Проверка, сказал Харк. Мы не можем полагаться на слабое звено.

Там, в Клетке, они уже ощутили на вкус настоящую силу Нинн. То, что было для Лето долгой игрой, для этих двоих казалось молниеносным решением.

Дрожь в сознании Нинн, плач, сорвавшийся крик. Между ними рос пузырь фейерверков и искрящихся вспышек све­та. Он разросся вдвое, края дотянулись до кожи Лето. Его тактильные ощущения были остры, как никогда. Он дернул­ся, поскользнулся, выпустил ее руки.

— Нинн!

Шар света был уже ростом с нее.

Боковым зрением он заметил, что Харк и Тишина прикос­нулись друг к другу. Простое пожатие рук. Быстрое. У Тиши­ны оказалась красивая улыбка. Он отвернулся, не желая ме­шать тому, что могло быть пожеланием удачи любимому. Или прощанием.

Шар взорвался невиданной вспышкой огня и электриче­ских потоков. Но Лето был быстрее. Неудивительно, что лю­дишкам хотелось сковать этот дар Дракона. Он обхватил Нинн за талию и перенес на другую сторону Клетки. Она об­мякла в его руках.

Вспышка казалась приливной волной, несущейся к ним полукругом расплавленного света. Клетка, которая долго бы­ла фундаментом всей его жизни, смялась и вспыхнула, слов­ но бумага в огне. На миг он заметил пару Сат — силуэтами на фоне слепящего света. Он вцепился в Нинн и застонал, когда глаза обожгло неописуемой яркостью. Боль рикоше­том прошла от глазниц к основанию черепа.

Лето встряхнул ее. Возможно, слишком уж сильно. Он не знал, насколько он громко кричит и с какой скоростью дви­жется.

— Не бросай меня.

— Не... собираюсь.

Остатки того, что было стальными балками, осыпались к их ногам обугленными кусками и пеплом. Почерневшими и хрупкими обломками, похожими на древесный уголь. Ле­то внезапно понял, что большая часть тренировочной аре­ны выглядит именно так. Их безумный план сработал. То, что казалось древесным пеплом, было слоями металла, ар­матуры и перекрытий. Пепел тоже мог оказаться металлом, но после взрыва его нельзя было опознать.

Сквозь дыры и трещины в камне сочился свет, и целая све­товая колонна падала вниз сквозь дыру в том месте, где рань­ше стояли Тишина и Харк. Размер дыры был почти что с вось­миугольное основание бывшей их тренировочной Клетки.

— Ты говорила буквально, — сказал он, притягивая Нинн к себе. — По поводу «сжечь».

— Ода.

— Ты вся чумазая.

— Это ты еще себя не видел.

— Предпочитаешь смазливых мальчиков? Ничем не могу помочь. — Он поцеловал ее в лоб. — Пора уходить. Ты обе­щала показать мне снег.

— А что, если я убила и их? Тишину и Харка?

— Тогда они умерли, как хотели. Свободными.

Нинн, спотыкаясь о камни, выбралась в яркий послеполу­денный свет. Посреди арктического поля. По ощущениям было утро, но искусственные маркеры времени в комплексе не совпадали с движением планеты вокруг своей оси. Она представляла себе горы. Однако снаружи ждала их долина. Бесконечная плоскость во всех направлениях. Все отличи­тельные черты сливались вместе в нетронутую белизну — снежная поземка поверх голубоватого льда.

Признаков жизни тоже не было видно. Харк и Тишина ждали их, глядя на белую пустошь. И выглядели они парой сбежавших с работы шахтеров.

— Где ваши сумки? — окликнула их Нинн.

Харк обернулся через плечо и оскалил зубы в улыбке.

— Кое у кого из Королей Дракона дар идет в комплекте с мелкими неприятностями. Наши сумки сгорели. Мы из­начально думали, что нам понадобится припас на долгие дни пути. С радостью признаю, что ошибся, а стыд я как-то переживу.

Вдалеке, возможно всего в паре миль, виднелся другой комплекс. Он располагался над землей, в окружении площа­док для вертолетов и россыпи небольших домов, похожих на частные виллы. Нинн сразу же поняла, что именно там рас­положена их боевая Клетка.

Очевидно, ее и других воинов просто везли по путаной, извилистой траектории, потому что эти две мили можно бы­ло преодолеть за несколько минут. Автобус же двигался не менее получаса. Она не слишком доверяла своему восприя­тию того времени, но длинный путь мог быть всего лишь оче­редной уловкой Астеров, еще одним способом вызвать в ра­бах покорность.

В одном из длинных приземистых зданий светились окна.

У этого ублюдка мой сын.

Лето взобрался вслед за ней и споткнулся. Прикрыл ладо­нью глаза. Нинн обхватила его предплечье, надеясь его под­держать. Она не рассчитывала забраться так далеко. Пытки минувшего года — нет, пытки, в которых она жила с самого детства, — воспитали в ней фаталистку, и Нинн осознала это только когда ее щек коснулись лучи холодного солнца.

Тренировки, сражения, ненависть... этот ритм заворажи­вал и убаюкивал. Спасение Джека стало лишь мантрой, не настоящим делом. Неудивительно, что Лето так долго дер­жался там без вопросов. Он мог продолжать биться вечно, веря в то, что сражается за безопасность сестер и продолже­ние жизни клана.

Но если бы он продолжил, то никогда бы не смог увидеть солнце и снег.

Закрыв глаза, он поднимал лицо, ловя кожей остатки сол­нечного тепла. Солнце клонилось к горизонту, намекая на близкий вечер. Толстые мышцы его шеи напряглись под вскинутым подбородком. Мозоли и тонкая кожа напомина­ли о времени его плена и о том, насколько его дар усилился в настоящий момент. Он сглотнул, открыл рот и медленно, очень медленно открыл глаза.

Судорога дрожи прошла по его телу и передалась Нинн сквозь ладони, а может, сквозь самые поры. Изначальная, на­столько близкая...

Прекрасная боль.

Два слова, произнесенные его охрипшим голосом, затре­петали в ее мозгу. Прекрасная боль. Да, именно она. Нинн смотрела на солнце, не отводя взгляд, словно бросая вызов самой природе. Ничто больше не могло лишить ее лично­сти. В ней не осталось онемения прошлых дней. Ей было больно, но это была прекрасная боль окончательного про­буждения.

— Нам бы немного помощи, зажигалка, — сказал Харк. — Не мешало бы убрать за собой. Я предпочитаю не делить на­ши чудные снежные выходные с целой толпой охранников.

Нинн проморгалась от солнца и посмотрела на Харка. Часть его лица была скрыта черными точками, застилавши­ми поле зрения. Забавно: она могла смотреть на яркие цвета своего дара, на золотой тоннель света, который они с Лето могли создать, просто встретившись взглядом, но солнце оставалось солнцем — оно было сильнее их всех. Даже Ко­роли Дракона склонялись перед ним.

Нинн, снова пожав руку Лето, присоединилась к Харку и Тишине, стоявшим рядом с большой дырой. Норой. Они жили в норе. Десятки охранников Астеров пытались вска­рабкаться к ним на поверхность.

Сат наверняка тоже усилили свои врожденные способно­сти, потому что Нинн почти не чувствовала, что свет у нее воруют. Они делились. Сейчас они не были Ворами, они бы­ли братьями по оружию. Нинн сосредоточенно набирала си­лу, смешивала слои, вбирала энергию солнца, электричество из холодного арктического воздуха и лепила из этой силы очередной смертоносный шар.

Внутренний голос подсказал, когда шар стал достаточной величины. Она могла дозировать эту яркую силу, не извер­гая одной-единственной мегатонной бомбой. Тишина и Харк помогали ей. Втроем они закрывали оставленную дыру. Кам­ни падали и плясали, плавились, превращались в лаву и за­стывали на ледяном воздухе. Она споткнулась и рухнула за­дом на снег. На месте взрыва от рваной дыры остался лишь огромный шрам на земле. Пар поднимался к небу.

— Одна дверь открывается, — сказал Харк. — Другая за­крывается. Та-дам!

К ней протянулась большая уверенная ладонь. Лето помог ей подняться на ноги. Не говоря ни слова, четверка спасших­ся зашагала к дальнему зданию.

Через несколько сотен ярдов глубокого снега у нее онеме­ли ноги. Она нахмурилась.

— Почему вы идете с нами? Астеры держат в заложниках ваших родных?

— Ничего настолько благородного. Просто своими нога­ми отсюда нам не дойти.

Доспехи Лето бряцали от быстрых шагов, но он не сбился с дыхания. Похоже, он мог бы сбегать туда и назад с десяток раз, пока Нинн с остальными преодолеют четверть пути.