в Тегеране нанесли тяжелейший удар по шансам Эдварда стать президентом, но теперь возвращение тех же заложников стало для Кеннеди божьим благословением.    Объявив о разводе и предоставив адвокатам сражаться из-за имущественных вопросов, Эдвард вернулся к своим обязанностям в Сенате. Урон, нанесенный демократической партии ноябрьскими выборами, был ужасен. Впервые более чем за два десятилетия большинство в верхней палате Конгресса перешло к республиканцам. Вместе с большинством к ним перешло и председательство во всех комитетах и подкомитетах. И тут оказалось, что смена власти способна породить в Сенате настоящий хаос. На место выбывших сенаторов пришло огромное количество новичков, которым очень повезло сразу же попасть в престижные комитеты, но которым не у кого было перенимать опыт. Доходило до того, что некоторые новички сразу же получали председательство в подкомитетах и решительно не знали, что им со своими должностями делать. Но что новички! В подобной же ситуации оказались и многие сенаторы-ветераны. В частности Орин Хэтч, принявший от Эдварда председательство в Комитете по Труду и Людским Ресурсам. Вот что говорил об этом один из сотрудников комитета: "Все его мысли были направлены на то, чтобы хоть как-то противостоять в Комитете по Труду Теду Кеннеди. И вдруг неожиданно ему пришлось проводить через комитет большую пачку законопроектов Рейгана, а он понятия не имел, как это делать".    Вряд ли два сенатора могли найти хотя бы одну проблему, по которой их взгляды совпадали, но взгляды взглядами, а Сенат должен работать. Руководствуясь этим правилом, Кеннеди постарался обучить Хэтча работать с законодательством, в то время как его помощники обучали помощников нового председателя.    Неразбериха в Конгрессе могла бы стать еще больше, если бы новый президент следовал практике своего предшественника. Как утверждал Марк Сигел, при Картере "Конгресс был врагом. Демократическая партия была врагом. Вашингтонский истеблишмент был врагом. Томас О'Нил хотел бы помочь президенту справиться с повесткой дня, но люди Картера не понимали О'Нила. Они называли его задницей, а если вы называете кого-либо задницей в Белом Доме, представляете, с какой скоростью это становится известно тому человеку?"    Президент Рональд Рейган, как правило, не множил врагов без надобности. Он мог путать Боливию с Бразилией, и президента с бейсболистом, но с тех пор, как впервые вошел в политику, смог понять, что с людьми надо уметь ладить. Формируя свой кабинет, он советовался не только с друзьями, но и с противниками. Постарался выразить свое уважение и дружелюбие спикеру Томасу О'Нилу. Обратился за советом к Эдварду Кеннеди как к лучшему специалисту в вопросах зравохранения при назначении министра зравоохранения, образования и социального обеспечения. Не удивительно, что демократы, при всем своем неприятии воззрений Рейгана, чувствовали, что с ним гораздо легче иметь дело, чем с Джимми Картером.    Восстановив относительный порядок в своих бывших комитетах и подкомитетах, Эдвард вновь развернул активную законодательную деятельность. Он в очередной раз внес законопроект о запрете на свободную продажу и производство некоторых видов оружия, что дало основание прессе заявить, что он чуть ли не единственный законодатель, который с 22 ноября 1963 года беспрерывно ведет жестокую и бескомпромиссную войну с Национальной Стрелковой Ассоциацией.    Несмотря на ослабление позиций демократов и, в особенности, позиций демократов-либералов, Эдвард организовал в Комитете по Труду ожесточенное сопротивление рейгановскому трудовому законодательству. С тем же упорством он противостоял внешней политике республиканцев. Пресса постепенно начала изображать Эдварда в достаточно благоприятных тонах и впервые, вопреки прежней привычке тыкать ему в нос неудачами в личной жизни, не попрекала проходящим разводом.    Тем временем сам бракоразводный процесс затягивался на неопределенное время. Джоан требовала от Эдварда прав опекунства над Патриком, который продолжал жить с отцом, и больших алиментов. Вопреки законам штата Массачусетс она мечтала отсудить у Кеннеди половину всего состояния клана, требовала, чтобы ежегодные алименты выплачивались ей из расчета трат за 1980 год, и собиралась забрать у Эдварда его дом в Хайаннис-Порте. Относительно первого из имущественных требований ей сразу же было отказано. На второе адвокаты Эдварда отметили, что траты года выборов намного превосходят необходимые, и потому алименты должны рассчитываться из ее средних затрат за предыдущие четыре года. Вместо же дома в Хайаннис-Порте, который Эдвард очень любил и с которым не хотел расставаться, ей был предложен на выбор любой дом на Кейп-Коде, который Кеннеди обязался для нее приобрести.    Джоан не хотела слушать никаких увещеваний. Она беспрестанно меняла адвокатов, раздражалась на собственных детей, которые хоть и любили ее, но давно уже не были теми детишками, которых она когда-то знала, вымещала злость на окружающих. Кончилось тем, что даже ее ближайшие друзья и прислуга, которые прежде постоянно осуждали Эдварда за холодное отношение к жене, принялись разбегаться, кто куда, но при этом продолжали поддерживать отношения с сенатором.    Впрочем, как бы не утверждала Джоан, что борется за справедливое к себе отношение, ее главной проблемой, в которой она не могла признаться, было жгучее чувство ревности. Американские газеты с потрясающей серьезностью подыскивали Эдварду новую супругу, рассуждая о том, какая женщина будет достойна его и Белого Дома. Подобные статьи приводили Джоан в состояние бешенства. Собственно говоря, к этому времени она уже успела завести любовника, известного бостонского врача Джерри Ароноффа, который был младше ее на восемь лет. Но как бы пресса восторженно не писала о великой любви Джерри и Джоан, Джоан всего навсего пыталась наказать своим поведением Кеннеди, а в результате пострадавшей стороной оказывался бедняга Джерри.    Продолжая беспрестанно пылать яростью, Джоан так растянула развод, что он совпал с перевыборами Эдварда в Сенат в 1982 году. Казалось бы, подобное положение в сочетании с массированным наступлением на демократов республиканцев способно было довести Кеннеди до поражения, но он не терялся. Одним обвинением больше, одним меньше... Как бы ни старалась Джоан, ей было не сравнится с соперником Эдварда Реймондом Шейми, или с организацией противников абортов "Американцы за жизнь", которая публично называла сенатора детоубийцей, или с калифорнийской группой "Фонд законности в Соединенных Штатов", нападки которой на Эдварда вызвали гнев даже сенатского комитета по этике, контролируемого республиканцами.    Кеннеди игнорировал все наскоки, обсуждая исключительно проблемы избирателей. В том же 1982 году совместно с сенатором-республиканцем Марком Хэтфилдом он выпустил яркую полемичную книгу "Замораживание: как вы можете помочь предотвратить ядерную войну". Оказал поддержку массовому движению за всеобъемлющее запрещение ядерных испытаний. Вряд ли стоит удивляться, что в результате сенатор вновь одержал победу.    Нет, писатель Макс Лернер, назвавший в своей книге "Тед и легенда о Кеннеди" Эдварда "затухающей звездой" был совершенно не прав. Не успел еще Эдвард одержать победу на сенатских выборах, как он принялся рассматривать идею участвовать в президентских выборах в 1984 году.    Но тут его желанию воспротивилась семья.    Собравшись на совещание в Хайаннис-Порте, члены клана Кеннеди внимательно выслушали помощника сенатора Лоуренса Горовица, который объяснял, каким образом Эдвард может победить на президентских выборах. Его объяснения не убедили семью, опосавшуюся за безопасность главы клана, и тогда сенатор сам принялся убеждать родных, выступая "адвокатом Бога", в то время как Стивен Смит взял на себя роль "адвоката Дьявола". На каждое возражение Смита Эдвард находил убедительный аргумент, и тогда Стив решил использовать главный козырь:    -- Может быть, проголосуем? -- предложил он. -- Кто за участие в выборах?    Вверх поднялась лишь одна рука, рука Л. Горовица, ни один из Кеннеди желание Эдварда добиваться поста президента не поддержал.    -- Ну что ж, -- улыбнулся сенатор. -- Нет так нет.    Через несколько дней в присутствии своих детей и Этель Кеннеди он официально заявил, что не будет добиваться выдвижения на пост президента США от демократической партии в 1984 году. Как отмечали журналисты он был спокоен и умиротворен. Это в процессе выработки решения Кеннеди могут нервничать и сомневаться, но, придя к нему, не будут испытывать ни сожалений, ни сомнений. "Политически, -- отмечал сенатор в одном из интервью, -- все говорило за то, чтобы двигаться совсем в другом направлении -- к объявлению своей кандидатуры". И, тем не менее, он также признавал, что при всем желании занять Белый Дом спокойствие его семьи значит для него больше.    А еще через несколько дней в Массачусетсе состоялись судебные слушания относительно условий развода Эдварда и Джоан. Хотя окончательно признаны разведенными они должны были быть только через год, все условия развода были уже оговорены. Джоан таки получила дом в Хайаннис-Порте, а также дом в Бостоне, значительные ежегодные алименты и равные с Эдвардом права на опеку Патрика (но тот по-прежнему оставался с отцом). В какой-то миг, осознание, что она уже никогда не будет женою Эдварда, было столь горьким, что Джоан чуть не заплакала, но Кеннеди, который теперь испытывал к ней сочувствие, положил руку на плечо бывшей жены и успокоил ее.    Коль скоро сам Эдвард отказался от участия в выборах, он решил оглядеться окрест, чтобы выбрать, чью кандидатуру поддержать. Первоначально он склонялся оказать помощь сенатору Гэри Харту, но Харт по собственной глупости упустил эту возможность. Когда Эдвард представил Харта собравшимся в своем доме бизнесменам, которые традиционно финансировали демократов, а затем оставил их, чтобы дать возможность договориться, Гэри Харт, к немалому потрясению предпринимателей, принялся передразнивать своего хозяина. Естественно, бизнесмены поспешили сообщить об этом Эдварду. Кеннеди не стал выходить из себя, но, никогда не спуская хамства, проучил Харта. Хотя он великодушно извинил сенатора от штата Колорадо, который в панике бросился просить прощение, никакой денежной поддержки Харт больше не получил.