Таким образом, мы считаем наиболее вероятным предположение, что Иоанн был сослан на Патмос при Нероне, вскоре после смерти Нерона (68 или 69 г. по Р.Х.) написал Апокалипсис, вернулся в Ефес, через несколько (возможно, двадцать) лет написал Евангелие и послания и мирно почил при императоре Траяне, где–то после 98 г. по P. X.

Последней вестью Возлюбленного Ученика на пороге II века, в золотой закатный период апостольской эры, стало правдивое повествование об историческом Христе во всей полноте Его божественно–человеческой Личности. Иоанн описывал Господа как воплощение и источник вечной жизни для всех верующих и дополнял свой рассказ наставлениями о практическом применении этой истины. Обогащенные большим жизненным опытом воспоминания юности, преображенные Святым Духом и сияющие небесным светом истины и святости, — вот самый драгоценный дар, оставленный последним апостолом в наследство всем грядущим поколениям церкви.

§ 43. Предания об Иоанне

Память об Иоанне глубоко укоренилась в сердце церкви, и ранние отцы сохранили для нас множество более или менее характерных и вероятных историй, связанных с именем апостола.[603]

Климент Александрийский, живший в последние годы II века, изображает Иоанна верным и добросовестным пастором, который уже в преклонном возрасте посетил некий город и с любовью увещевал одного из своих прежних учеников, ставшего разбойником, и в результате вернул его в лоно церкви.

Ириней Лионский свидетельствует о том, что прозвище «сын грома» вполне соответствовало нраву апостола, — он пересказывает слышанную от Поликарпа историю о том, как Иоанн, встретив в ефесских общественных банях гностика Керинфа,[604] который отрицал воплощение нашего Господа, отказался оставаться с еретиком под одной крышей, опасаясь, как бы она не обрушилась ему на голову. Читатель сразу вспомнит о происшествии, описанном в Лк. 9:49, и о суровых предостережениях апостола во 2 Ин. 10–11. Эта история — пример того, что глубочайшая любовь к истине вполне совместима с суровым осуждением заблуждений и безнравственности.[605]

Иероним изображает Иоанна апостолом любви, которого в уже очень преклонном возрасте ученики на руках приносили в собрание, где он снова и снова повторял: «Дети! Любите друг друга», — и добавлял: «Такова заповедь Господа, и если вы сделаете только это, больше ничего не нужно». Из всех преданий об Иоанне это наиболее достоверно и ценно.

Греческая церковь присвоила Иоанну титул «Богослов» (θεολόγος) за ясность его учения о Божественности Христа (την θεότητα του λόγου). За целомудрие и предполагаемое безбрачие его также называют «девственником» (παρθένος).[606] Как сообщает Августин, некоторые считали, что именно строгое целомудрие, хранимое Иоанном от ранней юности, было причиной его особенного сближения с Иисусом.[607]

История об Иоанне и охотнике, рассказанная монахом Кассианом, который жил в V веке, повествует о том, как апостол играл с куропаткой, бережно держа ее в руках, и сказал охотнику, которого удивило это занятие: «Пусть тебя не раздражает эта недолгая и незначительная передышка моего ума, без которой дух ослабел бы от чрезмерного напряжения и не смог бы откликнуться на зов долга, когда того потребует нужда». Детская простота и непосредственность часто сопутствуют подлинному величию ума.

Поликрат, епископ Ефесский, в конце II века рассказывал (как сообщает нам Евсевий), что Иоанн ввел в Малой Азии иудейскую практику соблюдения Пасхи 14 нисана, независимо от того, воскресный это день или нет. Этот факт оказал серьезное влияние на пасхальные споры второго столетия и на современные дебаты о подлинности Евангелия от Иоанна.

Тот же самый Поликрат Ефесский говорит, что Иоанн носил такую же полированную дощечку, или диадиму, какую носили иудейские первосвященники (Исх. 28:36–37; 39:30–31). Вероятно, это фигура речи, которая обозначает священническую святость. Иоанн приписывает такую святость всем верующим (см. Отк. 2:17), но ему как патриарху она была присуща в особенности.[608]

Неправильное понимание загадочных слов Иисуса в Ин. 21:22 положило начало легенде о том, что Иоанн просто спит в своей могиле, ожидая окончательного пришествия Господа, и могильный холм колышется в такт его дыханию. Другой вариант легенды гласит, что апостол умер, но был тут же воскрешен и вознесен на небеса, подобно Илии, чтобы вместе с ним вернуться в роли глашатая второго пришествия Христа.[609]

Глава VIII. Христианская жизнь в апостольской Церкви

Источники

Учение и пример Христа, представленные в евангелиях, а также учение и пример апостолов, представленные в Деяниях и посланиях, в сравнении и сопоставлении с раввинской этикой и состоянием еврейского общества, а также с греческими философскими системами и нравственным состоянием Римской империи, описанным в сочинениях Сенеки, Тацита, римских сатириков и др.

I. Соответствующие разделы сочинений по истории апостольской церкви. Неандер: I. 229–283 (нем. изд.); Шафф: §§ 109–123; Ланге: II. 495–534; Вейцсакер: 647–698.

II. Труды по богословию апостольской эры. Шмид, Реусс, Баур, Вайсс и др.

III. Системы христианской этики. Шлейермахер, Рот, Неандер, Шмид, Вюттке, Харлесс, Мартенсен, Лютхардт и Леки (Lecky, History of European Morals, 1869, vol. I. 357 sqq.).

IV. А. Тома (пастор из Маннгейма): Α. Torna, Geschichte der christlichen Sittenlehre in der Zeit des Neuen Testamentes, Haarlem, 1879 (380 с). Признанный венец деятельности Тейлеровского библейского общества. Первая попытка составить отдельную историю новозаветной этики, предпринятая, однако, в негативном духе тюбингенской школы, а потому крайне неудовлетворительная. Работа разделена на три части: 1) этика Иисуса; 2) этика Павла; 3) этика собрания.

V. Исследования, посвященные жизни христиан в послеапостольский период (Кейв, Арнольд, Шмидт, Шастель, Прессенсе и др.), будут рассмотрены во втором томе.

§ 44. Духовная сила христианства

На практике христианство представляет собой проявление новой жизни: духовной (в противоположность интеллектуальной и нравственной) и сверхъестественной (в противоположность естественной). Это жизнь в святости и мире, жизнь в единстве и общении с Богом Отцом, Сыном и Духом. Это вечная жизнь, которая начинается возрождением и завершается воскресением. Она проникает в глубины сердца человека, освобождает его из–под власти греха и приводит к повседневным взаимоотношениям с Богом во Христе. Действуя из глубины сердца, эта жизнь очищает, облагораживает и упорядочивает все качества человека — чувства, волю и разум — и даже тело его превращает в храм Святого Духа.

Христианство намного превосходит все прочие религии в теории и практике добродетели и благочестия. Оно дает высочайший пример любви к Богу и к ближнему; и это не просто абстрактное учение или объект стремлений и надежд, но живая реальность в лице Иисуса Христа, жизнь и поступки Которого обладают большей силой и влиянием, чем все изречения и предписания мудрецов и законодателей. Дела говорят громче слов. Prœcepta docent, exempla trahunt. Даже лучшим системам нравственной философии оказалось не под силу возродить и покорить мир. Евангелие же Христово сделало это и делает непрерывно до сих пор. Мудрейшие мужи Греции и Рима одобряли рабство, многоженство, внебрачные связи, притеснения, месть, детоубийство или дискредитировали свои правильные слова собственными поступками. Этические нормы иудеев были гораздо выше, но ни один из их патриархов, царей или пророков не претендовал на совершенство, и Библия честно рассказывает о немощах и грехах Авраама, Иакова, Моисея, Давида и Соломона наряду с их добродетелями.