Нету, стало быть, на планете такого места, откуда я мог это золото взять! И с этим ничегошеньки не поделаешь! И золото есть, и продать его нельзя! Можно, конечно, если, например, подсыпать к моему золоту в тигель процентов 60-70 местного золотишка. Но стоит ли в таком случае овчинка выделки, спрошу я вас? Эдак я не то чтобы разбогатею, я разорюсь просто. Можно еще, конечно, попробовать толкнуть его небольшими партиями в какую-нибудь страну с древними традициями таскать на себе золотые цацки и не очень принципиальными контролирующими органами… В Индию, например. Там знаете, сколько золота ежегодно расходится по многомиллионному населению? И никто особенно на пробу и происхождение металла и не смотрит. Или в Северную Африку, например. К берберам каким-нибудь и прочим арабам. Народ там вроде бы и бедный, но золото на себе таскать любит. И на его происхождение тоже особенно не глядит. Золото – оно и есть золото. Думаю, там тоже пару-тройку тонн можно свободно спрятать. Но у меня и тонны золота пока нет. Да и не будет – зачем мне голову ломать проблемой его реализации?

Так что, набивать в мешки несколько кубометров речного песка я и не собирался. Пошутил я, прошу пардону! Однако – была просьба. Да настоятельная такая просьба, к тому же оплаченная, – прислать архимагу нашего чистейшего песочка с берегов малодоступной для широких кругов рыбаков и туристов степной реки. Что он там с ним делать будет, я не знаю. Но, есть у меня такое подозрение, что ушлый старикан уже заметил какие-то чрезвычайно полезные свойства моего песка. Иначе бы не было такого ажиотажа, правда, ведь? Наверное, какие-то артефакты клепать будет. Эксклюзивные. Иномирные. Во! Это мысль. А если… если у них магия есть, а у нас – нету? Как, интересно, будет действовать мой песочек? Может, как глушитель для их магии? Эх, черт, интересно-то как! Но, пока я там не побываю, наверняка ничего и не скажешь. Надо бы скатать к деду в гости. Познакомиться, тяпнуть из серебряной фляжки чего-нибудь освежающего, то – се… Предложить ему, кстати, глинозем… Его тут тоже до хрена. О чем это я? Извините – заболтался!

Мешок не мешок, а полмешка я уже деду нагреб. Хватит, не дотащу ведь. И так волоком пылить придется, спина болит, на горб мешок не закину. А вечерком я его деду и отправлю. А пока нужно заняться другими делами. Нужно бы смотаться на прием к доктору Пилюлькину, например. Достала меня уже эта спина. Надо пользоваться блатом в закрытой клинике. Некоторые в "кремлевку", к примеру, ходят, а я буду к хозяйке медной горы в пещеры визиты наносить.

Тут звякнул мой электронный шпион. Я взглянул на экранчик. Звонок по закрытой связи, вот оно как… Что у них там случилось, интересно? Ну, что ж, пошли на пульт.

На своем подземном КП я поднял трубку телефона спецсвязи.

–Что так долго, Афанасий? – перекрывая вопрос дежурного, в трубке прогремел чей-то громкий командный голос и рассыпавшийся чугунным горохом грохот сапог. Эка, у них там весело! Чисто паника в обозе!

–Да пока дошел, ноги что-то барахлят. Что у вас случилось, Петя? Что за шум и беготня? Немцы напали, что ли?

–Какие немцы! Гораздо хуже… Майор Белоусов приказал тебя предупредить. К тебе едет ревизор.

–Какой такой, на хрен, ревизор? У меня что, продсклад, что ли? Тут кроме золотого песка ничего нет. Кто там едет, Петя, скажи по-человечески?

–Да тут, Афанасий, вот какое дело. У ракетчиков запуски сегодня в ночь будут. Одно изделие на дальность, а другое – по мишеням пальнут. Ну, и примчались из Москвы большие шишки. На посмотреть, выпить и закусить. И из вашей головной конторы с Лубянки какой-то генерал изъявил желание поприсутствовать. Позвонил его порученец, сказал, что генерал и к вам на объект заедет. Так что, готовься, Афоня! Побрейся, сапоги почисти и баночку вазелина приготовь!

Петюня мерзко захрюкал. Это он ржёт так. Юморист армейский… Эх, гадство, а Петровича-то и нету! А он меня по такому вот случаю и не инструктировал. Что делать-то будем, а, Кошак?

Кошак мявкнул, задрал хвост и потерся своим боком о мою штанину, оставив на ней клок рыжего пуха. Пора тебя вычесывать, брат. Совсем форму одежды не соблюдаешь, запаршивел, бандюга рыжая. А ну, как генерала вот так вот украсишь клочьями шерсти, а? А он глянет, обозлится и враз прикажет тебя в расход вывести? Что я тогда Косте скажу? Чем расплачиваться буду? И-э-хх, одни убытки! Да еще поить, наверное, надо гостей, рыбой кормить… А к Лому я успею?

–Петя, а когда мне их ждать?

–Самолет в 18.00 должен прилететь. Пока встретят их, пока поговорят, минералочки тяпнут… – Петя опять гадко хохотнул. – Пуски где-то после 23-х будут. Так что часиков с 19-ти до 22-х он к тебе вполне успеет заскочить. Ну, все – готовься. А мне тут некогда с тобой лясы точить. Пока, траппер с фронтира!

Пока-пока… Нет, ну это ж надо ж! Только дела пошли, только лечением хотел заняться – и нате вам! И Петровича нет. А это плохо. Командиру надо доложить.

Я снова поднял телефон спецсвязи и набрал дежурного по нашему управлению. Поздоровкался, похвастался, как мне хорошо отдыхается, где – не сказал, не положено. И поинтересовался о судьбе товарища полковника Тихонова. Мол, все еще лежит ветеран под капельницей? Со вставленной в нужное отверстие клизмой? Дежурный обещал узнать и отзвонить мне на сотовый. Ладно, подождем. А пока, может, смотаться к Лому? Нет, нельзя… И приехать кто-нибудь может, и звонки могут пойти. Надо бдеть. Опять полетела моя программа оздоровления ко всем чертям! И исследования тоже… В подвал сегодня ни ногой! Бдеть, бдеть и бдеть! Да и порядок на объекте надо навести хоть какой. Этим и занялся. Правда, копчушку все же раскочегарил… Москвичи оченно любят рыбку горячего копчения. Да под холодненькую водовку! Да еще и на халяву… Знаю я их.

Еще раз перемыл всю посуду и убрал ее из беседки. Клеенку вымыл с мылом, насухо все протер, побрызгал водой пол и подмел. Убрал окурки, вылил в яму ведро из-под рукомойника, новое мыло положил, не пожалел. Что еще? И так почти что Букингемский дворец! Хватит – слишком хорошо, тоже не хорошо. Не будем выделываться, юный вохровец! И люди сами потянутся к нам. И точно! Так оно и получилось.

Первого притянуло Тараса. Он привез опилки, а глаза ушлого прапора тут же засекли пыхающую вкусным дымом коптильню.

–О-о, это я хорошо заехал, Афанасий! Вовремя! Давай, принимай опилки – чистый ясень.

–Ясень пень, Тарасик! Прошлый раз, вроде, бук был? Вот бук и вези. А это безобразие я заворачиваю! "Я спросил у ясеня, понимаешь… Ни х… ни хрена себе, ни хрена себе! Ясень отозвался, кивая головой…" Ты, Тарас, лирик? Или цирик? Вот и будь проще. И шмыгать носом прекрати! Давай, ссыпай быстро и уматывай. Ничего тебе сегодня не обломится – у нас свои проверяющие нагрянули. Будут штаты сокращать и внедрять экономию дизтоплива. Так что – работать будем на твоих опилках. А о рыбке пока забудь. Ну, давай, давай! Шнель, шнель отседа!

Еле вытолкал расстроенного чуть ли ни до слез прапорщика Хренько. И почти тут же зазвонил телефон.

–Афанасий! Что там у тебя за паника? Что ты дежурного по управе и меня дергаешь? Сам не можешь решить проблему?

–Не могу, Сергей Петрович, ибо это не просто проблема, это полный форс-мажор! Докладываю…

И доложил. И только закончив молотить языком, обратил внимание на просто-таки гнетущее молчание с той стороны трубки.

–Петрович, алё… Делать-то мне что?

–Погоди, Афанасий… фамилию генерала тебе не называли?

Голос полковника Тихонова был таким холодным и отстраненным, что… Таким голосом на спецоперации приказывают резать духов-часовых… ага – по горлышку, чтобы он только забулькать смог, а никак не крикнуть.

Невольно я принял стойку "смирно".