Николай, услышав эти слова, затаил дыхание, внимательно глядя на подполковника и боясь пропустить хоть слово.

— Зато второй здоровенный, сажень в плечах. В общем, поворачиваю роту в эту улочку, вроде как по надобности мы следуем. Деваться им теперь некуда — вся дорога драгунами занята. Да еще забор у них за спиной! Подъезжаю, значит, к гусарам, а сам чувствую, что-то не так! Может, если бы ты мне не сказал, так и не заметил бы ничего. И тут до меня доходит — доломаны коричневые, ташки тоже, отделка желтая! Каково?!

Тимохин торжествующе посмотрел на Данилова.

— Ахтырский гусарский полк?!

— Верно, князь! А где сейчас они? У Багратиона, за двести верст! Так что прав ты оказался — подозрительные гусары! Что им здесь делать, когда полк под Брестом?

— Ну а дальше что?

— А дальше? Эх, сто чертей! Да, если бы мы их в поле догнали! Куда б им тогда деваться?

— Не томи!

— Да не томлю я! Спрашиваю — соизвольте объяснить, милостивые государи, что вы делаете здесь, когда ваш полк так далеко на юге?

— А маленький мне так уверенно отвечает — мы, ваше высокоблагородие, привезли срочное донесение от князя Багратиона в штаб военного министра Барклая де Толли. И врет ведь, мерзавец! Скажи, как можно везти донесение из Бреста по дороге, идущей из Ковно?

— Никак! А скажи мне, вы по-русски разговаривали?

— Да.

— И как он?

— Как мы с тобой. Хотя нет! Знаешь, так гувернеры говорят. Те, что в России лет по десять прожили.

— Французские?

— Да черт их разберет!

— Ладно, а дальше что было?

— Пятьсот чертей, вспоминать даже не хочется! Говорю — отлично, господа, вы-то мне и нужны. Прошу пожаловать в штаб к военному министру — заберете пакет с приказом государя императора, отвезете Багратиону на обратном пути.

— Ну ты и выдумал! — усмехнулся Данилов, покачивая головой. — Приказ Его величества повезут обер-офицеры какого-то там полка.

— Да некогда мне было ничего выдумывать, князь! Лазутчик, он же в штаб не пойдет.

— Связал бы ты их сразу!

— Скажешь тоже! Если драгуны ни с того, ни с сего начнут вязать гусар, а кирасиры кавалергардов — что же тогда получится? В общем, отвечает мне малыш — слушаюсь, ваше высокоблагородие, а сам в ташку залезает и достает, я так и не понял, то ли сверток, то ли пакет. Тяжелый, вижу, хоть и небольшой. Спокойно так вынул, словно носовой платок. Я и не насторожился даже. Потом смотрю, падает у него из рук пакет этот. И пальцы. Точнее, маленькая палочка у него в пальцах, которую он из пакета резко выдернул, словно вырвал.

Тимохин замолк, только на секунду. Данилов нетерпеливо проговорил:

— А дальше что было?

— Упал пакет, и вдруг хлопок. Неожиданный, лошади попятились, а из пакета дым как повалит — будто бочка дегтя разом загорелась. Потом еще хлопок, и тут уж дымом совсем все заволокло. Пока с коней соскочили, в дыму уже только друг друга ловили. Через забор ушли, мерзавцы! Эх, догнать бы их в поле!

— А остальные?

— Остальных не видел. Мы потом во двор вбежали, а там хозяин — поляк. Спрашиваю — кто через забор прыгал?! Не разумею, говорит! А сам морду воротит, пся крев! Обещал им Наполеон государство польское, так сразу русский язык забыли. Дом, хлев, сарай перерыли, даже на огороде по картофельным грядкам прошлись. Хозяин крик поднял, но вахмистр дал ему зуботычину — сразу вспомнил, что Наполеон еще не пришел. Даже заговорил по-русски. Не видел он никого — дым как повалил, так бросился за дом к ведрам с водой. Пожара сильно боится.

— А другие дворы?

— Посмотрели. Никого.

— Так надо искать их…

— Ты в своем уме, Данилов?! Это же Вильно. Здесь всего нашего полка не хватит, чтобы их найти. Может, ты думаешь, что нам дивизию дадут город перерыть?

Николай задумался на несколько секунд, но, поняв, что дивизию действительно не дадут, немного растерянно спросил:

— А что делать? Здесь же государь-император! А не его ли они собираются убить?

— Отбыл государь-император. Вчера еще, вместе со всей свитой. А с чего ты решил, что они царя убить собираются?

Но ответить на вопрос Данилов не успел, штаб-трубач сыграл построение. Уже через три четверти часа полк выходил из города, направляясь на Лиду. Первая Западная армия под командованием военного министра Барклая де Толли сдавала город без боя, стремясь отойти в такое место, где растянутые по широкому фронту войска удалось бы собрать в единый кулак.

На следующий день французская армия вошла в Вильно. Высыпавшие на улицы поляки и литовцы восторженно приветствовали Наполеона Бонапарта, императора Франции и самого могущественного человека Европы.

Рассказ Доминика Левуазье огорчил Каранелли. Мелочей в вопросах одежды быть не может. И все продумывалось очень тщательно. Получалось, что он, командир специального отряда, совершил грубую ошибку. Выбирая мундиры, Луи исходил из того, чтобы его люди во время выполнения задания не столкнулись со своими «однополчанами». А сейчас именно мундиры и подвели.

— А как ты думаешь, может, это просто случайность? Может, этот русский подполковник действительно хотел, чтобы ты отвез пакет Багратиону?

— Ты, наверное, шутишь, мой генерал? — Доминик любил так называть Каранелли в отсутствии посторонних. — Подполковник русских драгун на улице предлагает незнакомому гусарскому ротмистру проехать в штаб командующего армией, взять приказ императора и отвезти его Багратиону. Нам нужно было пойти с ними, где бы за две минуты выяснили, что ничего мы от Багратиона не привозили? Это ты хотел сказать?

— Нет! Хотел понять, почему этот подполковник зацепился за вас?

Луи посмотрел на Доминика. Со вчерашнего дня глаза его еще заметно красны.

— Давай, расскажи еще раз, как оно все случилось.

— Мы приехали вовремя. Лошадей и людей разместили, как и предполагали, у Йозефа.

Дом польского шляхтича Йозефа на окраине Вильно уже полгода использовался спецотрядом как базовая точка. Каранелли сам дважды приезжал сюда весной под видом немецкого гувернера, ищущего работу. А сам хозяин давно уже работал на французскую разведку, получая немалые деньги за собранную информацию и предоставление приюта без лишних вопросов.

— От хозяина узнали, что царь Александр уже уехал из Вильно. Багратиона здесь нет. Остался только Барклай, потому он стал нашей основной целью. Я решил не терять времени и вместе с Фико пошел осмотреться. Нужно было торопиться, русский штаб тоже не мог долго дислоцироваться в городе.

— Это понятно, мой полковник! Ты спрашивал дорогу у кого-нибудь?

— Нет! Вообще ни с кем не разговаривал, кроме Фико.

— Может, акцент?

— Да ты что! У меня акцент, как у половины русских, что французскими гувернерами воспитаны. Да и не слышал никто нашего разговора.

— А мог он тебя видеть где-нибудь раньше?

— Нас многие могли видеть. Ты даже вместе с пленными русскими сидел, только что из этого? Видел меня или Фико в другой одежде? Я его не помню. Тут хуже другое.

— Что?

— Понимаешь, если он меня видел раньше, пусть даже в пехотном мундире, то повел бы себя по-другому. Просто удивился бы. А у меня такое впечатление, что решил свернуть роту в эту улицу только после того, как увидел нас.

— Вот как? — Луи резко вскинул брови. — Хочешь сказать, что искал вас?

— Возможно. Только был не совсем уверен, что именно мы ему нужны.

— Хотел проверить что-то?

— А как ты еще можешь объяснить — «поехали в штаб», «передадите приказ императора князю Багратиону»?

— Пожалуй… Хотя, если разобраться…

— Нам тут уже не до нюансов стало — понятное дело, уходить надо. «Дымовые» бросили под ноги — и через забор. Дрянь, прямо скажу, приличная! Из чего только Бусто делает эти дымпакеты? Фико так наглотался, что целый час дышал через раз!

— Интересно, чтобы ты без них делал? Ну человек десять-пятнадцать вы бы положили. А дальше что?

— Не знаю, — беспечно рассмеялся Левуазье, — придумали бы что-нибудь.