25 августа
Сегодня нас собрали после работы и сказали, чтобы с утра на работу не приходили, потому что в принципе территория уже очищена. Сержант, который надзирал за работами, поблагодарил нас и сказал выдать каждому по половине хлеба и по жестянке свиных консерв. Опять нужно поискать себе новую работу.
Немцы привезли откуда-то наших солдат, заключённых в неволю в 1939 году.Обычно эти солдаты работают на строительстве и ремонте дорог. У большинства этих солдат познаньский акцент, но среди них есть немало и варшавян. Немцы иногда позволяют разговаривать с пленными и даже давать им папиросы.
26 августа
Сегодня за отцом пришли украинские полицейские. Отец попрощался с нами, а маме сказал, чтоб была осторожна, потому что он не знает, когда вернётся и вернётся ли вообще. Мама хотела дать отцу в дорогу что-то поесть, но полицейский сказал, что там, куда отец идёт, ему ничего не понадобится, ему всё дадут. После ухода полицейского мама сильно плакала и Юзек тоже раскис. Он всегда плачет, если вдруг видит других плачущими.
Мама наверняка знает, за что полицейские забрали отца, но нам не говорит. Теперь начала пересматривать бумаги в шкафу отца и некоторые потом вынесла из дому.
28 августа.
Мама была у семей Кживоней и Белявских и принесла немного еды. Мама сказала, что Кживони обещали помогать до тех пор, пока не вернётся отец.
3 сентября.
Со дня вхождения во город немецкой армии на улицах развилась такая торговля, какой уже несколько лет не было. Люди доели то, что осталось в советских магазинах и складах. Много кто, впрочем, не принимали участи я в грабеже магазинов – эти голодают с момента отступления русских.
На Краковской площади, межту старыми будками, можно купить у немцев разные папиросы, консервы, спички, военную обувь. Деньги, вырученные от этой торговли, немцы тратят на водку и проституток. Поэтому перед немцами незачем прятаться с товаром. Только украинская полиция арестовывает торговцев и отбирает товар. (с тех пор, собственно, ничего не поменялось - От переводчика ).
Больше всего на рынке папирос марки «Юно», «Салем», «Спорт». У немцев имеется на продажу также и советские папиросы и табак, которые разграбили на складах или отобрали у пленных. Иногда бывает даже так, что немцы продают нам русские консервы. Такая торговля иногда приносит много, а иногда – ничего. Бывает нередко и так, что заработаешь немного денег и немного еды, а украиснкие полицейские всё заберут, да ещё и изобьют.
Папиросы и консервы скупают у нас разные люди. Есть такие, кто сами с немцами не хотят или боятся торговать и скупают товар у нас. Когда наберут уже достаточно папирос, табака и спичек, везут это всё на село, где меняют это на мясо, масло, яйца и творог. Потом возвращаются обратно в город и дерут три шкуры с евреев, которым продают мясо и молоко.
Почти вся торговля происходит между будками и киосками, в которых перед войной продавались газеты, папиросы, овощи. Также торговля идёт в базарных проходах. Тут чаще всего продают немцам водку, за которую они, впрочем, солёно («slono» – видимо, «неплохо», «жирно» - От переводчика ) платят. Я покупаю и продаю только папиросы и табак. Беру небольшими количествами, поскольку так риск меньше. Изредка бывает, что ничего не заработаешь. Чаще всего можно, однако, принести домой немного еды и табак для отца. Когда отец вернётся из заключения, у него будет немалый запас для курения.
6 сентября.
Был у нас пан Белявский и принёс нам кашу и хлеб. Пан Белявский рассказал, что к отцу есть определённые претензии насчёт того, что он, австриец и евангелист, работал в заводских профсоюзах и участвовал в организации забастовок во Львове и в других городах на Окраинах, а также был членом патриотических организаций. Пан Белявский сказал, что отец, скорее всего, вернётся, потому что за то, что он делал, его могут максимум избить и немного подержать.
7 сентября.
Сегодня помогали при разгрузке ящиков с шоколадом. Немцы утянули два вагона на боковую ветку далеко за железнодорожным вокзалом. Офицер оставил нас троих и двух немецких солдат. Мы вынимали дощечки из ящика и через дырку вытягивали изнутри в шоколад. Через какое-то время мы вынимали досточки из другого ящика, и так далее. Столько шоколада, как в этот день, мы не съели, наверное, и за предыдущие десять лет.
Оба немца работали, вроде, в другом вагоне, но мы видели, как они открывали ящики и перегружали шоколад в военные сумки. В какой-то момент один из них вошёл в наш вагон, когда мы объедались шоколадом. Усмехнулся нам и сказал, чтобы мы перед уходом хорошенько забили дощечки на место. В 4 часа пополудни немцы выплатили нам дневной заработок в марках и сухарях.
8 сентября.
На следующий день мы пришли на угол улицы Пекарской и снова поехали на вокзал разгружать шоколад. В этот раз брали уже не только, чтобы съесть, но и домой. Эти два немецких солдата были добрыми людьми. Сегодня во время работа принесли нам супа в «монашках» и хлеба. Сказали нам, чтобы мы уходили сами, причём до того, как вернётся офицер, потому что он мог бы нас обыскать.
Немного шоколада занесли домой, а остальное попродавали крестьянам. Достали почти 2 килограмма мяса и небольшой мешочек картошки. Теперь у нас есть достаточно еды на две недели.
9 сентября
Опять пошли на Пекарскую. Сегодян шоколада уже не было, разгружали ящики с печеньем (вероятно, с пресловутыми галетами - От переводчика ). Немцы разрешили нам наесться на месте и забрать немного сухарей («sucharow» – или печенья? - От переводчика ) домой.
14 сентября.
Немцы привезли во Львов какую-то комиссию или что-то из этого разряда. Разные шишки ехали в открытых лимузинах и осматривали город. Немцы возили их по разным естам и что-то показывали. На одном лимузине был шведский флажок, на другом – с красным кругом на белом фоне. В этой машине ехали косоглазые в очках. Спереди и сзади на мотоциклах ехали немцы и украинские полицейские.
Отца не отпускают и не говортя, что с ним сделают. Мама была в комендатуре полиции; ей сказали, что или выпустят, или не выпустят.
21 сентября
В Винники привезли огромный эшелон («transport» - От переводчика ) русских пленных и расстреляли в течение одной ночи. Украинская полиция привезла из Винников огромное количество обмундирования, белья и обуви. Теперь полицейские продают это на Стрелецкой площади [4]. У них также можно купить большие русские наручные часы.
3 октября.
Днями и ночами едут на фронт в Россию немецкие войска. Наш сосед – Иванский – говорит, что Россия огромна и что немецкая армия утонет на российских просторах. Он говорит, что немцы могли воевать с Россией только в летний период. Осенью ведение войны в России для чужаков крайне затруднено, а зимой невозможно. Иванский был в России вовремя Первой Мировой войны. Иванский ещё добавил, что над немецкими войсками, которые входят вглубь России, можно поставить крестик.
Пока что немцы расстреливают людей почти ежедневно. Поляков вывозят в крытых кузовах, чтобы никто не видел, а евреев ведут посреди белого дня по улицам города. Чаще всего конвоирами являются шуповцы [5] либо украинская полиция. Позавчера на улице Яновской [6] молодая девушка вырвалась из колонны, идущей на Яновскую рогатку [7]. Один из конвоиров догнал её, прислонил плечами к стене костёла Св.Анны и застрелил. Мы видели, как тело еврейки люди занести в ризницу церкви.
5 октября.
Сегодня вернулся отец. По правде говоря, не вернулся, а люди его принесли. Отец ничего не говорит, потому что не может. Вся голова у него разбита, а глаза так глубоко, что их не видно. Мама пошла к семье Кживоней, а они привели врача. Отец часто плюёт кровью, и до него нельзя дотронуться, потому что у него всё болит. Теперь надо всё время сидеть около него и подавать ему компрессы и пить. Теперь уже известно, за что немцы арестовали и истязали отца. Целыми неделями его уговаривали и заставляли отказаться от польскости и подписать письма немецких народностей – райхлисты, поскольку он был австрийцем по происхождению и евангелистом. Отец отказывался почти три недели ареста. Немцы ему говорили, что он предатель народа немецкого. Знали его полную фамилию из двух частей, которую носила австрийско-польская семья в Австрии и Венгрии.