Дама сложила губы бантиком, что должно было изображать отвращение, свела брови, словно невесть что услышала, и изрекла:

— Вах-вах! О Аллах всемогущий! Нашли дурачка… Паста «Единственного в мире»… Ради бога не говорите о ней. Да будет проклят этот завод вместе с хозяином! О несчастный! Возьми скорей эту пасту «Кутахендакс» и чисти ею свои зубы, чтобы понять, что такое зубная паста. Твои десны станут, как сталь, твой рот будет ароматным, как цветущий сад. Зубная паста «Единственного в мире»! Черт подери их всех, и пусть они рассыплются пеплом вместе со своей продукцией! Они умеют только околпачивать людей, обирать их, набивая свои карманы. Да, этим искусством они овладели вполне, но ничего другого не умеют. На, дорогой, возьми бесплатно эту зубную пасту, и ты поймёшь, что настоящая зубная паста — это «Кутахендакс». Ну а сверх того, знаешь ли, наш завод выдаёт своим постоянным клиентам премию: два грузовика, линкор и две подводные лодки.

— Согласен. Однако…

— Но ты должен дать мне слово чести…

— Но я дал слово чести им…

Она меня и слушать не стала, отрезав повелительно:

— Эти тонкости выше моего понимания. Знай: если я приду и увижу, что ты чистишь зубы другой пастой, то дружба врозь! Договорились, миленький?

Потрепав меня по подбородку, она исчезла. Я сидел погруженный в раздумье о щедро раздаваемом мною слове чести, мечтая о домах и грузовиках, которые я получу в скором времени. И вдруг опять звонок.

Открываю дверь — и снова передо мною женщина неземной красоты. И где только эти заводы выискивают таких красоток? Я растерянно поздоровался с ханум. Она не ответила. Оглядев меня с высокомерным видом, будто собиралась вручить мне наследство хозяина завода, она с ходу перешла в наступление:

— Что это за рубашка на тебе надета?

— Это бехшехрский поплин. А что?

— Вижу, что это поплин. Но почему он такой замызганный?

— Ей-богу, ханум, не знаю… Да почему же грязный? Нанэ стирала…

Ханум разгневалась. По-прежнему стоя на пороге, она крикнула: «Нанэ! Нанэ!..» Старуха поспешно выбежала из кухни во двор, и ханум набросилась на несчастную:

— Интересно, чем ты стираешь хозяйские рубашки? Ни о чем не догадываясь, нанэ ответила:

— Порошком «Сахра», ханум. Сам господин так приказал. Услышав слово «Сахра», ханум так и подскочила:

— Что за чепуха!.. Порошок «Сахра»? Да провались они совсем!

— Провались совсем?.. Кому это ты сулишь, ханум? И кто ты такая? — опешила нанэ.

Но, не обращая никакого внимания на слова старухи, будто её тут и нет вовсе, разгневанная ханум с досадой всплеснула руками:

— Проклятие этим шарлатанам… Мошенники!.. Такие-рассякие!.. Подумать только — вымогают деньги у народа, а взамен всучивают всякую дрянь… Может, им кажется, что у людей денег куры не клюют? И это называется обслуживанием! Да пропади они пропадом со своим товаром!.. А ну-ка, нанэ, подойди поближе.

Растерявшаяся старуха, впервые попавшая в такую переделку, не понимая даже, кто это с ней так говорит, дрожа от страха, сделала шаг вперёд.

— Не слушай приказаний своего хозяина! — важно и веско заявила ханум.— Чтобы я больше не видела, как ты стираешь белье порошком «Сахра» или какой другой гадостью. Вот бери эту коробку порошка и отныне стирай только им. Это порошок «Водопад». Чуть-чуть, горстка, щепотка порошка — и целое море мыльной пены! Поняла, нанэ?

— Поняла.

— Да не забудь напомнить господину, чтобы он собирал номерки, которые наклеены на коробках, а потом послал их по адресу, указанному на обороте. Приславший их потребитель нашей продукции премируется двумя самолётами, четырьмя бульдозерами и пятью загородными виллами. Но и ты, и хозяин твой должны дать слово чести, что, кроме порошка «Водопад», не будете пользоваться никакими другими порошками.

Ханум ушла, а я остался с нанэ и целой кучей всяких стиральных порошков и кусков мыла.

И так было целый месяц. Десять вестниц опрятности и красоты вручили мне десять сортов мыла: «Жасмин», «Настурция», «Роза», «Улыбка»… И каждая обещала премию — самолёт, пароход, железнодорожный состав, подводную лодку, загородную виллу. И каждая бранила на чем свет стоит конкурирующий завод и не уходила, не взяв с меня слово чести.

Десять посланниц здоровья и гигиены принесли мне прямо на дом десять видов зубной пасты — с премией или без неё — и заручились моим словом чести.

Десять ангелов-хранителей стирки, посланниц свежести и чистоты, посетили наш дом, и у нас появился стиральный порошок десяти марок: «Поле», «Пустыня», «Река», «Водопад», «Дождь», «Град», «Роса»… И каждой из них я дал слово чести.

Ежедневно по десять раз я умываюсь всеми сортами мыла, десятью видами пасты чищу зубы, а несчастная нанэ стирает наше белье в порошках десяти торговых марок.

Отчего же таким сухим стало у меня лицо, отчего потрескались руки, отчего кровоточат и ноют десны, а передние зубы некрасиво выступили вперёд?.. Не могу понять, почему, стоит нанэ только что купленную рубашку постирать в порошке, за который было дано слово чести, и новая рубашка превращается в ветхую, сопревшую тряпицу. Аллах свидетель, рубашки, что прежде служили мне полгода, едва дотягивают до второй стирки.

То ли все эти мыла, стиральные порошки и зубные пасты не уживаются друг с другом и я оказался жертвой их несовместимости, то ли, наоборот, сговорившись, они совместными усилиями порешили сокрушить меня…

О Аллах! Откуда мне это знать!

Помешанный

В тот день в нашем городе состоялось открытие медицинского семинара на тему «Психические расстройства и их диагностика». Семинар проходил в конференц-зале одного из тех заведений, которые именуются психоневрологическими клиниками и которые вернее было бы назвать домами несчастных. Было намечено, что семинар продлится неделю.

С восьми утра психиатры и невропатологи, доктора и профессора — специалисты по душевным болезням — в сопровождении студентов, их будущих коллег, заполнили зал.

Заседание началось в половине девятого. На трибуну поднялся доктор господин Диванэшенас[106], досконально изучивший душевные болезни в Институте психоведения нашей страны, пополнивший свои знания в одном из крупных университетов штата Калифорния (США) и после этого с блеском защитивший диссертацию на тему «Как отличить помешанного от нормального человека». Да, чуть не забыл: в течение четырёх лет доктор Диванэшенас работал в Парижском университете на кафедре психических расстройств.

Господин Диванэшенас несколько, раз передвинул с места на место микрофон, поосновательнее утвердил на своём орлином носу очки с толстыми стёклами, отхлебнул воды из стоящего на трибуне стакана и начал:

— Дорогие коллеги! Уважаемые гости!

Присутствующие затаив дыхание уставились в рот докладчику.

— Одним из симптомов душевного заболевания,— продолжал доктор Диванэшенас,— является комплекс неполноценности, поражающий индивид.

Слушатели согласно закивали головами.

— …Мне довелось учиться и преподавать в клиниках различных университетов, передо мной прошли тысячи невротиков и душевнобольных. Обобщив собранный за многие годы материал, я пришёл к выводу, что девяносто восемь процентов нервнобольных составляют люди, страдающие комплексом неполноценности.

Многие рождаются некрасивыми — потому ли, что родители их были лишены внешней привлекательности, или по каким-то иным причинам — и это так или иначе становится причиной комплекса неполноценности.

Такой субъект часто уходит в мечту, выдумывает себе очаровательную возлюбленную, ухаживает за ней — и все это в воображении, потому что в реальной жизни на него не обращает внимания ни одна девушка. Со временем ему начинает казаться, что некогда и сам он был красавцем и пользовался успехом у женщин, пока однажды соперник в драке не плеснул ему в лицо серной кислотой, чтобы навек обезобразить. В конце концов он замыкается в себе, на всех и вся смотрит с подозрением, впадает в депрессию и сходит с ума.