Он подошел к двери миссис Шоу. И услышал внутри голос матери, потом ее смех и смех мистера Шоу.

Его стука никто не заметил. Он постучал еще раз.

Раздался голос отца:

— Никак кто-то пришел.

Он услышал смех матери, пронзительный, визгливый. Потом скрипнула щеколда и дверь отворилась.

— Да это же ваш Колин! Входи, малый! — Мистер Шоу, все еще смеясь, отступил в сторону. — Входи, входи, Колин. Погляди, какой у тебя брат.

Мать стояла посреди кухни прямо под электрической лампочкой. На ее ногу и юбку ложились отблески огня в очаге. На руках она держала младенца, завернутого в белую шаль, — она только что взяла его у миссис Шоу, которая наклонялась, вытягивая палец, чтобы погладить его по щеке.

— Колин, голубчик, — сказала мать. — Ты сегодня рано вернулся.

Отец стоял у огня, в руке он держал рюмку. Стивен сидел за столом и грыз сухарик.

— Ну, здравствуй, голубчик, — сказала мать. Она наклонилась, свободной рукой обняла его за плечи и прижала губы к его щеке.

— Погляди на своего братика. На кого он похож, как по-твоему?

Она опустила маленького пониже. Из складок шали выглядывало красное сморщенное личико.

Он поглядел и помотал головой.

— Ну как, похож он на меня? — сказал отец. Лицо у него было красное. Он прислонился к стене, посмотрел на мистера Шоу и засмеялся. — А может, на почтальона, а?

— Ну, что вы его сбиваете, — сказала миссис Шоу. Возле пустой тарелки стояли пустые рюмки и бутылка.

— В здешних местах, — сказал отец, — поди разберись!

Миссис Шоу снова засмеялась.

— Да будет вам, Гарри, — сказала она, повернулась к маленькому и погладила его лобик.

— А Колин молодчина, — сказал мистер Шоу. — Заботился о братишке прямо как отец.

— А чай мы пить будем? — спросил он.

— Чай ему подавай! А сам только-только домой вернулся, — сказал мистер Шоу. И снова засмеялся.

— Ну, за третьего, — сказал отец и допил рюмку. — Еще один голодный рот, — добавил он.

— Верно, Гарри. Ты бы поостерегся. — Мистер Шоу снова засмеялся. — Не то одной коляской не обойдешься, еще и новый дом понадобится.

— Нет уж, этот будет последним, — сказал отец. — Трое есть, и хватит. — Он причмокнул, потом снова засмеялся. — Не каждый день у нас есть что праздновать, — добавил он.

— Ничего, Гарри, ты скоро что-нибудь еще подыщешь, — сказал мистер Шоу.

Они снова засмеялись.

— Тут, по-моему, есть двое голодных ребят, — сказала миссис Шоу. — И один, не в пример другому, не первый раз домой возвращается. — Она погладила щечку младенца. — Ну весь в вас, Элин, — добавила она.

— Будем все-таки надеяться, что он вырастет похожим на меня, — сказал отец.

Колин пошел к двери.

— Про затемнение не забудьте! — сказал мистер Шоу. Свет в кухне погас. Мать, прижимая маленького к груди, остановилась у двери и ногой нащупала порог.

— На ступеньках не споткнитесь, Элин, — сказала миссис Шоу.

Они пошли через двор. Отец остался на кухне, и он услышал его голос.

— Нет уж, я никуда не уйду, тут ведь еще капельки две наберется, — сказал он.

Мистер Шоу засмеялся.

Стивен что-то крикнул. Со двора донесся голос отца.

— Зажги свет, голубчик, — сказала мать и добавила. — Да не закрывай ты двери.

Она вошла, держа младенца так, что его головка прислонялась к ее плечу.

— Ну вот, голубчик. Вот мы и дома, — сказала она и положила его на стул.

— Дай-ка мне пеленку, — сказала она, не оборачиваясь. — Возьми в шкафчике.

Он открыл шкафчик у очага и достал пеленку.

Младенец заплакал.

— Я же его кормила совсем недавно. Значит, он не от голода, — сказала она.

Он мелко перебирал ножками, водил перед лицом сжатыми в кулачки руками.

— Тише, маленький, тише! Я пойду с ним наверх.

Она поднялась по лестнице, и он услышал, как она ходит по спальне.

Кухонная дверь открылась. Вошел отец.

— Она что, наверх его унесла? Укладывать баиньки? — сказал он и снял пиджак. Лицо у него было красное, воротничок расстегнут.

— Ну вот. Видел своего братишку?

— Угу, — сказал он.

— Что я тебе говорил, малый? Вот она и вернулась.

Отец, покачиваясь, подошел к очагу и распустил галстук.

— У старины Шоу по такому поводу и бутылочка нашлась, черт подери. — Он рыгнул и схватился за грудь. — Пора и на боковую. Я ведь сегодня не ложился, сам понимаешь. А в пять уже на работу. Ну, да ты и сам знаешь, — добавил он. — Ты-то здесь не первый день живешь, а?

Он сел на стул и закрыл глаза. Вошел Стивен. В руке он держал еще один сухарик.

— Где мама? — сказал он.

Мать спустилась на кухню. Лицо у нее тоже было красное, как у отца.

— Может, он часок поспит, — сказала она. — Как бы из-за этого шума он вовсе не рассонился.

Она поглядела на стол.

— Что ты делаешь, голубчик? — сказала она.

— Уроки, — ответил он и нагнулся над учебником.

— А хоть разок нельзя их не делать? — сказала она.

— Нет, — сказал он и помотал головой.

— Колин работал прямо молодцом, — сказал отец. — Дом прибирал не хуже хорошей хозяйки. Полы натирал, кастрюли мыл. Я возвращаюсь, а у него уже огонь горит, — добавил он.

Его голова медленно опустилась на грудь. Через минуту он захрапел.

— Отец лишнего хлебнул, — сказала мать. — Ему сразу в голову ударяет.

— Я пойду в ту комнату, — сказал он и взял учебники.

— А тебе удобно будет, голубчик? Это ты правильно. Пусть поспит, — сказала мать. — А чай я тебе сейчас соберу, — сказала она ему вслед. — Потерпи минутку.

Он вошел в нижнюю комнату и задернул занавески. Там было очень холодно. Камин не топили уже несколько недель.

Он зажег свет и начал читать. Из-за стены время от времени доносился голос матери и слышался ритмический храп отца.

— Посильнее сгибай, — сказал Батти.

Он прижимал согнутую ветку к груди, в другой руке у него было ружье.

— Оттяни еще и привязывай.

Колин привязал ветку и отрезал конец веревки ножом, который ему протянул Батти.

Со стороны хижины донесся вопль Стивена.

— Ты бы сюда своего несмышленыша не таскал, — сказал Батти. — Того и гляди выдаст, где у нас хижина.

За последние полгода Батти сильно вырос. Его туловище и ноги еще вытянулись, худое лицо под шапкой рыжих волос сидело на длинной шее. Он перерос всех своих братьев, и даже отец, когда они разговаривали, смотрел на него снизу вверх, а голова матери еле доставала ему до плеча.

Привязав ветку, они пошли назад к хижине, и он увидел, что со Стивеном играет Стрингер — расхаживает с ним на плечах под деревьями. Стивен хватался за веточки и растерянно смотрел по сторонам широко раскрытыми глазами, не зная, чего ждать от Стрингера. Даже когда Колин был рядом, они часто подбивали Стивена на что-нибудь опасное: влезть на сухое дерево, забраться на шаткую кровлю, пройтись по узкой тропке между двумя бочагами или залезть в топкое место, где сами они никогда не ходили. Он провалился до колен, и только тогда они его вытащили. Но в Стивене была какая-то невозмутимость, и ее ничто не могло нарушить.

— Эй, Стрингер! — крикнул Батти. — Мы еще одну устроили.

— Да хватит тебе ловушек, Лолли. Как бы нам самим в них не угодить, — сказал Стрингер.

Он снял Стивена с плеч и поставил его на землю. Стивен убежал в хижину, он раскраснелся, и глаза у него стали совсем синими.

— А чего ты там делаешь, Языкатый? — спросил Батти.

— Ты это про что, Лолли? — сказал Стрингер.

— Про школу, где Языкатый учится, — сказал Батти.

Стрингер взял у Батти свое ружье.

— Надо бы туда как-нибудь смотаться. Помашем ему, — сказал Стрингер, — сквозь решетку.

Стрингер засмеялся и прицелился из ружья. Он сел на перевернутый ящик у двери.

Было слышно, как внутри Стивен мешает в печурке.

— Вы что, так и сидите на одном месте? — сказал Батти. — Или вас куда-нибудь водят?

— На некоторые уроки мы уходим. Но обычно сидим у себя в классе.