Сэм в основном выражал свое согласие.

Когда я наконец рассчитался, снаружи был темно, а внутри у меня приятно.

О громиле, сидевшем позади меня в кабинке, я уже забыл. Когда я соскользнул с табурета, он тоже расплатился по счету и последовал за мной.

Пивом я нагрузился изрядно, и меня слегка заботило: не лучше ли поймать автокэб, а «фольксаэро» оставить там, где он стоит.

Но редкий пьяница оставит свою машину только из–за того, что он перебрал. Я к их числу не отношусь.

Добравшись до того места, где я припарковал маленький аэрокар, я обнаружил там незнакомца; который небрежно прислонился к моей машине. Только это был не незнакомец. Это был тот самый тип, которого я видел рядом с домом Морга, а позже возле библиотеки, не говоря уже о том, что накануне вечером он сидел в кабинке за моей спиной.

Сзади доносились шаги похожего на бандита мужчины, который–иройел вечер в той же кабинке сегодня, прихлебЫвая выпивку и слушая наши с Сэмом разговоры.

Можете оценить, как быстро я соображаю. Только теперь до меня стало доходить, что пахнет жареным.

Я ковылял вдоль улицы небольшими зигзагами, прикрыв, чтобы лучше видеть, один глаз.

— Значит, так, э–э, Майерс, — вкрадчиво промолвил тот, что прислонился к машине. — Ты не можешь не совать свой шнобель в чужие дела даже после того, как тебя предупредили?

Я услышал, что шаги за моей спиной неожиданно участились.

Силясь добраться до машины, чтобы опереться хотя бы одной рукой, в обычной ситуации я сделал бы «зиг»… но я сделал «заг».

Мимо моей головы просвистел кулак и, даже не задев первоначальной цели, ударил по другой голове — того, кто только что говорил.

Я до сих пор затрудняюсь четко восстановить в памяти последующие несколько минут. Лишь смутно припоминаю колоссальной силы удар ногой, направленный в мои ребра в тот самый момент, когда я споткнулся и упал на одно колено. Не менее смутно я припоминаю жуткий звук, как если бы об асфальт раскололи арбуз, когда нападавший, промахнувшись, потерял равновесие и врезался головой в тротуар. А также — хрипы, стоны, рычание и звуки беспорядочной возни, пока они старались хоть как–то скоординировать свои действия, пытаясь добраться до меня. И — о да! — мои собственные вопли ужаса, по мере того как все эти события происходили одно за другим.

Наконец–то я услышал, как кто–то бежит в нашу сторону.

Это были Сэм и два или три посетителя «Дыры».

Сэм что–то орал. В правой окорокообразной руке он сжимал жесткий резиновый шланг от бочки. Когда он опустил его на голову одного из нападавших — того, что был еще способен сидеть на краю тротуара, — меня передернуло.

После того как страсти немного поостыли, Сэм уставился на меня.

— У вас ни одной царапины, — обвиняюще произнес он. — Как такое может быть?

— Ни одной? — переспросил я, придерживаясь сбоку за аэрокар.

— Что случилось? — потребовал он.

— Откуда я знаю?

Сэм смотрел на меня. Как и остальные.

Очевидно, мой ответ не удовлетворил никого. Я прочистил горло и сказал:

— Похоже, они вроде как бы поколотили друг друга… случайно.

Сэм по–прежнему смотрел на меня.

— Итак, удача приходит к удаче, а? — проворчал он. — Все, что я могу сказать: ваши удачи, должно быть, регулярно сходят с конвейера.

Когда на улицу ворвались полицейские машины, вызванные Сэмом по телефону, произошло еще несколько неуклюжих стычек. Нам всем пришлось помогать упаковывать обоих налетчиков. Полицейские задали мне кучу путаных вопросов, на которые я дал кучу не менее путаных ответов, которым они явно не поверили.

Наконец я добрался до дома и завалился спать.

Следующий день был рабочим. С натяжкой можно было считать, что в редакцию я пришел почти вовремя.

Очевидно, расположение духа у Старой Головешки было не таким уж плохим. Он дал мне поручение сходить в зоопарк и написать заметку о новорожденном бегемоте. То, каким ехидным тоном он это сделал, я проигнорировал.

В течение некоторого времени я простоял рядом с бассейном для бегемотов, уставившись на новорожденного. Дальше того, что он выглядел как маленькая копия своей мамаши, мои мысли не шли.

— Как его зовут? — спросил я у смотрителя.

— Кого?

— Детеныша.

— Пока никак.

Я еще немного посмотрел на бегемотика.

— Сколько он весит? — наконец спросил я.

— Откуда мне знать?

Я бросил это дело и вернулся в редакцию, где сказал Блакстону, что никакой заметки о бегемотике не может быть.

По сравнению с тем, что было утром, его настроение упало. Он бросил на меня сердитый взгляд. На столе перед ним лежал экземпляр газеты «Ньюз–кроникл» — нашего заклятого врага. Он прихлопнул его тыльной стороной руки.

— Глянь–ка на эту сенсацию! — громко проблеял он. — На нашем собственном заднем дворе при покушении на убийство, во время вооруженного нападения, задержаны Лагз и Бенни Онассис. Самые крутые боевики в списках преступного синдиката. И что мы имеем? Ни слова о происходящем! До чего дошла наша полицейская хроника, Марс?

— Но, мистер Блакстон, я не отвечаю за полицейскую хронику, — слабым голосом ответил я.

— И слава Богу! — прорычал он. Редактор снова уставился на газету. — Лагз и Бенни! За пределами Чикаго о них редко что–нибудь услышишь. Должно быть, их послали сюда с особым заданием. Очевидно, чтобы покончить с этим… этим Чарлзом Майерсом. — Его речь стала медленной. — Чарлз Майерс? — Он посмотрел на меня, его лицо стало принимать угрожающий вид. — Счастливчик, как тебя зовут на самом деле?

Я прочистил горло.

— Чарлз.

Он закрыл глаза и долго их не открывал. Я предполагаю, он считал про себя.

Когда он их наконец–то открыл, то очень спокойно спросил:

— Почему Сачок не позвонил?

— Я забыл. Мне не пришло в голову, — добавил я извиняющимся тоном. — Прошлым вечером я был вроде как выпивши.

Он закрыл глаза еще на некоторое время. На этот раз он не считал. Его причитания походили скорее на молитву.

— Счастливчик, — наконец произнес он, — возможно, мы еще сможем что–то спасти. Почему эти два горовореза на тебя набросились?

Я покачал головой, пытаясь хоть как–то быть полезным.

— Не знаю, мистер Блакстон. Действительно не знаю.

— Подумай, не могли ли они быть старыми дружками бандитов Долли Теттера или, возможно, похитителей, которые пытались стащить ребенка Шульцев?

Не говоря ни слова, я покачал головой.

Он снова закрыл глаза.

Наконец, на этот раз не поднимая век, он произнес ровным голосом:

— Ты уволен, слышишь? Меня не волнует, что там говорит Уилкинз. Или Сачок, или я. Если он не позволит мне тебя уволить, я подам в отставку. Забирай из стола свои манатки и убирайся отсюда вон, ты слышишь?

Я подошел к своему столу и пристально его осмотрел. Ничего такого, что нужно было бы забрать с собой, там не было.

Поэтому я покинул комнату городских новостей и направился к лифтам.

Как всегда запыхавшаяся, меня догнала Руфи.

— Ох, мистер Майерс, я поймала вас как раз вовремя. Вас как можно скорее хочет видеть мистер Уилкинз.

Я задумался. А стоит ли беспокоиться, чтобы увидеть Уэнтуорта Уилкинза еще раз? Возможно ли, что мне удастся спасти работу? Нет. На этот раз Старая Головешка действительно меня достал. Даже если Уилкинз и заступится, долго продолжаться это не может. Не с Блакстоном на моем хвосте. Будь я даже приличным репортером, ожидать, что я смог бы выстоять против собственного редактора городских новостей, было бы глупо. А посему — какой толк? Он уже дал мне понять, в чем заключается редакторская немилость — Армия Спасения и новорожденные бегемоты.

Тем не менее я направился к кабинету Уилкинза. Как только я встал перед дверным экраном, замок тут же щелкнул.

Когда я вошел, миссис Паттон поспешно произнесла:

— Мистер Майерс, мистер Уилкинз ждет вас.

Однако — «мистер Майерс». Уже не «Счастливчик».

Я зашел в sanctum sanctorum.[33]