– Я уже давно с ним советуюсь, Декамбре. Парень вне подозрений. У него не только безупречное «гладильное» алиби на первое убийство, но с тех пор за ним каждый вечер следят. Он ночует дома, утром идет на уборку.

– На уборку? – озадаченно переспросил Декамбре.

– Он работает уборщиком.

– И он так хорошо разбирается в чуме?

– Вы же плетете кружева.

– Этот город ему не найти, – после натянутого молчания сказал Декамбре.

– Он его найдет.

Старик пригладил седые волосы, поправил синий галстук и отправился в свой темный кабинет, где у него не было ни одного соперника.

Раскат скандинавского грома прогнал людей с площади, под тонкими струями дождя народ побрел в «Викинг», по дороге отмахиваясь от голубей.

– Извините, Бертен, – сказал Адамберг. – Я увез ваш дождевик в Марсель.

– Куртка просохла. Жена вам ее погладила.

Бертен вытащил из-под стойки и передал комиссару чистый квадратный сверток. Полотняная куртка не выглядела так с самого дня покупки.

– Слышь, Бертен, теперь к легавым подмазываешься? Тебе лапши навешали, а ты и уши развесил?

Высокий трактирщик повернулся к человеку, который это сказал и теперь, гнусно ухмыляясь, запихивал салфетку между рубашкой и бычьей шеей, собираясь приступить к еде.

Потомок Тора покинул стойку и направился прямиком к его столу, расталкивая стулья, попадавшиеся на пути. Поравнявшись с невежей, он грубо выдернул его из-за стола и потащил к выходу. Парень вопил и отбивался, и тогда Бертен влепил ему две оплеухи, дотащил до двери и вышвырнул на площадь.

– Не вздумай вернуться, в «Викинге» нет места для такого дерьма, как ты!

– Не имеешь права, Бертен! – с трудом поднимаясь, кричал посетитель. – У тебя общественное заведение! Не имеешь права выбирать клиентов!

– Я выбираю полицейских и выбираю всех остальных, – ответил Бертен, захлопнув дверь. Потом провел широкой ладонью по светлым волосам, зачесывая их назад, и снова, надменный и гордый, занял место за стойкой.

Адамберг втиснулся под нос драккара.

– Будете обедать? – осведомился Бертен.

– Буду и останусь до сеанса новостей.

Бертен кивнул. Подобно большинству людей, он не очень жаловал полицейских, но этот столик теперь был закреплен за Адамбергом пожизненно.

– Не могу понять, что вы ищете на площади, – рассуждал хозяин, губкой сметая со стола крошки. – Если бы не Жосс, тут ведь с тоски подохнешь.

– Вот именно, – ответил Адамберг. – Поэтому я жду чтения.

– Понятно, – отозвался Бертен. – Вам еще пять часов ждать, но дело ваше.

Адамберг положил телефон рядом с тарелкой и задумчиво поглядел на него. «Ради всего святого, Камилла, откликнись!» Он взял аппарат, повертел в руках. Потом легонько толкнул его. Трубка завертелась, как рулетка казино. Ему все равно, найдется ли сеятель. Только позвони. Потому что все остальное безразлично.

Часа в три позвонил Марк Вандузлер.

– Непростая задачка, – объявил он тоном человека, который весь день искал иголку в стогу сена.

Полный доверия Адамберг ждал его ответа.

– Это Шательро, – продолжал Вандузлер. – Более поздний рассказ о давних событиях.

Адамберг передал его слова Данглару.

– Шательро, – записал Данглар. – Окружные комиссары – Левеле и Бурло. Я предупрежу их.

– В Труа есть четверки?

– Нет пока. Журналисты не смогли расшифровать послание, как в Марселе. Я вас оставлю, комиссар, тут Пушок портит новую штукатурку.

Адамберг положил трубку и долго соображал, пока до него дошло, что Данглар говорил про котенка. В пятый раз за день он поднес телефон к лицу, словно заглядывая в глаза близкого человека.

– Давай, – пробормотал он. – Позвони. Случилась коллизия, будут и другие. Не обращай внимания, что тебе до них? Это касается только меня, оставь их мне. Позвони.

– Это штука, которая по голосу узнает? – спросил Бертен, поднося горячее блюдо. – Она сама отвечает?

– Нет, – ответил Адамберг, – она не отвечает.

– Все-таки приятно иметь такую игрушку.

– Нет.

Адамберг просидел в «Викинге» полдня, один раз к нему подходил Кастильон, потом на полчасика подсела Мари-Бель и отвлекла своей однообразной болтовней. За пять минут до сеанса он уже стоял на посту, одновременно с ним вышли Декамбре, Лизбета, Дамас, Бертен, Кастильон, каждый занял свое место, меланхоличная Ева встала в тени рекламной тумбы. По-прежнему немногочисленная толпа теснилась у трибуны.

Адамберг вышел из-под платана и подошел ближе к чтецу. Он напряженно вглядывался в лица завсегдатаев, смотрел на их руки, ловя малейший жест в ожидании мимолетного блеска. Жосс прочел восемнадцать объявлений, но Адамберг ничего не заметил. Во время метеосводки чья-то рука поднялась, проводя ладонью по лбу, и Адамберг тут же увидел то, чего ждал. Блеск на пальце.

Потрясенный, он вернулся к платану. Там он долго стоял в нерешительности, прислонившись к стволу, не уверенный в своей догадке.

Затем очень медленно достал телефон из своей выглаженной куртки.

– Данглар, – проговорил он, – немедленно приезжайте на площадь и захватите двоих человек. Поторопитесь, капитан. Я нашел сеятеля.

– Кто? – спросил Данглар, вскакивая и знаком подзывая Ноэля и Вуазене.

– Дамас.

Через несколько минут полицейская машина затормозила на площади, из нее быстро выпрыгнули три человека и направились к Адамбергу, стоящему у платана. Это вызвало интерес зевак, тем паче что самый высокий из полицейских держал в руках бело-серого котенка.

– Он еще здесь, – тихо проговорил Адамберг. – Снимает кассу с Евой и Мари-Бель. Женщин не трогать, брать только его. Будьте начеку, этот крепыш может оказать сопротивление, проверьте оружие. Если будет сопротивляться, ради бога, без драки. Ноэль, пойдете со мной. В магазине есть другой выход на боковую улицу, через него ходит чтец. Данглар и Жюстен, встаньте там.

– Вуазене, – поправил Вуазене.

– Встаньте у двери, – повторил Адамберг, отделяясь от дерева. – Идем.

Когда четверо полицейских вывели Дамаса в наручниках и усадили в машину, все обитатели площади были просто ошеломлены. Ева побежала за отъезжающей машиной, хватаясь за голову. Мари-Бель с рыданиями бросилась в объятия Декамбре.

– С ума сошел, – сказал Декамбре, крепко обнимая девушку. – Он совершенно сошел с ума.

Даже Бертен, наблюдавший сцену через окно, поколебался в том уважении, которое питал к комиссару Адамбергу.

– Дамас, – пробормотал он. – Да они просто спятили.

Через пять минут все собрались в «Викинге», чтобы обсудить случившееся. Люди были настроены сурово, мрачно и воинственно.

XXXII

Зато Дамас держался спокойно, на его лице не было ни страха, ни удивления. Молча и безропотно он позволил арестовать себя, посадить в машину и отвезти в уголовный розыск, даже не пряча лица. Это был самый мирный из задержанных, которых Адамберг когда-либо видел.

Данглар присел на край стола, Адамберг прислонился к стене, скрестив на груди руки, Ноэль и Вуазене стояли в углах комнаты. Фавр расположился за столом в углу, готовясь печатать протокол допроса. Дамас сидел на стуле в довольно непринужденной позе, обхватив руками в наручниках свои колени.

Данглар незаметно вышел, чтобы положить Пушка в корзину, и попросил Мордана и Меркаде принести для всех чего-нибудь поесть и попить, а еще пол-литра молока, если не трудно.

– Это для задержанного? – спросил Мордан.

– Для кота, – тихо проговорил Данглар. – Будьте добры, налейте ему молока. А то я весь вечер буду занят, а может, и всю ночь.

Мордан заверил, что на него можно положиться, и Данглар снова занял место на уголке стола.

Адамберг как раз снимал с Дамаса наручники, и Данглар рассудил, что делать это рановато, ведь на окне еще нет решеток, а что выкинет этот тип, никому не известно. Впрочем, об этом он не тревожился. Гораздо сильнее его беспокоило то, что без единого веского доказательства человека обвиняли в том, что он сеет чуму. Безмятежный вид Дамаса полностью опровергал это обвинение. Они искали эрудита и интеллектуала. А Дамас был простым парнем и немного тугодумом. Было просто немыслимо, чтобы он, больше занятый своими мускулами, мог посылать Ле Герну столь замысловатые письма. Данглар с тревогой размышлял, о чем думал Адамберг, когда решился на этот невероятный арест. Терзаемый дурными предчувствиями, Данглар укусил себя за внутреннюю сторону щеки. Он был убежден, что Адамберг зашел в тупик.