Предчувствия меня не обманули. Весь день прошел на ногах, в беготне и крике. Сразу все не упомнить… Наша взяла. Враг частично рассеян, частично истреблен, частично перешел на нелегальное положение (опять мародеры), частично — сам себя разоблачил. Посмертно… Местные бауэры, как и предсказывал Фриц (а я ему не верила), в подавляющем большинстве оказались жадными дураками. Жители занятых имперцами деревень (ещё несколько дней назад казавшиеся совершенно нам лояльными), с удовольствием присоединилось к орде желающих принять участие в грабеже города. Слухи, о нашей «ужасности», они посчитали преувеличенными.

Заново клеймить уже один раз «взятых на карандаш» лошадей я не буду! Мерзко… Вообще, всё мерзко. К счастью, в наземной фазе операции мне места не нашлось. Мельком разглядела, с высоты, невообразимое скопище переплетенных упряжью, сцепившихся в одно непроходимое месиво телег, с мертвыми ездоками и живой скотиной. Бр-р-р! Ладно, солдаты. Они знали на что шли с оружием в руках. Или думали, что знают… А эти… ну, скажем мягко… недоумки, увязались за армейским обозом только из заскорузлой крестьянской алчности. М-да…

Помню, на лекции, Ахинеев рассказывал, как на Земле-1, в СССР, середины-конца 20-х годов, давили ранние коммуны. Слегка окрепшее государство пробовало едва прорезавшиеся зубки на своем историческом конкуренте. Самостоятельные, вовсе ни от кого не зависящие общины энергичных мастеровых людей новую власть совершенно не устраивали. А вооруженные общины тем более. На первых коммунаров повесили всех собак. И такие они, и сякие… Анархисты и чуть было не сказала «безбожники»… Какой ещё коммунизм? Вот вам план заготовок, вот натуральный налог, вот денежный, вот список отработок… Тех, кто пытался отстоять всего пару лет назад казавшиеся прочно взятыми права, войска расстреливали из пулеметов и пушек, травили газами, конница рубила шашками… В полной уверенности, что «сильный всегда прав» и «ответки» не будет.

Продолжая, на словах и программных документах (типа Конституции) примазываться к коммунизму, власть, на деле, торопливо закручивала ослабшие за время Гражданской войны гайки. Народу снова показывали его место в хлеву. Даже много десятилетий спустя этот вариант объявляли единственно возможным и верным. В этом мнении оказались совершенно единодушны функционеры КПСС и буржуазные диссиденты. Настолько, что, когда дошло до реабилитации «незаконно репрессированных», раскулаченных к ним отнести отказались. На всякий случай… Дабы не всплыли мерзостные подробности грабежа и издевательств членов уязвленной сельской и городской общины (а раскулачивали и в городах!) над ростками коммунистических порядков. И коммуну ФЭД, созданную Макаренко (с высокотехнологичным промышленным производством), и обычные «идейные» кооперативы, куда брали только людей со строгими моральными принципами, истребляли беспощадно. Что могли противопоставить могучему государственному насилию коммуны, насчитывающие от силы десятки и сотни людей? Разве что — оружие массового поражения. Как мы, например. Ибо, не фиг! С врагом не болтают, врага уничтожают.

Для решения «проблемы государства» необходим и достаточен способ избирательного воздействия на живую силу противника, по материалоемкости сравнимый с ядерным оружием, по эффективности — с нервно паралитическим газом, но при всем этом — предельно дешевый, доступный для осуществления «одиночкой на коленках», легко управляемый и масштабируемый, как самое обыкновенное огнестрельное оружие. В зоне сплошного поражения он должен обеспечивать поголовную смерть людей, находящихся вне укрытий, а ещё — не иметь экологических последствий, характерных для химического оружия. Самое удивительное, что в 20-х годах подходящий способ ведения боевых действий уже существовал!

Отчаянное противостояние Первой Мировой войны, на Земле-1, вынудило противников испробовать друг на друге самые экзотические виды оружия. Дебют химических боеприпасов вышел довольно удачным, хотя их подлинный расцвет наступил в 40-х годах, с разработкой нервно-паралитических газов. Зарин, зоман и табун довели идею избирательности оружия массового поражения до логического конца. Крошечная капля яда, просто попавшая на кожу, надежно убивала жертву, в то же время, вколов себе антидот, можно было без особенных проблем действовать на зараженной местности вообще без противогаза и средств защиты. Такая избирательность — характерный признак «идеального ОМП». Не случайно, европейские участники Второй Мировой войны панически боялись применить друг против друга «химию». Она могла смешать им все карты.

Это против слабого противника, заведомо не способного на адекватное возмездие, можно было особо не стесняться. Будущий маршал Тухачевский травил газом восставших тамбовских крестьян, совершенно не опасаясь заполучить ответный удар. Каждый четвертый снаряд и каждая третья авиабомба японской армии в Китае содержали ядовитую начинку. На отравляющие вещества (в основном фосген) приходится, в 30–40 годах, более 10 % совокупных потерь китайских войск. Потери от «химии» гражданского населения Китая не поддаются учету… А что бы произошло, в случае равновесия сил? Возможность быстро смастерить «ОМП нищих», у тамбовских повстанцев и, особенно, у коммунаров, конца 20-х годов (как более грамотных и рукастых), реально имелась. Простое, надежное, не портящее вещи, избирательное ОМП, не хуже зарина или даже атомной бомбы, ага…

Физиологически, механизм поражения организма человека нервно-паралитическим ОВ весьма прост. Скорость передачи электрических импульсов зависит от быстроты химических реакций в нервах. Поляризация и деполяризация синапсов требует участия катализаторов, а особенно — ацетилхолинэстеразы. По ходу трансляции импульсов там накапливаются ацетилхолин… Происходит постепенная деполяризация… «Усталое» нервное окончание постепенно теряет свою способность к передаче импульсов возбуждения.

Для восстановления проводящей способности синапса, его перехода из возбужденного состояния в состояние ожидания, требуется разложение накопившегося ацетилхолина. При нормальной температуре тела и достаточном количестве катализатора реакции разложения (ацетилхолинэстеразы) восстановление требует несколько микросекунд. Если разложение затягивается, растет раздражение нервных клеток и патологически сильная стимуляция нервной системы. Это ведет к параличам (судорожному сжатию мышечных волокон) и возбуждению всех отделов головного мозга (особенно дыхательного центра). Организм как бы непрерывно получает по всем своим рецепторам нестерпимый сигнал боли. Именно такой эффект создает блокирование каталитической активности ацетилхолинэстеразы нервно-паралитическими ядами. Они — тоже катализаторы, смертельно опасное поражение достигается ничтожным количеством ОВ. Попаданием в организм буквально 1–2 миллиграммов зомана или зарина. Я видела учебный фильм… Отравленная нервная система переходит в перевозбужденное состояние. Симптомы отравления ОВ напоминают эпилептический припадок. Судороги, спазмы гортани, сужение зрачков, страшные головные боли, рвота, удушье, по мере изнурения организма — параличи бессилия. Смерть наступает весьма быстро и неотвратимо, от асфиксии и остановки сердца.

Здесь и кроется засада… Известно, что дыхательный центр у человека тесно связан со всеми отделами головного мозга. Эта его слабое место, эволюционный дефект. Резкое перевозбуждение нервной системы, одновременно с потерей сознания, действует на организм как «приказ перестать дышать». Другим слабым местом (так же, в отличие от животных) является не способность человеческого сердца к самостоятельному запуску после остановки. Без посторонней медицинской помощи быстренько наступает клиническая, а затем физическая смерть. Аналогичный (!) паралич дыхательного центра, обычно с остановкой сердца, вызывают любые резкие и достаточно сильные раздражители нервной системы, от которых у человека «захватывает дух». Задержка реакции обычно не превышает 1,5–2 секунды. Если раздражитель достаточно силен, что бы за этот срок полностью блокировать сознание (не дать «прийти в себя»), то гибель «от шока» (остановки сердца) обеспечена 100 %. Так, смертельно опасны прыжки в холодную воду. Мгновенного раздражения тепловых рецепторов, по всей поверхности кожи, вполне достаточно для острой асфиксии, со спазмом гортани. При вскрытии тела, потом, диагностируют так называемое «сухое утопление» — полное отсутствии воды в легких. Смертельно опасны удары электрическим током. Испуг, в сочетании с судорожными сокращениями мышц, производит на организм шокирующее действие. Фактически, человек гибнет не получив травмы. Достоверно известны случаи смерти от горя и от радости, от внезапного падения с небольшой высоты, от резкого запаха и громкого звука, вплоть до неожиданного удара банным веником по спине. Клиническая картина смерти во всех случаях одинакова: асфиксия, горловой спазм, шок с параличом грудных дыхательных мышц, остановка сердца. Природа раздражителя (физическая или чисто эмоциональная) принципиального значения не имеет.