Внутри стран велась пропагандистская кампания по подъему воинствующего патриотизма. В преддверии новой войны в Советском Союзе она была развернута особенно мощно, так как требовалось сплотить все нации бывшей «тюрьмы народов» и, главное, круто повернуть руль идеологии, отказавшись от пролетарского братания с народами вражеских стран и вновь обратившись к национальной гордости и славной истории России.

Ученик пятого класса Тёма Наумов был редактором пионерской стенгазеты и, сочиняя передовицы, удивлялся тому, что в газетных статьях и по радио стали восхвалять русских царей и князей, отличившихся военными победами над внешними врагами. Появились замечательные фильмы, где они представлялись не тиранами и угнетателями, как раньше, а замечательными людьми, отважными героями и великими полководцами.

Так, князь Александр Невский наголову разгромил нагло напавших на Русь немецких псов-рыцарей, утопив их в Чудском озере и предупредив всех врагов: «кто с мечом к нам придет, от меча и погибнет». И царь Петр Первый совершил великие дела: прорубил «окно в Европу», создал русский флот и врага бил на суше и на море. А фельдмаршал, граф Александр Суворов был непобедимым полководцем, доказавшим всему миру, что русские солдаты — самые сильные и выносливые.

Выпускались фильмы, утверждающие историческую связь и дружбу братских народов СССР. В них впервые — очевидно, для примирения с верующими — священники стали положительными персонажами. Так, в кинокартине «Богдан Хмельницкий» об историческом воссоединении Украины с Россией одним из героев был поп Гаврила, которого блестяще сыграл Михаил Жаров.

В таких фильмах, как «Салават Юлаев», народу доказывалось, что только совместная революционная борьба смогла принести освобождение от гнета национальным окраинам. Повсюду воспевалась братская дружба народов СССР и расцвет их культуры при советской власти. Каждый школьник знал имена знаменитого казахского акына Джамбула и маленькой узбечки Мамлакат, удостоенных высоких правительственных наград.

Тёма свято этому верил, пока не услышал разговор между отцом и Мамедом Рузаевым, зашедшим его навестить во время приезда в Москву. Мамед явился к ним вечером, как всегда, белозубо улыбаясь и с ценным подарком в руках: привез набор каракулевых шкурок на шубку Анне Михеевне. Несмотря на реабилитацию, в прежней должности его не восстановили, а направили на работу председателем крупного туркменского колхоза.

— Работать можно, но удручает дикость и бескультурье местной сельской жизни, — пожаловался он Сергею Ильичу за рюмкой привезенного им чудесного туркменского коньяка. — В городах еще не так чувствуется патриархальность нравов. А в кишлаках все осталось как до революции — темнота и дикость.

— Неужели образование так и не дало никаких плодов? — удивился Сергей Ильич. — А как же освобождение женщин Востока, на которое мы рассчитывали? Не верю, чтобы все они были согласны носить паранджу!

— А кто у них спрашивает? — криво усмехнулся Мамед. — Народ продолжает жить почти первобытной жизнью. Советской власти не верят, хоть и молчат. Слушают лишь старейшин, а те внушают одно: придерживаться заветов предков. — Он грустно посмотрел на своего московского друга. — Вот ты говоришь — образование. А старики доказывают людям, что оно принесло только вред, и часто оказываются правы. Наши образованные женщины становятся самостоятельными и не почитают своих мужей, как прежде. Ты не поверишь, но у нас за невесту по-прежнему дают калым, и неграмотная девушка из богом забытого кишлака стоит много дороже, чем городская, окончившая школу.

— Неужели люди живут не своим умом, а слушаются темных и необразованных стариков? — поразился Сергей Ильич. — Ведь в школе их чему-то учат?

— А что хорошего они видят, Сережа-джан? Разве наша жизнь изменилась к лучшему? — уныло покачал головой Рузаев. — Ничего не строим, даже дорог. Люди почти ничего не получают за свой труд. Нас, честных коммунистов, отстранили от руководства, и повсюду правят карьеристы и стяжатели. Люди видят это, вот и слушают стариков. — И, понизив голос, добавил: — Народ недоволен своей жизнью и властью. И не только у нас, в Туркмении. Я очень боюсь, Сережа-джан, что в случае войны будет много предательства. А войны нам, по всей видимости, не избежать!

Глава 6

Пакт Риббентропа

…И вскоре война началась, но совсем не та, которую все ожидали. Основной причиной ее явилась уязвимость (в случае нападения на СССР с Запада) второй столицы страны — Ленинграда. Граница проходила буквально за чертой города, а правительство белофиннов симпатизировало Гитлеру. Ее необходимо было отодвинуть как можно дальше, и под каким-то подходящим предлогом Красная Армия всей своей мощью обрушилась на северного соседа.

Разумеется, силы были неравные, и советское командование рассчитывало на быструю победу. Но не тут-то было. Маленькая Финляндия оказала ожесточенное сопротивление, и массированное наступление Красной Армии на Выборг захлебнулось. На границе у белофиннов оказались солидные долговременные укрепления, и пехоте очень досаждали «кукушки» — замаскированные снайперы, сидевшие на деревьях. Из-за плохой стратегической подготовки военных действий и выявившихся в первых же боях недостатков вооружения и технического оснащения советские войска понесли неоправданно большие потери.

Несмотря на то, что поставленная цель была достигнута, и СССР вынудил Финляндию отдать необходимую ему территорию, уроки этой кампании были тяжелыми и показали неподготовленность Красной Армии к войне с более серьезным противником. Но советская пропаганда преподнесла итоги финской кампании как величайшую победу, благодаря которой удалось не только обезопасить «колыбель Октябрьской революции», но и вернуть территории, издревле принадлежавшие России.

Тёма хорошо знал историю СССР. Он был круглым отличником по всем предметам, но историю и географию любил больше других. Читать тоже любил об исторических событиях, путешествиях и приключениях. Может быть, поэтому и мечтал о дальних плаваниях, чтобы своими глазами поведать то, о чем писалось в книгах.

— Не понимаю, папа, зачем же надо было отдавать принадлежавшие России земли, которые теперь приходится отвоевывать обратно, — недоуменно спросил он у отца. — Почему после революции финнам добровольно отдали Выборг и все береговые укрепления, которые обороняли подступы к Ленинграду?

— А ты разве не слышал о праве каждой нации на самоопределение? — вопросом на вопрос ответил Сергей Ильич. — Это ведь основа национальной политики, которую провозгласил Ленин. Когда произошла революция, финны пожелали отделиться. Так же, как и прибалтийские республики. Раньше весь Финский залив принадлежал России.

— Так что же, придется и у них отобрать бывшие русские крепости, которые сторожили выход в Балтийское море? — высказал догадку Тёма. — Ведь иначе наш флот запрут в Финском заливе!

— К этому все идет. Необходимо вернуть Прибалтику! Недаром Россия пролила за нее столько крови.

— Выходит, надо снова «прорубить окно в Европу»? — удивился Тёма. — А как же право наций на самоопределение?

— Этот лозунг оказался на руку буржуазным националистам. Сейчас он лишь на бумаге. В наших республиках всех, кто подавал голос за самоопределение, пересажали — и правильно сделали! Ну что останется от СССР — если все они отделятся?

— Выходит, папа, наше правительство теперь хочет вернуть земли, которые Россия потеряла после революции? — продолжал допытываться Тёма. — Значит, тогда надо воевать и с Польшей? А ведь она в союзе с Англией и Францией!

Сергей Ильич с интересом взглянул на сына, словно только сейчас увидел, какой он уже большой, и как равному объяснил:

— Ты ведь слушаешь радио? Германия вот-вот нападет на Польшу, и тогда с ней в войну вступит Англия и Франция. А что это значит? — Он усмехнулся тому, с каким интересом уставился на него Тёма, и сам же ответил на свой вопрос: — Между ними развернется такая напряженная схватка, что они ничего не смогут сделать, если в этот момент СССР силой вернет себе земли Западной Белоруссии и Украины. Ты ведь знаешь историю. Германия и Россия не раз уже делили Польшу. Разделят ее и на этот раз.