— Для дипломата вы действительно откровенны. Но пока вы находитесь в таком прекрасном настроении, расскажите мне, что же случилось? Существует ли опасность?

— Опасность? Нет, что вы! Откуда ей взяться?

Он благоразумно следовал следующему правилу: «Между традиционно дружественными державами третейский суд улаживает все споры».

— Вы понимаете, — строго сказала она, полностью изменив свою манеру держаться, — что мы вынуждены принимать во внимание политическую ситуацию, сложившуюся здесь? Убедительное выступление повышает престиж правительства.

— Я все это прекрасно понял, — ответствовал посол, тоже сделавшись серьезным, — и решительно заявляю, что никакой опасности не существует.

Однако он не упомянул о том, что военный корабль «Агрессор» (водоизмещением 12 000 тонн и мощностью 14 000 лошадиных сил, на борту которого находились 4 орудия калибром 11 дюймов) двигался со скоростью 18 узлов в час в направлении африканского порта, принадлежавшего республике Лаурании. Посол также умолчал о том, что в полдень он разбирал зашифрованные телеграммы, содержавшие сведения о кораблях, военных резервах и перемещениях войск. Он, вероятно, решил, что ей будет скучно выслушивать эти чисто технические подробности.

В то время как продолжался разговор, гости непрерывно поднимались по лестнице и размещались на широком балконе, который тянулся вдоль всего зала. Чудные звуки оркестра почти заглушались разговорами. На изумительном полу бальной комнаты были видны только несколько юных пар. Они были поглощены только собственными мыслями, и им ни до кого не было дела. Неясное чувство ожидания охватило всех присутствующих в зале. По всей Лаурании распространился слух, что Саврола прибудет на бал.

Вдруг все притихли, и чудесные мелодии оркестра полностью заглушил какой-то отдаленный, но набирающий силу гул. Он становился все громче и громче и наконец стал слышен у самых ворот. Тогда замерли все звуки, и молчание воцарилось в зале, наполненном музыкой. Неужели его освистали или осмеяли? Люди были готовы держать пари по этому поводу. Его лицо подсказало бы им ответ.

Наконец входные двери открылись, и вошел Саврола. Все глаза устремились на него, но его лицо осталось непроницаемым, и все пари так и не были решены. В то время как он медленно поднимался по лестнице, его взгляд с интересом блуждал вокруг галерей, заполненных гостями. Рядом толпились ярко одетые люди. Он был облачен в строгий вечерний костюм без всяких украшений, орденов или звезд. Он казался мрачной фигурой среди ярких цветов и великолепных униформ. Но, напоминая железного герцога из Парижа, выглядел как всеобщий лидер, спокойный, уверенный и сдержанный.

Президент спустился на несколько ступеней, чтобы встретить выдающегося гостя. Оба поклонились друг другу с суровым достоинством.

— Я рад, что вы пришли, сэр, — сказал Молара, — это соответствует традициям государства.

— Чувство долга и сильное желание определили мой выбор, — ответил Саврола с улыбкой, в которой проскальзывала ирония.

— Вас не беспокоила толпа? — ядовито полюбопытствовал президент.

— О, у меня лично не возникло никаких трудностей, но некоторые люди слишком серьезно воспринимают политику; часть из них неодобрительно отнеслась к моему приходу в ваш дворец.

— Вы правильно сделали, что пришли, — сказал Молара.

— Поскольку мы заняты вопросами государства, нам известно, как это ценно. Простых людей не волнуют общественные дела. Ведь джентльмены не воюют с помощью дубинок.

— Я предпочитаю мечи, — сказал Саврола с задумчивым видом.

Они достигли вершины лестницы, и перед взором Савролы предстала Люсиль. Она казалась королевой, величественной и несравненной среди всех женщин! Изумительная тиара, служившая ей украшением, олицетворяла верховную власть. И хотя он был демократом, это вызвало его восхищение. Она протянула ему руку. Он с почтением и любезностью прикоснулся к ней, но контакт вызвал у него трепет.

Президент выбрал себе в спутницы довольно тучную и не слишком привлекательную, но именитую представительницу Лаурании и повел гостей в танцевальный зал. Саврола не танцевал принципиально. Он был философом и презирал некоторые развлечения. Люсиль была тут же перехвачена российским послом, а Саврола остался в числе зрителей.

Лейтенант Тиро заметил его одиночество. Он подошел к Савроле, желая закончить дискуссию о «защитнике» команды игроков в поло, прерванную неделю назад. Саврола улыбнулся ему. Он с симпатией относился к молодому офицеру, как, впрочем, и все остальные. Тиро не терпелось поделиться своими соображениями. Ему нравились сильные игроки тяжелого веса, которые должны быть защитниками в процессе игры и не идти на риск. Саврола, отметивший важность участия армии Лаурании в международных состязаниях, предпочитал игроков легкого веса, играющих наравне с нападающими, готовых перехватывать мяч в любой точке поля. Это была оживленная дискуссия.

— Вы, вероятно, сами где-то играли? — спросил младший офицер, удивленный познаниями Савролы.

— Нет, я никогда не играл в эту игру, — ответил Саврола, — но я всегда считал ее отличной тренировкой для офицеров.

Разговор перешел на другую тему.

— Объясните мне, — сказал великий демократ, — что собой представляют все эти различные ордена? Что вы можете рассказать о синем ордене, который носит сэр Ричард, британский посол?

— Это орден Гартера, — ответил лейтенант, — он считается самым почетным орденом Англии.

— В самом деле? Как интересно! А что же блестит у вас на груди?

— У меня! О, это африканская медаль. Вы знаете, я там побывал в 86-м и 87-м годах.

Как и ожидал Саврола, молодой человек был очень польщен подобным интересом.

— Должно быть, это было тяжело пережить в таком молодом возрасте.

— Наоборот, то было чертовски здорово! — решительно ответил младший офицер. — Я находился тогда в Ланги Тале. Мой отряд устроил погоню, и мы пробежали целых пять миль, пока настигли их. Копье — отличное оружие. Англичане, проживающие в Индии, занимаются особым видом спорта, называемым охотой на кабанов с копьем. Я никогда этим не занимался, но подобное увлечение мне хорошо известно.

— Думаю, вскоре у вас может появиться шанс этим заняться. По-видимому, у нас складываются сложные отношения с британским правительством.

— Вы считаете, что существует вероятность войны? — с волнением спросил юноша.

— Ну конечно, — ответил Саврола, — война отвлекла бы внимание народа от внутренних беспорядков и движения реформистов. Президент — достаточно умный человек. Война может вспыхнуть. Я не намерен быть пророком, но ведь вы стремитесь к ней?

— Разумеется, ведь это — моя профессия. Мне надоело быть кем-то вроде болонки в этом дворце. Я готов жить в казарме и снова скакать на лошади. Кроме того, стоит воевать с этими англичанами; они умеют отлично галопировать. В Ланги Тале со мной служил один их офицер. Он был искателем приключений.

— Что же с ним случилось?

— Ну, как вам известно, мы преследовали врагов в горной местности и старались перехитрить их. Когда мы мчались галопом, он увидел, что многие из них убегали в лес. Он захотел прикончить их. Я сказал ему, что у нас нет времени; однако он убедил меня в том, что это было необходимо, и я послал войска. Наверное, вы знаете, что тогда я уже командовал большим отрядом. Он отправился вместе с войсками и показал им дорогу… Но, по-видимому, я утомил вас.

— Напротив, мне все это очень интересно! Что же произошло дальше?

— Он совершил ошибку. Враги первыми проникли в лес, устроили засаду и расправились с ним. Наши ребята доставили его обратно, после того как у него была прострелена главная артерия на ноге. Вы же знаете, как быстро все это происходит. Он успел сказал следующие слова: «Ну что же, мы победили, но за все это придется слишком дорого заплатить. Спросите об этом моего брата, королевского улана».

— И что было потом? — спросил Саврола.

— Ну я не мог найти артерию, чтобы перекрыть ее, а поблизости не было ни одного врача. Он погиб у меня на руках от потери крови — славный юноша!