– Итак, ты не пьешь чая. Ты куришь?

– Да что вы? Нет, конечно.

– Ты приводишь в гости мужчин?

– Только если папа приедет. Мы в этом смысле воспитаны очень строго.

– Что ж, плата за комнату будет составлять восемьдесят пять долларов в месяц. Если ты хочешь ужинать со мной, то это будет еще пять долларов в неделю. Конечно, ты можешь готовить в своей комнате. Прачечная на первом этаже.

– Восемьдесят пять долларов в месяц? – Я не могла поверить в то, что услышала.

Я знала, она могла бы запросить намного больше.

– Вы уверены?

– Да, – ответила миссис Дезмонд.

– Я могу себе это позволить! – воскликнула я. – У меня есть рекомендательные письма.

– Мои глаза и уши заменят мне все рекомендательные письма. Чутье еще не подводило меня.

– Но вы можете ошибиться.

– Но ты же меня не подведешь, да?

Позже миссис Дезмонд сказала журналистам: «Вероника настоящая леди, и что бы ни случилось, она ею останется. Она очень выгодно отличается от представительниц своего поколения».

Я переехала в тот же вечер, и миссис Дезмонд показала мне, где я могу оставлять свою маленькую машину.

Спустя два дня, когда я мечтала о том, как погружусь в сон на своих белых подушках, тот самый китаец, бабушка которого умерла на его руках, толкнул меня локтем. Он шепнул:

– Здесь и вправду так сложно учиться или проблема во мне?

– Я думала раньше, что много знаю. Ха-ха-ха, – написала я ему в ответ.

– Давайте закончим на этом, – сказал учитель. – У вас такой вид, что мне совершенно ясно: на сегодня информации вполне достаточно.

Я начала складывать в рюкзак толстый учебник, который купила утром, списки, анкеты и тетради. В тот день я потратилась, чтобы оформить студенческий билет и оплатить занятия. У меня почти не оставалось денег.

– Хотел спросить тебя, ты живешь поблизости? – спросил Кевин Чан. – Хочешь, будем заниматься вместе? Нам надо узнать друг друга. Раньше я учился на английском отделении. Не знаю, боюсь, что не потяну все сразу. В нашей семье нет докторов. Мой отец владеет рестораном.

Я смерила его взглядом, чтобы понять, не заигрывает ли он со мной, но увидела, что он действительно не имел в виду ничего другого, кроме как повторить пройденный материал.

– Конечно, – улыбнулась я. – А какой у вас ресторан?

– Китайский. Какой еще? В Калифорнии китайских ресторанов больше, чем в самом Китае.

– Я ни разу не пробовала китайскую еду, – призналась я.

– Да не может быть такого. Все пробовали китайскую еду. Жареный рис и говяжьи отбивные, разве ты не слышала?

– Но я действительно не пробовала китайскую еду.

– Ты придерживаешься какой-то особой системы питания?

– Нет, – ответила я, и мы вышли на теплый калифорнийский воздух.

Наступили сумерки. Один великолепный день сменял другой не менее великолепный – такой была погода в Калифорнии.

– Я из Юты, мы живем там в маленьком городке. Даже не в городке, а в поселении. Может, в городе есть рестораны, но мы туда не ходили ни разу. Единственная еда, которую я ела в ресторане, – это омары да еще какие-то мексиканские блюда.

Кевин рассмеялся.

– Это совсем другое. Тогда тебе надо прийти в «Седьмое счастье».

– Что это?

– Это название нашего ресторана. Моя мама принимает посетителей. Папа сидит на кассе, мамин папа готовит, и мамина мама и мамина сестра тоже готовят, а мои сестры обслуживают столики, и, наконец, мои братья помогают убирать. Если нам удается заставить их.

– Почему он называется «Седьмое счастье»?

– Не знаю. Наверное, потому, что счастий всего шесть.

– Шесть счастий? – удивленно переспросила я.

– Да, но не спрашивай у меня, что это означает, это можно объяснить только на китайском.

– Ты не умеешь говорить по-китайски?

– Кто ты?

– Я из семьи мормонов.

– А я методист, но я имел в виду не это. Я хотел спросить: кто ты по национальности? Ирландка?

– Нет, у меня англо-датские корни. Я не знаю, откуда у меня рыжие волосы.

– Ты говоришь на датском языке?

– Я поняла теперь. Но я предположила, что раз вся твоя семья занята в ресторанном бизнесе и свою бабушку ты называл «бабушка», то ты китайский китаец.

– Теперь все встало на свои места, – сказал он. – Мой прадедушка прибыл из Китая. Но я уже самый обычный американец. По-китайски я знаю пять фраз, не больше. «Спасибо», «очень вам благодарен» и все такое. Как тебя зовут?

– Ронни. Вероника.

– Ронни, когда ты приехала в город?

– Два дня назад, и у меня еще не было времени купить молока!

– Тогда почему бы тебе не прийти вечером к нам? Заметив мои колебания, он добавил:

– Извини. Ты новенькая, поэтому тебе странно видеть, как люди относятся здесь друг к другу. В Калифорнии все общаются так, словно знакомы всю жизнь. Это типично калифорнийская манера. С другой стороны, я мог бы оказаться убийцей с топором за пазухой.

Я часто заморгала, и он поднял руки.

– Ронни, я шучу. У меня девушка учится на оператора в университете, и я привык вести себя как взрослый брат, потому что у меня очень много младших сестер.

– Все хорошо, – глубоко дыша, проговорила я.

Я всегда делала специальные дыхательные упражнения, когда что-то пугало меня. Но потом я подумала: «Как я могу бояться этого парня? Да он не старше Мико!»

– Увидимся на занятиях, – обронил Кевин, вынимая ключи от машины.

– Хорошо.

Он спустился по ступенькам. Позже Кевин скажет журналистам: «Теперь понятно, почему я напугал ее своим замечанием насчет убийцы, да еще в первую же встречу». Наблюдая, как он ловко движется среди машин, я вдруг крикнула:

– Подожди!

Я присоединилась к нему.

– Послушай, я не знаю, дорогой ли у вас ресторан, но я могу позволить себе ужин. У меня дома есть только арахисовое масло и крекеры. Это даже не дом, а комната, заставленная чемоданами и коробками. На завтрак я съела вареное яйцо, которое приготовила мне хозяйка, и мне не хотелось бы утруждать ее еще и заботами об ужине. Не говоря уж о том, что она, наверное, давным-давно поужинала. Если хочешь меня пригласить...

– Я и не думал, чтобы ты платила! – с усмешкой сказал Кении. – Максимум, что от тебя потребуется, это помыть посуду.

– В этом я чемпион! Я мыла тарелки и ложки для всех после собрания в церкви.

– Боже ты мой, Ронни, да я ведь шучу. Я хочу, чтобы ты познакомилась с моими родственниками. Ты сможешь взять с собой столько еды, что тебе хватит на неделю.

Ресторан находился в двадцати минутах езды от колледжа. Кевин припарковал свою машину, и мы прошли через стеклянную дверь, возле которой сидел крохотный мужчина и курил. Он что-то бормотал, тыча пальцем в воздух.

– Это мой дядя Торранс. Дядя Торранс, это студентка из моей группы Вероника.

Старик лишь кивнул и продолжил разговаривать с пустотой.

– Он пьет, – объяснил Кевин. – Он помогает нам, но большую часть времени проводит здесь, курит и разговаривает со своей женой, которая ушла от него сорок лет назад. Он Торранс, а мой дядя, который служит в полиции, – Барстоу, а папу зовут Карсон, как город в Калифорнии.

– Так странно!

– Это безумно! Идея принадлежала моей бабушке.

– Нет, безумно то, что моя бабушка сделала точно так же: назвала детей в честь городов, и моему папе досталось имя Лон дон. Наверное, мы единственные люди во всей Америке, у которых бабушки безумствовали по одному сценарию.

Кевин покачал головой.

– Я сразу почувствовал, что мы должны подружиться. Это красная нить, – сказал он.

– Что это?

– Это китайская легенда. По ней, два человека, которым суждено пересечься в жизни, соединены невидимой красной нитью. Не имеет значения, сколько стран их разделяет, – они встретятся, потому что они соединены.

Он завел меня внутрь. В маленькой кухне было очень жарко. Повсюду громыхали кастрюли. Шесть человек в белых халата и косынках сновали туда-сюда вокруг огромной печи. Женщина нарезала овощи. В стороне от нее висели вниз головами ощипанные утки. Когда мы вошли, женщина как раз прекратила резать овощи и начала вопить на каких-то мужчин, тыча в их сторону большим блестящим ножом.