Фея застонала от этих слов и сама первой поцеловала меня, крепко держа мою голову в своих нежных руках. Наш поцелуй был долгим и страстным. Губы наши, словно зажили самостоятельной жизнью, были жадными и нетерпеливыми. Её уста были сладкими, как мед, и решительными, словно армейская войсковая операция по выходу в тыл противника, а язычок быстрым и подвижным, он трепетал на моих губах, как некогда трепетали на них алые плавнички русалочек, только они ласкали меня легким, мимолетным движением, а этот поцелуй был бесконечным. Обнимая её маленькое, но сильное и гибкое тело, я сделал правой рукой несколько магических пассов и плавно перенесся прямо в спальню нашего маленького, уютного замка, в камине которой жарко горел магический огонь.

Приземлившись на большой кровати, я медленно, словно находясь в густой жидкости, опрокинулся на бок и принялся расстегивать крючочки на её платье. Спустя несколько минут мы были обнажены и наши тела сплелись в жарких, страстных объятьях и когда мое тело напряглось, как стальная пружина, сжатая до отказа и родинка Великого Маниту впилась в очаровательный живот моей прекрасной феи, она испуганно вскрикнула, отрываясь от моих губ и вслед за этим издала громкий, воркующий звук, венчающий вершину наслаждения, а я громко застонал, словно мое сердце пронзил ледяной меч.

Моя очаровательная фея лежала на моей груди, целовала мое лицо частыми, горячими поцелуями и боялась оторваться от меня, страшась увидеть нечто ужасное, что доставило ей такую внезапную и непонятную боль, перешедшую затем в божественный экстаз. Теперь я наконец-то почувствовал, что ко мне снова вернулась способность наслаждаться близостью с женщиной не думая больше ни о чем. Безотчетно, импульсивно, совершенно не контролируя свои родинки, которыми меня наделили мои прекрасные любовницы, ставшие мне родными сестрами.

До того момента, когда восход солнца известит нас, что мы стали братом и сестрой, было далеко, ведь день еще только перевалил через свою серединку и потому я ласкал её гладкую, сильную спину, тонкую талию, округлые, напряженные ягодицы и стройные бедра просто как страстный любовник, которому ответили взаимностью чувств и желаний. После еще одного долгого поцелуя моя фея все-таки отважилась привстать на мне и сжав коленями мою талию, посмотрела на свой живот, где над пупком розовела родинка Великого Маниту. Эта малышка видно и не знала того, что в Парадиз Ланде существует этот удивительный маг и что на его теле нарисована пятиконечная звезда, дающая ему невиданное могущество. Она с удивлением смотрела на нежно розовый овал родинки и не понимала, что он отныне означает для нее. Указывая на родинку своим изящным пальчиком с перламутровым ноготком, она изумленно спросила:

- Милорд, что это? Сначала я подумала, что меня укусила оса или скорпион, но потом почувствовала такое блаженство, что мне уже было не до этого, но теперь я чувствую в своем теле нечто новое, необычное. Что же это такое, милорд? Какой-то новый магический способ, призванный доставить женщине величайшую радость и довести её до полного самозабвения?

Выгнувшись вперед и приподнимая свою несравненную, обожаемую любовницу-фею, я коснулся родинки языком, а затем впился в нее долгим, страстным поцелуем, от которого она задрожала всем телом и вновь исторгла из груди громкий, нарастающий звук радости и с невероятной силой обняла меня одной рукой за плечи, а другой прижала мою голову к своему животу, который напрягся, как тугой лук, натягиваемый сильной рукой и затем затрепетал, как тетива, пославшая стрелу к цели. Подняв мою маленькую, утомленную ласками фею на руки, я неторопливо подошел к камину, в котором жарко полыхало магическое пламя, и опустившись на мягкий, пушистый ковер, повернул её животом к свету.

Свет быстрых, мечущихся языков пламени позолотил её атласное, молочно-белое с розовым оттенком тело, на котором ярко горела звезда Великого Маниту. Родинки на моем теле были бледного, палевого оттенка и отливали перламутром. Между нашими телами установилось полное равновесие, которое только увеличивало наше наслаждение. Лаская живот и полную, высокую грудь, которая была так приятно нежна и очаровательно упруга, свежа и безупречно красива, я негромко сказал своей фее:

- Любовь моя, это то, чего ты никак не ожидала получить от своего возлюбленного и это то, что сделает тебя полновластной хозяйкой Хрустальной башни, но это же и то, что до предела сокращает миг нашего блаженства. Ты теперь дочь Великого Маниту, а я его сын. Мне нужно было так поступить, любимая. Я, вероятно, мог бы прийти к тебе позже, после того, как на моем теле осталось бы всего пять родинок, но этого могло и не случиться, ведь я не знаю того, сколько дней мне еще суждено провести в Парадиз Ланде и потому я поспешил к тебе, моя радость. Нам недолго суждено быть любовниками, только до завтрашнего утра и с первыми лучами солнца ты станешь моей сестрой, а я стану твоим братом и наши родинки уже не позволят нам слиться в любовных объятьях. А потому я прошу тебя не судить меня строго за то, что ты не будешь моей подругой или любовницей, но зато я возведу тебя в Хрустальную башню и назову её Башней Фей и ты будешь повелевать всеми феями Парадиз Ланда и у тебя одной они будут искать защиты и справедливости. Прости меня, моя нежная и сладкая фея, что наша любовь будет столь коротка и продлится лишь до завтрашнего утра, но, видимо, такова уж наша судьба и сейчас я хочу узнать только одно, как зовут тебя, моя прелестница, чтобы это имя сию же минуту вспыхнуло на стене Хрустальной башни, которая будет отныне твоя.

Маленькая фея сильным и стремительным броском резко опрокинула меня на пол и мгновенно села мне на грудь, прижав мои руки своими круглыми, розовыми коленками к полу и не давая мне пошевелиться, стала гладить меня своими маленьким ладошками по лицу, с силой теребить мои волосы и, склонив надо мной свое порозовевшее от смущения лицо, страстно шепча принялась выговаривать мне:

- Ах ты противный, хитрый обманщик! Маг-искуситель! Бесчестный совратитель невинных фей! Ты, верно, только затем послал за мной своего прекрасного пегаса и черного ворона-гаруда, чтобы сделать меня против моей воли своей сестрой, чтобы я, познав однажды твои ласки, больше никогда не целовала тебя, не слышала твоих любовных признаний и не смотрела в эти хитрые, серые, маленькие глазки и не целовала это некрасивое, смешное лицо с носом, похожим на картошку, чтобы мое тело больше не сводило судорога, когда его касается твоя короткая, колючая бороденка? О, Мэб, как же я обманулась в своих ожиданиях! После стольких сотен лет бесплодных исканий мне наконец удалось заполучить себе такого искусного, нежного и опытного любовника и я тут же умудрилась стать его сестрой!

Фея ласкала мое лицо и плечи и склонялась надо мной все ниже. Её прелестная грудь уже касалась моего лица и тогда я, откинув голову, закрыл глаза и сделав магические пассы, поднял в воздух эту трепещущую от страсти красавицу и позволил ей оседлать себя, но уже не с целью продолжения шутливых упреков, а для того, чтобы слиться с ней. Тело моей маленькой феи снова напряглось и она стала извиваться в моих руках, хрипло вскрикивая и исступленно обнимая меня за плечи и шею. Теперь, когда мне не нужно было думать ни о чем, я покрыл горячими поцелуями каждый сантиметр её тела и руки мои ласково коснулись всех мест, прикосновение к которым вызывало громкие стоны и крики. А когда мы рухнули на кровать в полном изнеможении и я крепко прижал эту маленькую, розовенькую пантеру к себе, она прошептала:

- Розалинда, милорд, так зовут твою будущую сестру.

В тот же миг я сотворил магическую формулу, которая зажгла в воздухе алые, окаймленные золотом буквы этого имени и, свернув его в золотой искрящийся шар, с бешеной скоростью послал его к Синему замку. Розалинда сразу поняла, что я сделал и, нежно гладя меня по щеке, спросила меня:

- Милорд, а как к этому отнесется Верховный маг Карпинус? Ведь он всем известен в Парадиз Ланде своим суровым нравом и нелюбовью к плотским утехам, в которых мы, феи, стремимся найти высшее наслаждение.