- Девочка моя, только не нужно устраивать показательной стрельбы из своего громадного пистолета. Это лишнее. Давайте лучше полюбуемся на эту радугу в ночи и как только она погаснет, спустимся вниз.

Они постояли на террасе еще минут десять и все это время Гельмут пытался проткнуть свою руку ножом, но безуспешно. Вскоре яркие сполохи на небе погасли и они ушли из ресторана, в который Руфь пришла только потому, что не хотела встречать Новый год в одиночестве, как она отметила Рождество. Правда, она совсем не ожидала того, что встретит его таким удивительным образом. Сердце её бешено колотилось от волнения в ожидании чуда, тем более, что те люди, которые шли рядом с ней, говорили о таких странных вещах. Айрис, которая, похоже, одна из всех сестер Маниту интересовалась этим, внезапно спросила Создателя Алекса:

- Мой повелитель, я все-таки никак не могу понять, как ты смог создать такое магическое заклинание? Ведь ты, в отличие от нашего брата Ольгерда, не перечислял всех имен Смерти.

Ответ Создателя поверг Руфь в изумление как своей несерьезной формой, так и содержанием. Он, небрежно махнув рукой, сказал со смехом:

- Вот еще глупости. Стал бы я болтать без умолку, когда мне всего-то и требовалось, что перевести все то, что намудрил в Микенах этот влюбленный обормот, в простую и надежную магическую формулу. Ведь вся информация уже и так была записана на каждой клеточке моего тела, благодаря его оберегам.

Руфь после этого уже не удивилась тому, что они вошли не в какой-то там номер люкс, этого дорогого отеля, а в президентский номер, в котором обычно останавливались одни только миллиардеры и арабские шейхи. Но то, что она увидела внутри, поразило её до глубины души, так как вместо роскошных апартаментов они попали в какой-то сказочный дворец. И все-таки куда больше поразили слова Сидонии:

- Мессир, твои комнаты показались нам слишком убогими и мы перенесли сюда, на время, из золотых чертогов Создателя Яхве твои покои. - Повернувшись к Руфь, она добавила - Для тебя и Гельмута здесь тоже найдется уютное местечко, милая Руфь, ведь Создатель Ольгерд отдал парадные покои Золотого дворца своему другу Создателю Алексу, а в них целых двадцать четыре спальные комнаты, так что вам будет из чего выбирать.

После этого они прошли в огромный зимний сад, в котором росли совершенно невероятные цветы и деревья, между которыми ходили живые скульптуры из золота и серебра, оникса и опала, других драгоценных камней, которым на земле даже не имелось названия. В середине этого сада располагался бассейн, целиком изготовленный из сапфира, инкрустированный рубинами и изумрудами. Руфь даже не представляла себе, что на свете может существовать такая роскошь. Она смотрела на все широко раскрытыми от удивления глазами и не могла вымолвить ни слова. Из состояния ступора её вывели слова Айрис, которая, взяв её за руку, настойчиво говорила ей:

- Руфь, дорогая, тебе непременно нужно раздеться.

Молодую женщину эти слова, сказанные с теплым, дружеским участием, буквально привели в ужас. Она не хотела показывать ни Создателю Алексу, ни Гельмуту, который смотрел на неё с все большим вожделением и буквально раздевал её взглядом, шрама на своем теле, полученного ей в результате кесарева сечения, которое так и не спасло жизни её ребенка. Алекс, посмотрев на неё пристальным взглядом, сделал рукой легкий жест и его подруги, Регина и Эллис, тотчас увели её будущего любовника за пышные кусты с огромными перламутровыми цветами и он, слегка склоняя перед ней голову, сказал:

- Руфь, не волнуйся, нам дано почувствовать все твои страхи и внутреннюю боль. После моего магического преображения к тебе не только вернется молодость и все твое юное очарование, но ты обретешь, к тому же, абсолютное здоровье и станешь практически неуязвима. Магические знания тебе и всем тем людям, которые уже пришли и еще придут ко мне, даст этот лодырь, Олежек, то есть Создатель Ольгерд.

С этими словами он вынул из внутреннего кармана маленькую, плоскую золотую фляжку, отвинтил крышку и поднял её вверх. Из золотой фляжки тотчас стала вытекать золотистая, приятно пахнущая жидкость, но текла она не вниз, а горизонтально, образуя золотистый, вибрирующий шар. Руфь тотчас подняла руки и сделала попытку расстегнуть у себя на спине застежку молнию, но в ту же секунду одежда сама покинула её тело и она осталась нагой перед этим мужчиной с добрыми серыми глазами и его двумя подругами. В воздухе уже висел большой, золотистый водяной шар, по поверхности которого пробегали голубые и золотые искорки. Айрис положила ей руку на плечо и, подталкивая её вперед, тихо шепнула:

- Ну, же, Руфь, иди смелее и ты станешь так же молода, как и Гельмут, который так влюбился в тебя, что сразу же почти обо всем тебе рассказал...

Плотно зажмурив глаза, Руфь Доницетти как-то безотчетно шагнула вперед и тотчас почувствовала, как по всему её телу прошла горячая, шипучая и пенистая волна, словно на неё хлынули тысячи струй шампанского. Она открыла глаза и не увидела ничего, кроме волшебного золотого сияния перед своими глазами. У неё возникло такое ощущение, что тысячи мужчин целуют её тело и ласкают его своими нежными руками, от чего она тихо застонала. Вместе с тем к ней внезапно пришло ощущение силы, молодости, здоровья и просто какое-то невероятное желание близости.

Она не помнила, сколько это все длилось, но когда золотая, сверкающая пелена спала с её глаз, то первое, что она увидела перед собой, была ехидно ухмыляющаяся, бородатая физиономия Создателя Алекса. Руфь машинально коснулась рукой своего живота и её пальцы не нащупали никакого шрама. Она посмотрела вниз и увидела, что кожа её сделалась какой-то невообразимо гладкой и в то же время матово-бархатистой, и, оставаясь по прежнему смуглой, она приобрела золотистый, волшебный оттенок, но больше всего женщину поразило то, что соски её груди, которые были до этого почти коричневые, сделались по-девичьи ярко-розовыми. А еще её поразила реакция Эллис, которая восхищенно воскликнула:

- Господи, Алекс, ты просто невероятен! Твоя магическая воздушная купель уже второй женщине возвращает девственность, совсем как Русалочье озеро, только без какого-либо требования с её стороны, просто так. Ты специально так делаешь?

Руфь от этих слов стыдливо зарделась и опустила глаза еще ниже и совсем покраснела, когда услышала насмешливые слова этого странного мужчины в черном смокинге:

- Ну, милая моя, вашему Евиному племени никак не угодить! - Уже серьезнее он добавил - Право же, я не знаю как такое выходит, но мне, кажется, что ни нашу Оленьку, ни Руфь, теперь невозможно взять силой. Для этого их возлюбленным нужно быть особенно ласковыми и нежными, чтобы добиться полной взаимности.

Айрис, в ответ на это заметила:

- Алекс, любовь моя, поскольку теперь мы не рискуем сделать тебя свои братом, ведь ты подлинный Создатель и тебе не страшны никакие магические уловки, то мы тоже были бы не прочь принять твою воздушную магическую купель.

- О, это будет с вашей стороны просто божественный подарок, мои любимые! Только давайте сделаем это в другом месте и оставим Руфь и Гельмута наедине, чтобы они смогли узнать, чего они хотят друг от друга. - Сказал Создатель Алекс и, озорно подмигнув юной поэтессе, внучке вождя племени черокки, подхватил своих подруг на руки и, весело смеясь от счастья, побежал прочь из этого волшебного сада.

Как только они удалились, Руфь огляделась вокруг, ища глазами Гельмута, к которому её тянуло с каждой секундой все больше и больше, но он не спешил к ней. Тогда она сама пошла в том направлении, куда его увели Сидония и Регина. Этого парня, который так увлек её своей пылкостью и обещаниями ввести в мир волшебства и сказочных существ, она нашла сидящим в напряженной позе на просторной золотой кушетке, обитой белоснежной. Юноша, одетый в черный смокинг, который казался теперь ей не рыжим, а золотоволосым, смотрел на неё одновременно с обожанием и каким-то испугом.

В душе у Руфь появилось от этого взгляда какое-то странное, щемящее чувство, она, словно бы боялась испугать Гельмута словом или жестом, и потому, медленно подойдя вплотную, осторожно присела к нему на колени и нежно обняла его, прижимаясь всем телом и дрожа от желания. Тот робко обнял её и прикоснулся к ней горячими, сухими губами. Еще раз взглянув на белоснежную кушетку, Руфь, продолжая крепко обнимать этого парня с мощными плечами, резко откинулась назад, увлекая его вслед за собой на мягкую, шелковистую траву. О лучшем ложе она сейчас даже и не мечтала.