— Никогда! — страстно воскликнула она. — Я никогда не забуду вас!

— Мы всего лишь жалкие философы, — сказал он. — Мука и любовь побеждают нас и все наши теории. Мы не можем управлять собой и нашими чувствами.

— А почему мы должны пытаться это делать? — прошептала она, глядя на него безумными глазами.

Он увидел этот взгляд и задрожал. Затем в каком-то неистовом порыве он воскликнул:

— Боже мой, как я люблю вас!

И, прежде чем она могла опомниться и принять какое-то решение, их губы уже слились в страстном поцелуе.

Вдруг кто-то повернул ручку двери. Они отпрянули друг от друга. Распахнулась дверь, и в комнате появился президент. Он был в будничной одежде и держал правую руку за спиной, словно что-то прятал. Следом за ним из темного коридора появился Мигуэль.

На мгновение в комнате повисло зловещее молчание. А затем Молара заорал разгневанным голосом:

— Итак, сэр, вы поступаете со мной таким подлым способом. Вы трус и негодяй!

Он поднял руку, в которой был спрятан револьвер, и направил его на своего врага.

Люсиль, чувствуя, словно весь мир разбился вдребезги, откинулась на диван, охваченная ужасом. Саврола встал и посмотрел президенту в лицо. И тогда она поняла, каким смелым человеком он был. Ведь когда он поднялся, ему удалось встать между оружием и ею.

— Опустите револьвер, — сказал он твердым голосом, — и вы получите объяснение.

— Я опущу его, — ответил Молара, — когда убью вас.

Саврола на глаз прикинул расстояние между ними.

Мог ли он увернуться от выстрела? Успел бы добраться до своего оружия? — он посмотрел на стол, где лежал его собственный револьвер. И поняв, что ни то ни другое пока неосуществимо, он заслонил собою Люсиль и решил ожидать развития событий.

— Встань на колени и умоляй о пощаде, ты, негодяй. На колени или продырявлю тебе физиономию!

— Я всегда старался презирать смерть, и мне всегда удавалось презирать вас. Я не склонюсь ни перед кем.

— Это мы сейчас посмотрим, — сказал Молара, скрежеща зубами. — Я буду считать до пяти: один…

Последовала пауза. Саврола посмотрел на ствол револьвера: черное пятно, окруженное кольцом из ярко начищенной стали. А вокруг зияла чудовищная пустота.

— Два… — продолжал считать президент.

Итак, он должен был умереть, мгновенно исчезнуть с лица земли, когда воспламенится это черное пятно. Он ожидал выстрела прямо в лицо. А дальше не оставалось ничего — полное уничтожение, бесконечная черная ночь.

— Три…

Он мог только с трудом разглядеть нарезы в стволе револьвера. Это было потрясающее изобретение — заставить пулю вращаться во время ее движения. Саврола представил себе, как она с чудовищной силой пробивает его мозг. Он пытался размышлять, ухватиться за свою философию и веру, прежде чем броситься в бездну. Но его физические ощущения были слишком нереальными. Его вдруг охватила дрожь до самых кончиков пальцев, в то время как кровь неистово пульсировала по венам, а ладони были горячими, как кипяток.

— Четыре…

Тут Люсиль вскочила и, плача, распростерлась перед президентом.

— Остановись! — с рыданием воскликнула она. — Сделай милость!

Молара встретился с ней взглядом и прочитал в ее глазах нечто большее, чем ужас, и тогда наконец что-то понял. Он вздрогнул, словно прикоснувшись к раскаленному железу. «Боже мой! Это — правда!» — пронеслось в голове у президента.

— Шлюха! — заорал он, резко оттолкнув ее от себя и ударив наотмашь ладонью свободной руки.

Люсиль отлетела в сторону и съежилась в дальнем углу комнаты. Теперь Молара увидел картину во всей красе: подорвавшись на собственной мине, он потерял все. Дикая ярость охватила его. Он задрожал, и у него заклокотало в горле. Жена предала его. Власть ускользала из его рук. Его соперник, его враг, человек, которого он ненавидел всей душой, повсюду одерживал победу. Он попал в ловушку только, чтобы украсть лакомый кусок. Но он не должен сдаваться. Существовал предел благоразумия и любви к жизни. Его планы, его надежды, рев негодующей толпы, все стерлось из его памяти. Смерть должна свести счеты между ними. Смерть, которая все расставит по своим местам — немедленно, сейчас. Но он был воином и практичным человеком, который обдумывал все тонкости жизни. Он опустил револьвер, затем вновь осторожно поднял его. Это действие придало ему уверенности. И тогда он тщательно прицелился.

Саврола, понимая, что настал роковой момент, опустил голову и бросился вперед. Президент выстрелил. Но сообразительный Мигуэль быстро оценил изменившуюся ситуацию и подумал, что прежний их план может иметь страшные последствия. Он увидел, что это дело зашло слишком далеко, представил на миг разъяренную толпу и… В последний момент он успел слегка ударить президента по руке, в которой был зажат револьвер, и пуля взметнулась немного вверх.

Одновременно с грохотом выстрела Саврола бросился на своего противника и повалил его на пол. Молара упал навзничь и при сотрясении выронил револьвер. Саврола схватил его, вывернулся и отскочил назад, прочь от распростертой на полу фигуры. В какой-то момент он стоял на месте и наблюдал за происходившим, в то время как жажда убийства охватила его душу и вызвала дрожь указательного пальца его правой руки. Опасение потерять контроль над своими чувствами заставило его наконец опустить револьвер. Тогда очень медленно президент поднялся. Падение ошеломило его. Опираясь на книжный шкаф, он постепенно приходил в себя.

Внизу послышался стук в парадную дверь. Молара тем временем обратил внимание на Люсиль, которая, все еще съежившись, сидела в углу комнаты, и принялся оскорблять ее. Грубые, уродливые черты его характера вдруг прорвались сквозь показной лоск и изысканность, выработанные в результате общения с высокопоставленными людьми и осуществления важных дел. Его слова были настолько неприличны, что их нельзя было ни слушать, ни запоминать. Но они задели ее за живое, и она дерзко ответила:

— Ты ведь знал, что я здесь. Ты поставил эту ловушку, поэтому ты сам во всем виноват!

Молара обрушил на нее еще более отвратительные оскорбления.

— Я невиновна! — закричала она. — И хотя я люблю его, я невиновна! Это ты велел мне пойти сюда!

Саврола начал смутно догадываться обо всем.

— Я не знаю, что вы там замыслили против меня, — сказал он, — но мое отношение к вам таково, что меня совершенно не смутит, если пол моей комнаты будет залит вашей кровью. Поэтому немедленно убирайтесь отсюда, я более не намерен терпеть вашу низость. Вон!

Как ни странно, однако после этих слов президент тоже успокоился.

— Мне следовало бы самому расстрелять вас, — сказал он. — Но думаю, расстрельная команда — пять солдат и капрал — справятся с этим лучше меня.

— В любом случае вы заплатите за убийство!

— С превеликим удовольствием!.. И зачем только вы помешали мне, Мигуэль? — обратился он в своему спутнику.

— Успокойтесь, все будет так, как говорит ваше превосходительство, — ответил секретарь. — Но делать это здесь и сейчас было бы тактической ошибкой.

Официальная манера, стиль обращения, спокойствие этого человека привели президента в чувство. Он направился к двери, но остановился у буфета, налив себе бокал бренди с показной уверенностью.

— Все конфисковать, — распорядился Молара и поднес бокал к свету. — По приказу правительства. — И проглотил содержимое бокала.

— Я прослежу за тем, чтобы завтра вас расстреляли, — добавил он, несмотря на то, что его противник все еще держал в руке револьвер.

— Я буду в мэрии, — насмешливо ответил Саврола, — вы можете прийти и попробовать схватить меня, если только у вас хватит смелости.

— Подумаешь, восстание! — воскликнул президент. — Ха! Я разгромлю его и вас тоже еще до заката солнца.

— Но возможен и другой конец всей этой истории.

— Так или иначе, — заявил президент, — вы украли мою честь, а еще вы планируете отобрать у меня власть. Для нас двоих нет места в этом мире. Убирайтесь к черту вместе со своей любовницей!