Поэзия и ее сестра–двойняшка музыка — самые возвышенные и духовные виды искусства, намного более родственные гению христианства и намного более полезные для поклонения и совершенствования верующих, чем архитектура, живопись и скульптура. Они используют слово и звук, а потому более непосредственно взывают к духу, чем изобразительные искусства, использующие камень и краски, и более адекватно выражают все богатство мира мысли и чувств. В Ветхом Завете, как прекрасно известно, они были неотъемлемыми составляющими богослужения, но то же самое наблюдалось во все века и почти во всех ответвлениях христианской церкви.

Из разных жанров религиозной поэзии самый древний и самый важный — гимн. Его богатая история заключает в себе глубочайшие выражения христианского опыта. Но полного расцвета он достиг в евангельской церкви, на немецком и английском языке, где, как и Библия, он впервые воистину стал принадлежать людям, а не только священнику и хору.

Гимн, в более узком смысле слова, относится к лирической поэзии, или поэзии, описывающей чувства, в отличие от эпической и драматической. Он также отличается от других форм лирики (оды, элегии, сонета, кантаты и т. д.) своей религиозной природой, популярной формой и пригодностью для пения. Гимн — это популярная духовная песня, в которой здоровые христианские чувства выражены в благородной, простой, всем понятной форме и которая пригодна для декламации и пения с целью назидания всего собрания верующих. Поэтому он не должен содержать ничего, что противоречило бы Писанию, учениям церкви, общехристианскому опыту и духу поклонения. Любой христианин может присоединиться к пению Gloria in Excelsis или Те Deum. Классические гимны, которых, впрочем, сравнительно немного, стоят выше различий между конфессиями и разрешают несогласия, рожденные человеческими мнениями, с помощью небесной гармонии. В этом они похожи на псалмы, в которых ежедневно находят питание и утешение все ответвления воинствующей церкви. Они представляют расцвет христианской жизни в субботнем облачении красоты и священного восторга. Они находят отклик во всех благочестивых сердцах и, как ежедневно восходящее солнце и ежегодно возвращающаяся весна, обладают непреходящей свежестью и силой. Воистину, их благотворная добродетель увеличивается с возрастом, как у лечебных трав, воздействие которых становится сильнее, если их дольше толочь. Они — подлинные благодетели сражающейся церкви, ангелы–хранители, посланные для укрепления наследников спасения. Хороший сборник гимнов — это лучший источник назидания после Священного Писания.

Псалтирь — древнейший христианский сборник гимнов, унаследованный церковью от древнего завета. Явление Мессии на земле положило начало истории христианской поэзии, рождение которой ознаменовали бессмертные песни Марии, Елисаветы, Симеона и небесного воинства. Религия и поэзия сочетались в Евангелии. В посланиях мы также находим следы ранних христианских песен в ритмических цитатах, которые явно взяты не из Ветхого Завета[1233]. Мы знаем из послания Плиния Старшего к Траяну, что христиане в начале II века славили Христа как своего Бога в песнях, а из более позднего источника нам известно, что таких песен было множество[1234].

Несмотря на это, от периода гонений до нас не дошло полностью ни одного религиозного гимна, кроме гимна Климента Александрийского, обращенного к Божественному Логосу, — который, впрочем, не может быть назван гимном и, вероятно, никогда не предназначался для публичного использования, — а также Утреннего гимна[1235] и Вечернего гимна[1236] в Апостольских постановлениях, из которых особенно первый, так называемый Gloria in Excelsis, как распространение славословия на небесное воинство, до сих пор звучит во всех частях христианского мира. После них следует Те Deum в его оригинальной восточной форме, или Καθ' έκάστην ήμέραν, который древнее эпохи Амвросия. Ter Sanctus и несколько древних литургических молитв также могут считаться стихотворными творениями. Ибо гимн — это, по сути, просто молитва в праздничном одеянии поэтического вдохновения, и лучшие литургические молитвы — это поэтические произведения. Размер и рифма в них не обязательны.

На этой плодотворной библейской и древнехристианской основе развилась гимнология древнекатолической церкви, которая представляет первый этап развития гимнологии и из которой вытекает гимнология средневековая, а затем и евангельская протестантская, с несколькими стадиями их развития.

§114. Поэзия Восточной церкви

См. третий том Daniel, Thesaurus hymnoiogicus (греческий раздел готовил R. Vormbaum); труды J. M. Neale, упоминаются в §113; статья Greek Hymnology в Christian Remembrancer, April, 1859, London; также литургические труды, упоминаемые в §98.

Нам следовало бы ожидать, что Греческая церковь, которая шла впереди во всех областях христианского учения и культуры и получила от Древней Греции столь богатое поэтическое наследство, будет задавать тон и в церковных песнопениях. Это верно только в очень ограниченной степени. Gloria in Excelsis и Те Deum, без сомнения, являются самыми ценными образцами священной поэзии, дошедшими до нас от древней церкви, и оба они, первый целиком, второй — отчасти, восточного происхождения и восходят, вероятно, к III или II веку[1237]. Но, помимо этих гимнов в ритмической прозе, Греческая церковь в первые шесть веков не произвела в этой области ничего, что имело бы долговременную ценность или использовалось бы повсеместно[1238]. В течение долгого времени она почти исключительно пользовалась псалмами Давида, которые, по словам Златоуста, пелись в начале, середине и конце христианских собраний; и, в оппозицию еретическим предпочтениям, даже неприязненно относилась к церковному использованию небогодухновенных песен. Вслед за гностиками до них, ариане и аполлинаристы использовали религиозную поэзию и музыку как популярный способ распространения своих заблуждений, чем вызвали недоверчивое отношение к этим видам искусства, хотя злоупотребления никогда не должны мешать праведному использованию. Лаодикийский собор, около 360 г., даже запретил использовать в церкви все небогодухновенные или «частные гимны»[1239], а Халкидонский собор 451 г. подтвердил это постановление.

Но были и исключения. Златоуст считал, что губительному влиянию арианских гимнов в Константинополе можно эффективно противодействовать с помощью позитивного противоядия торжественных антифонов и славословий во время процессий. Григорий Назианзин сочинял ортодоксальные гимны в древнем размере, но из‑за спекулятивно–богословского характера и отсутствия народного духа эти гимны так и не стали использоваться церковью. То же самое можно сказать и о произведениях Софрония Иерусалимского, который воспевал главные церковные праздники в анакреонтических строфах, Синезия Птолемаидского (около 410), который сочинял философские гимны, Нонна из Панополя Египетского, который сделал переложение Евангелия от Иоанна гекзаметром, Евдоксии, супруги императора Феодосия II, и Павла Силенциария, государственного деятеля при Юстиниане I, от которого до нас дошло несколько эпиграмм и интересное поэтическое описание церкви Святой Софии, составленное к ее освящению. Анатолий, епископ Константинополя (ум. в 458), — единственный поэт этого периода, которому в какой‑то степени удавалось писать церковные гимны и произведения которого были пригодны для народного использования[1240].