НИКОЛАЙ ШОШУНОВ{260}
ГОВАРД ФИЛЛИП ЛАВКРАФТ{261} (1890–1937)
Грибы с Юггота
I. Книга
Тот дом стоял во мраке и пыли
Аллей старинных; из далеких стран
Соленым морем пахнущий туман
Ветра к причалу с запада несли.
Я в окнах дома, проходя вдали,
Заметил, любопытством обуян,
Нагроможденья книг, что, как бурьян,
От пола и до потолка росли.
Загадкой очарован, я проник
В хранилище, нарушив древний сон,
И, в руки взяв одну из старых книг,
Рассказом был как громом оглушен.
Я поднял взгляд, дыханье затая, —
И жуткий хохот вдруг услышал я.
II. Погоня
По улицам я бешено бежал,
Прижав находку страшную к груди,
Сквозь переулки; сумрачный причал
За мной уже остался позади.
Я всё пытался скрыться в глубине
Кирпичных стен и с окнами, и без;
Последнею надеждой были мне
Спасительные проблески небес.
Никто не видел, как я взял ту вещь,
Но эхом смех преследовал меня;
Ночной лишь сумрак, темен и зловещ,
Меня мог спрятать, книгу сохраня.
Я в страхе мчался, книга жгла ладони,
А сзади топот — будто от погони.
III. Ключ
Не знаю я, что ветром занесло
В мой прежний дом, но, трепеща теперь,
Я понимал, что это было зло —
Уйти отсюда и захлопнуть дверь.
Мне книга открывала тайный путь
Сквозь все преграды, что хранят в себе
То прошлое, что нам нельзя вернуть
И что не повторить в своей судьбе.
Теперь имел я ключ от всех видений —
Лучей заката, сумрака лесов;
И был я непонятный людям гений,
Закрывший свою память на засов.
Пока сидел я, бормоча немножко,
Вдруг затряслось закрытое окошко.
IV. Узнавание
Вновь день настал, когда юнцом я был
И видел, как столетние дубы
Тумана обвивавшие клубы
Душили изо всех безумных сил.
Как и тогда — алтарь среди могил,
Землей укрывших черные гробы;
Был высечен на камне знак судьбы
И жертвенный костер вовсю чадил.
И, тело, распростертое на нем,
Вдруг увидав, я понял, что попал
На страшный Юггот и что я не спал —
Здесь эоны пытали жертв огнем.
Тут жертва испустила смертный крик —
И я себя узнал в ней в тот же миг!
V. Возвращение домой
И демон мне сказал, что он домой
Возьмет меня с собой, в страну теней,
На высоту, откуда всё видней,
Где лестница за мраморной стеной.
Пока мелькали мили подо мной,
Громада башни, озеро за ней,
Он говорил, что стану я сильней
На высоте, послушав моря вой.
Он обещал, и мы с ним сквозь закат
Летели мимо пламенных миров,
Где троны золоченые богов,
Которые от ужаса кричат.
И в шуме волн тот голос был нелеп:
«Здесь был твой дом, когда ты не был слеп».
VI. Лампа
Внутри пещеры лампу мы нашли;
Там на стене был высеченный знак,
Который страшен существам земли,
Хотя прочесть нельзя его никак.
Был найден только бронзовый сосуд,
Хранящий масла странные следы
И письмена, что смысла не несут
И не оберегают от беды.
И, опасаясь сорока веков,
Но также и страшась полночной тьмы,
Избавившись от ужаса оков,
Зажечь ту лампу захотели мы.
Она зажглась — мелькнули силы зла
И вспышка наши души обожгла.
VII. Холм Замана
Зловещий холм над городом навис,
Он был лесист, и зелен, и высок,
И он смотрел недобро сверху вниз
На шпиль у поворота двух дорог.
И шепот раздавался двести лет,
Что лучше не ходить по тем местам,
Что где-то на холме нашли скелет
И что мальчишки пропадали там.
Однажды почтальон пришел — и вот
Увидел, что исчезло всё село;
Ходил глазеть из Эйлсбери народ —
И эхо весть в округе разнесло,
Что, видно, почтальон сошел с ума,
Глаза и рот увидев у холма.
VIII. Порт
От Эркхема тропа была трудна
На тот хребет скалы у Бойнтон-Бич;
Я думал, что к ночи смогу достичь
Вершины, что из Инсмута видна.
Там парусов виднелась белизна, —
Смотрел я, будто впавши в паралич,
Но мне бросать напрасно было клич —
Ведь так до них дистанция длинна.
О, парусники Инсмута! Опять
Я вспомнил вас; но ночь спустилась вмиг,
Как только я вершины скал достиг,
Откуда мог я город увидать.
Там были крыши, шпили — как же так?
Теперь внизу царил могильный мрак!