– Кто?

– Его молодая жена.

– Но ведь она вернулась из Рима, лишь когда узнала о внезапной болезни мужа?

– Нет, царь, когда она вернулась, наш хозяин ни на что не жаловался. Он заболел после того, как поужинал со своей женой, и после этого уже не поднялся с постели.

Новость, услышанная от вольноотпущенников, огорошила Ирода. Он потребовал, чтобы они рассказали все, что им было известно. Из того, что они поведали царю, вырисовалась мрачная картина. Будто бы молодая жена брата, вернувшись из Рима, уговорила мужа отведать блюдо, которое придает мужчине особую силу в постели. Это блюдо она назвала «любовным зельем». На самом же деле, уверяли вольноотпущенники, в любовное зелье был подсыпан яд, который жена Фероры, спутавшись в Риме с Антипатром, заказала изготовить неким женщинам-арабкам, состоявшим на службе у Силлея. Узнав, что яд изготовлен и доставлен в Иудею, жена Фероры спешно покинула Рим и вернулась домой. В тот же день Ферора заболел и больше уже не поднялся с постели.

Ирод назначил следствие. Были арестованы и допрошены все женщины, находившиеся в ближайшем окружении молодой жены Фероры. Пытки, примененные к ним, ничего не дали. Ирод приказал пытать женщин огнем. Тогда одна из рабынь вскричала:

– Да пошлет Предвечный муки, которые испытываю я, матери Антипатра!

Ирода это насторожило. Каким образом к делу о смерти брата оказалась причастна его жена Дорис? Из последующих допросов рабыни он узнал о тайных пирушках во дворце женщин во главе с Дорис, в которых принимали участие Ферора и его молодая жена, о письмах, которые посылал из Рима Антипатр матери и дяде, о том, что не последнюю роль во всех этих делах играли фарисеи, прижившиеся во дворце, и о связи этих фарисеев с первосвященником Матфием. Круг арестованных расширился. На допросах они показали, что Антипатр давно возненавидел своего отца, что в своих письмах он постоянно жалуется матери на то, что Ирод все еще жив и что когда он умрет естественной смертью и Антипатр станет, наконец, царем, зачем ему эта власть, если к тому времени он и сам станет стариком. «Даже в старости своей я не почувствую себя царем, – писал Антипатр, – поскольку отец уже сегодня готовит мне замену в лице детей этих гнусных выродков (так он назвал казненных Александра и Аристовула), который кичились своим происхождением от Хасмонеев, и дети их окажутся не лучше, чем их отцы». Далее он писал, что отец разъяренный зверь, подобный Кроносу, пожирающему своих детей, и что он, Антипатр, опасаясь разделить участь Александра и Аристовула, настоял на своей поездке в Рим, где он чувствует себя в относительной безопасности.

Узнав все это, Ирод приказал арестовать самаритянина по имени Антипатр, который заведовал делами его старшего сына и потому не взял его с собой в Рим. Здесь я вновь вынужден обратиться к свидетельству историка:

«Между прочим, этот самарянин сообщил под пыткой, что Антипатр приготовил яд и вручил его Фероре с советом всыпать его отцу во время его, Антипатра, отсутствия, чтобы тем менее навлечь подозрение именно на него. Этот яд привез из Египта Антифил, один из друзей Антипатра; затем яд этот был послан Фероре через Фейдиона, дядю Антипатра со стороны матери; таким-то образом яд попал в руки жены Фероры, которой последний передал его на сохранение. При допросе со стороны царя та созналась во всем и, побежав якобы для того, чтобы принести яд, бросилась с крыши дома; однако она не убилась насмерть, потому что упала на ноги. Приведя ее затем в чувство, царь обещал ей и ее родным полную безопасность, если только она скажет всю правду, тогда как пригрозил ей ужаснейшими мучениями, если она вздумает скрыть что-либо. Тогда она клятвенно обещала рассказать все по правде и действительно, по мнению многих, рассказала эту правду следующим образом: “Яд был привезен из Египта Антифилом, которому дал его брат – врач. Затем этот яд доставил нам Фейдион, и я спрятала его, получив его от Фероры, которому вручил его для тебя Антипатр; когда же Ферора заболел и ты, прибыв к нему, отнесся к нему столь ласково, он увидел твое к нему расположение и переменил свое первоначальное намерение. Призвав меня, он сказал: “Жена, Антипатр соблазнил меня и подговорил меня к умерщвлению своего отца, моего брата, задумав адское дело и дав мне яд для совершения его. Теперь же, когда брат мой ясно доказал неизменность своих прежних чувств ко мне, а я сам собираюсь покончить все свои счеты с жизнью, я не желаю осквернять памяти своих предков, соглашаяся на братоубийство. Принеси поэтому яд и сожги его на моих глазах”».

Во всем, что постепенно становилось известно Ироду, его больше всего заинтересовала роль своего старшего сына в интригах, завязавшихся вокруг Александра и Аристовула и в конце концов восстановивших Ирода против них до такой степени, что он приказал их казнить. Ответить на эти вопросы мог только сам Антипатр, для чего его нужно было выманить всеми правдами и неправдами из Рима. Очень кстати пришлось очередное письмо Антипатра, адресованное отцу. В этом письме Антипатр сообщал, что со всеми делами, которые он планировал выполнить в Риме, покончено и он наконец может вернуться в Иерусалим, чтобы прижать к своему сердцу любимого отца. Ирод не мешкая ответил ему, чтобы Антипатр поторопился, поскольку здоровье его в последнее время сильно сдало и он боится не дождаться его.

Антипатр в сопровождении многочисленных друзей своих, находившихся с ним в Риме, вскоре пристал к берегу Кесарии, откуда направился в Иерусалим. В это время Ирод совещался со своим преемником на посту наместника Сирии и Аравии Квинктилием Варом, прибывшим в Иерусалим двумя днями ранее. Ничего не подозревающий Антипатр, облаченный в порфиру, соскочил с колесницы и вошел во дворец. Привратники впустили его, но закрыли двери перед сопровождающими его друзьями. Удивленный таким приемом, Антипатр прежде, чем войти к отцу, поспешил к матери. От нее он узнал, что Ирод затеял следствие в связи со скоропостижной смертью Фероры, и в следствии этом фигурируют не в лучшем свете она, Дорис, и ее единственный сын. Антипатр, почувствовав холодок внизу живота, отправился к отцу. Ирод, не позволив сыну приблизиться к нему, встретил его словами:

– Готовься, Антипатр, к суду над тобой.

Антипатр не стал спрашивать, в чем его обвиняют, а только спросил:

– Надеюсь, мне будет предоставлена возможность защититься?

– Разумеется, – ответил за Ирода молодой наместник. – Тебе будет предоставлено все, что гарантировано законом.

Подробности суда, состоявшегося над Антипатром, как и то, что случилось сразу по его окончании, нам известны. Вот эти подробности:

«На следующий день Вар и Ирод собрались на заседание, куда были призваны также приверженцы обеих партий, родственники царя и его сестра Саломия, равно как все те, которые могли бы дать какие бы то ни было показания, те, которые подверглись пыткам, и схваченные незадолго до его приезда рабы матери Антипатра. Последние представили также письмо, содержание которого главным образом сводилось к тому, чтобы Антипатр не возвращался, так как царь осведомлен обо всем, и что единственным теперь для него заступником является император, где он может рассчитывать не попасться в руки отцу. Антипатр бросился перед отцом на колени и стал умолять его не произносить приговора, не расследовав дела, но выслушать его, потому что он имеет возможность оправдаться. Однако Ирод распорядился отвести Антипатра в середину зала и затем стал громко жаловаться на то, что у него такие дети, от которых он уже столько страдал раньше, теперь ему на старости лет пришлось убедиться в столь ужасной гнусности Антипатра; при этом Ирод упомянул и о том, как он постоянно заботился о воспитании и образовании своих детей, не жалея для этого ничего и всегда предоставляя для удовлетворения всех их желаний крупные денежные суммы. За это, говорил он, воздаянием теперь служит то, что они коварно старались загубить его жизнь и преступно домогаются царства, во всяком случае, раньше, чем это дозволяется законом, желанием отца и чувством справедливости. Он удивляется Антипатру и тому, в расчете на что тот решился на столь отчаянный шаг. Ведь он документально уже назначен его преемником на престоле и при жизни царя ни в чем не уступал ему, ни во внешнем блеске, ни в фактическом могуществе; ведь Ирод предоставил ему ежегодную ренту в пятьдесят талантов и дал ему на дорогу в Рим триста талантов. Вместе с тем он напомнил ему, что он теперь вполне уподобился своим братьям, если они действительно виновны в том, в чем он их осуждал; что если же они не виновны, то он напрасно взвалил на них вину и обвинил в тяжком преступлении столь близких родственников. Ведь все то, что постановил относительно их он сам, он постановил исключительно на основании донесений и сообщений его, Антипатра. Теперь братья считаются вполне оправданными, так как он сам навлек на себя подозрение в покушении на отцеубийство.