Он еще не дошел до крыльца, как дверь распахнулась и навстречу ему вышла Маргарет в легком зеленом платье. Волосы у нее были стянуты лентой.
— Значит, ты все-таки сумел выбраться.
— Я не слишком рано? — сказал он.
— Папа как раз кончил прием.
Она взяла у него дождевик, и он вошел в широкую, обшитую деревянными панелями прихожую, которая пересекала дом и кончалась дверью черного хода. По сторонам были двери в комнаты и лестница, ведущая на второй этаж.
Маргарет проводила его в освещенную комнату, дверь которой была открыта. Там у стола сидела с шитьем светловолосая женщина со свежим румяным лицом. Она сняла очки, сложила работу и встала из-за стола.
— Значит, это Колин, — сказала она и с некоторой застенчивостью пожала ему руку. — Я очень рада, что вы пришли, — добавила она и повернулась, жестом приглашая его сесть. — Отец Маргарет сейчас спустится.
В квадратной, вделанной в стену железной печке горел огонь. Он сел в кожаное кресло возле нее.
— Будете пить чай? — сказала миссис Дормен.
— Мы же сейчас уходим, — сказала Маргарет.
— Возможно, Колин хочет пить, он ведь долго ехал сюда, — сказала ее мать. — Дай ему передохнуть.
— Так ты хочешь чаю? — спросила Маргарет.
— Не откажусь, — сказал он, глядя на ее мать.
— Поставь чайник, Маргарет, — сказала миссис Дормен. — Для нас всех. Папа, так или иначе, попросит чаю.
Маргарет посмотрела на него, покачала головой, возвела глаза к потолку и быстро вышла из комнаты.
— Вы ведь живете далеко отсюда, Колин, — сказала миссис Дормен, садясь на кушетку поближе к огню. Невысокая женщина с приятными правильными чертами лица и светло-серыми глазами. Свою внешность Маргарет во многом унаследовала от нее.
— В Сэкстоне, — сказал он и объяснил, где это.
— Вы теперь будете учиться в колледже, если не ошибаюсь.
— Да, — сказал он.
— А жить собираетесь дома или в общежитии?
— В общежитии, — сказал он. — Кажется, они там это предпочитают.
— Молодым людям, по-моему, бывает полезно на некоторое время расстаться с родным домом. Ну, в определенном возрасте, — сказала она.
— Да, — сказал он.
— Ваш отец работает в поселке или где-нибудь еще? — сказала она.
— В поселке.
— А, да-да, — сказала она.
— Он работает на шахте.
— О, так у нас с вами есть кое-что общее! — сказала она. — Отец моего мужа работал на шахте. То есть, я имею в виду, в свое время, — добавила она.
Вернулась Маргарет и остановилась у стола, сплетя пальцы.
— Ты, кажется, допрашиваешь его? — сказала она.
— Боюсь, Колин, ваш приход немножко вывел Маргарет из равновесия, — сказала миссис Дормен.
— Ничего подобного, — сказала Маргарет. Она присела к столу и принялась медленно выдергивать нитки из лоскутка.
— А куда вы думаете отправиться сегодня? — спросила ее мать.
— Побродим где-нибудь тут. Или сходим в кино. Кинотеатр здесь рядом, на шоссе, — сказала она, глядя на Колина.
— Только не задерживайтесь допоздна, — сказала миссис Дормен.
— Нет, правда, кто тут выведен из равновесия? — сказала ее дочь.
Минуту-другую спустя открылась дверь и вошел доктор, высокий, с военной выправкой, — свой рост Маргарет, несомненно, унаследовала от него. У него было такое же румяное лицо, как у жены, и кустистые брови над голубыми глазами. Каштановые, почти рыжие волосы были начесаны на лоб. Кожа глянцево поблескивала, словно он только что умылся.
— А, здравствуйте, Колин, — сказал он так, будто они были уже давно знакомы, и протянул ему руку. — А я уже опасался, что не застану вас. Видите ли, я никогда точно не знаю, когда у меня кончится прием. — Повернувшись к жене и Маргарет, он добавил: — А как насчет чая? Или я опоздал?
— У нас дома опоздать к чаю ты не можешь, — сказала Маргарет и пошла к двери. — Я сейчас все принесу.
— Садитесь, дружок. Будьте как дома, — сказал доктор, указывая на кресло, с которого Колин было встал. — Ничего, если я закурю? — добавил он, садясь у стола и вынимая трубку.
— Ничего, — сказал он.
— А вы не курите? — спросил доктор и засмеялся.
— Нет, — сказал он.
— Мудрый человек! Экономите тысячи! — Он поглядел на жену. — Ничего, если я закурю, моя дорогая?
— Конечно, если Колин не против.
Вошла Маргарет и поставила на стол деревянный поднос. Она налила чашку отцу со словами:
— Первую тебе, ведь ты только что с работы.
— Лучше начни с Колина, он же твой гость, — сказал доктор, выпустив клуб дыма. — В этом доме я во всех расчетах последний, — добавил он, повернувшись к Колину, и подмигнул ему над облачком дыма.
— Очень хорошо, — сказала Маргарет, подошла к нему и подала чашку, даже не посмотрев на него.
— Нет уж, на меня не гляди! — сказала миссис Дормен мужу. — Она иногда держится, как школьная директриса. Вы еще в этом убедитесь, — добавила она, обращаясь к Колину.
Позже, когда они собрались гулять, миссис Дормен вышла вслед за ними на крыльцо.
— Ты без пальто? — спросила она в темноту.
— Ведь тепло, — сказала Маргарет. — И мы далеко не пойдем.
— Все-таки возьми кофточку, — сказала миссис Дормен, скрылась на минуту в передней и снова вышла, уже вместе с доктором. Он спустился с крыльца, надевая шляпу. В другой руке у него был черный чемоданчик.
— Ну, развлекайтесь. Только берегитесь простуды, — крикнул он, помахал им рукой и скрылся за углом дома. Минуту спустя раздался шум мотора и сад пронизали лучи фар.
Маргарет вернулась к крыльцу за кофточкой. Когда они вышли за калитку, она взяла его под руку.
— Ну как, было не очень плохо? — сказала она.
— Нет. — Он мотнул головой.
— Давай пройдемся. Мне хочется подышать, — добавила она.
Она на ходу надела кофточку и снова взяла его под руку.
Кирпичные и каменные дома остались позади. Они вышли на гребень над долиной — внизу тускло светились россыпи огней. Дул легкий ветер. Откуда-то от верхнего конца долины, где вставали смутные очертания холмов, доносилось тихое пыхтение паровой машины.
— Тут за оградой поле для гольфа, — сказала она. — Можно пойти туда.
В темноте они отыскали дорожку. За калиткой открывалось озеро мрака, замкнутое темными контурами деревьев и крутым склоном.
Когда они дошли до первого дерева, она остановилась.
— Я рада, что ты приехал, — сказала она. — По-моему, ты им понравился. Понимаешь, я в первый раз пригласила кого-то домой.
Он обнял ее за плели.
— Если хочешь, я приеду к тебе.
— Конечно, — сказал он. — Только у нас немного по-другому.
— В каком смысле?
— Беднее, — сказал он.
— А какое это имеет значение? — сказала она.
— Никакого, — сказал он и мотнул головой.
Дорожка пересекала поле для гольфа и выводила к реке. На более светлом фоне неба вырисовывался силуэт плотины. Они легли на траву.
— Я тут никогда раньше не бывала, — сказала она.
— Никогда?
— Насколько помню. Но мы ведь живем тут всего семь лет.
— А где вы прежде жили?
— В самых разных местах. Но здесь, по-моему, мы осели прочно, — добавила она.
Они лежали рядом.
Он начал называть звезды вверху. Часть неба заслонял абрис древесной кроны.
— А ты за это время еще что-нибудь написал? — спросила она.
В одном из писем он упомянул про свои стихи.
— Кое-что.
— Ты мне их покажешь?
— Не знаю. Возможно, они никуда не годятся.
— Мне они, наверное, понравятся. А если даже нет, я про это умолчу. — Она засмеялась.
— Тогда мне незачем их показывать.
— Нет, правда, я честно скажу свое впечатление.
Через некоторое время они встали. Перед этим он ненадолго завладел ее рукой и теперь снова сжал ее пальцы в своих. Они шли молча, но у калитки она сказала:
— Проводить тебя до города? Я с тем же автобусом вернусь.
— Нет, лучше я попрощаюсь с тобой тут, — сказал он.
— Почему? — сказала она и снова засмеялась.
— В этом больше завершенности, — сказал он. — К тому же твоя мать, наверное, думает, что ты и так уже очень задержалась.