В час, когда на всех устах
Засуха последних смут --
Некоторые не пьют:
Впытываются -- и сти-
снутым кулаком -- в пески!
Некоторым, без кривизн --
Дорого дается жизнь.
25 июня 1922
--------
Неподражаемо лжет жизнь...
x x x
Неподражаемо лжет жизнь:
Сверх ожидания, сверх лжи...
Но по дрожанию всех жил
Можешь узнать: жизнь!
Словно во ржи лежишь: звон, синь...
(Что ж, что во лжи лежишь!) -- жар, вал.
Бормот -- сквозь жимолость -- ста жил...
Радуйся же! -- Звал!
И не кори меня, друг, столь
Заворожимы у нас, тел,
Души -- что вот уже: лбом в сон.
Ибо -- зачем пел?
В белую книгу твоих тишизн,
В дикую глину твоих "да" --
Тихо склоняю облом лба:
Ибо ладонь -- жизнь.
8 июля 1922
--------
Светло-серебряная цвель...
x x x
Светло-серебряная цвель
Над зарослями и бассейнами.
И занавес дохнeт -- и в щель
Колеблющийся и рассеянный
Свет... Падающая вода
Чадры. (Не прикажу -- не двинешься!)
Так пэри к спящим иногда
Прокрадываются в любимицы.
Ибо не ведающим лет
-- Спи! -- головокруженье нравится.
Не вычитав моих примет,
Спи, нежное мое неравенство!
Спи. -- Вымыслом останусь, лба
Разглаживающим неровности.
Так Музы к смертным иногда
Напрашиваются в любовницы.
16 июля 1922
--------
СИВИЛЛА
2
Каменной глыбой серой...
Каменной глыбой серой,
С веком порвав родство.
Тело твое -- пещера
Голоса твоего.
Недрами -- в ночь, сквозь слепость
Век, слепотой бойниц.
Глухонемая крепость
Над пестротою жниц.
Кутают ливни плечи
В плащ, плесневеет гриб.
Тысячелетья плещут
У столбняковых глыб.
Горе горе! Под толщей
Век, в прозорливых тьмах --
Глиняные осколки
Царств и дорожный прах
Битв...
6 августа 1922
--------
ЗАВОДСКИЕ
1
Стоят в чернорабочей хмури...
Стоят в чернорабочей хмури
Закопченные корпуса.
Над копотью взметают кудри
Растроганные небеса.
В надышанную сирость чайной
Картуз засаленный бредет.
Последняя труба окраины
О праведности вопиет.
Труба! Труба! Лбов искаженных
Последнее: еще мы тут!
Какая на-смерть осужденность
В той жалобе последних труб!
Как в вашу бархатную сытость
Вгрызается их жалкий вой!
Какая заживо-зарытость
И выведенность на убой!
А Бог? -- По самый лоб закурен,
Не вступится! Напрасно ждем!
Над койками больниц и тюрем
Он гвоздиками пригвожден.
Истерзанность! Живое мясо!
И было так и будет -- до
Скончания.
-- Всем песням насыпь,
И всех отчаяний гнездо:
Завод! Завод! Ибо зовется
Заводом этот черный взлет.
К отчаянью трубы заводской
Прислушайтесь -- ибо зовет
Завод. И никакой посредник
Уж не послужит вам тогда,
Когда над городом последним
Взревет последняя труба.
23 сентября 1922
--------
ХВАЛА БОГАТЫМ
И засим, упредив заране,
Что меж мной и тобою -- мили!
Что себя причисляю к рвани,
Что честно мое место в мире:
Под колесами всех излишеств:
Стол уродов, калек, горбатых...
И засим, с колокольной крыши
Объявляю: люблю богатых!
За их корень, гнилой и шаткий,
С колыбели растящий рану,
За растерянную повадку
Из кармана и вновь к карману.
За тишайшую просьбу уст их,
Исполняемую как окрик.
И за то, что их в рай не впустят,
И за то, что в глаза не смотрят.
За их тайны -- всегда с нарочным!
За их страсти -- всегда с рассыльным!
За навязанные им ночи,
(И целуют и пьют насильно!)
И за то, что в учетах, в скуках,
В позолотах, в зевотах, в ватах,
Вот меня, наглеца, не купят --
Подтверждаю: люблю богатых!
А еще, несмотря на бритость,
Сытость, питость (моргну -- и трачу!)
За какую-то -- вдруг -- побитость,
За какой-то их взгляд собачий
Сомневающийся...
-- не стержень
ли к нулям? Не шалят ли гири?
И за то, что меж всех отверженств
Нет -- такого сиротства в мире!
Есть такая дурная басня:
Как верблюды в иглу пролезли.
...За их взгляд, изумленный на-смерть,
Извиняющийся в болезни,
Как в банкротстве... "Ссудил бы... Рад бы --
Да"...
За тихое, с уст зажатых:
"По каратам считал, я -- брат был"...
Присягаю: люблю богатых!
30 сентября 1922
--------
РАССВЕТ НА РЕЛЬСАХ
Покамест день не встал
С его страстями стравленными,
Из сырости и шпал
Россию восстанавливаю.
Из сырости -- и свай,
Из сырости -- и серости.
Покамест день не встал
И не вмешался стрелочник.
Туман еще щадит,
Еще в холсты запахнутый
Спит ломовой гранит,
Полей не видно шахматных...
Из сырости -- и стай...
Еще вестями шалыми
Лжет вороная сталь --
Еще Москва за шпалами!
Так, под упорством глаз --
Владением бесплотнейшим
Какая разлилась
Россия -- в три полотнища!
И -- шире раскручу!
Невидимыми рельсами
По сырости пущу
Вагоны с погорельцами:
С пропавшими навек
Для Бога и людей!
(Знак: сорок человек
И восемь лошадей).
Так, посредине шпал,
Где даль шлагбаумом выросла,
Из сырости и шпал,
Из сырости -- и сирости,
Покамест день не встал
С его страстями стравленными --
Во всю горизонталь
Россию восстанавливаю!
Без низости, без лжи:
Даль -- да две рельсы синие...
Эй, вот она! -- Держи!
По линиям, по линиям...
12 сентября 1922
--------
ПРОВОДА
Чтоб высказать тебе... да нет, в ряды...
Чтоб высказать тебе... да нет, в ряды
И в рифмы сдавленные... Сердце -- шире!
Боюсь, что мало для такой беды
Всего Расина и всего Шекспира!
"Всe плакали, и если кровь болит...
Все плакали, и если в розах -- змеи"...
Но был один -- у Федры -- Ипполит!
Плач Ариадны -- об одном Тезее!
Терзание! Ни берегов, ни вех!