Арджент погружается в раздумья. Грызёт ногти, нервно ковыряет швы на лице.

— А ты клянёшься, что не убьёшь меня?

— Клянусь, что не убью тебя.

— Левая половина — правая половина, так ведь? Мы одна команда?

— Одна, одна. Куда от тебя денешься.

Арджент глубоко втягивает в себя воздух.

— Сначала мы встретимся с этим Дюваном. А потом я скажу тебе.

Нельсон в бешенстве хлопает ладонями по баранке. Затем успокаивается.

— Ладно. Ты сам так захотел. — И он вытаскивает свой транк-пистолет, нажимает на спуск и транкирует «ученика» выстрелом в грудь.

Глаза Арджента расширяются от потрясения. Какое вероломство!

— Не передать, как у меня сейчас хорошо на душе, — говорит Нельсон.

Арджент обмякает на сиденье, доставляя тем самым Нельсону чрезвычайное удовольствие. Если уж придётся терпеть этого придурка в погоне за Ласситером и его вонючим приятелем-десятиной, он потерпит; хотя, кажется, нужно будет частенько отключать «ученичка», чтобы тот поменьше портил ему жизнь. Нельсон улыбается. Возможно, когда всё будет кончено, он расправится с Арджентом таким же точно образом, каким собирается расправиться с Левом Калдером, этим мерзавцем, бросившим его подыхать в аризонской пустыне. А может, он оставит Ардженту жизнь. Как захочет, так и сделает, всё в его власти. Надо признать, что даже будучи юнокопом, Нельсон наслаждался этой властью над жизнью и смертью своих жертв; когда же он сделался орган-пиратом, испытываемое им удовольствие возросло и стало неотъемлемой частью его натуры. Он обожает это чувство. Всего-то и нужно, что выследить Арджентову сестрицу. Вопрос времени. А тогда он убьёт Лева Калдера и заполучит глаза Коннора Ласситера. Плюс огромные деньги, которые заплатит ему Дюван за всё остальное тело Беглеца из Акрона.

Нельсон программирует GPS на маршрут в Сарнию, и, взглянув в зеркало заднего вида, выезжает на шоссе в благословенной тишине.

45 • Хэйден

Сотрудничество с врагом. Таково преступление Хэйдена в глазах общественности. Его осудили, не приведя ни одного факта в качестве доказательства и не дав возможности оправдаться. Ребята из лагеря «Холодные Ключи» убеждены в его вине на 100% несмотря на то, что он на 100% ни в чём не повинен. Он не выдал ни капли информации ни Менарду, ни какому-либо другому юнокопу. Единственное его утешение в том, что ненавидят его только бывшие обитатели лагеря «Холодные Ключи». Для всех остальных он по-прежнему человек, во время своего ареста на Кладбище объявивший миру «Манифест Цельных» и призвавший ко второму восстанию тинэйджеров. В кои-то веки от многочисленных репортёров была реальная польза.

Нельзя сказать, чтобы Хэйдена опечалила смерть Менарда. Этот человек заключил его в золотую клетку и превратил его жизнь в истинный ад. Хэйден много раз испытывал желание убить начальника, и убил бы, подвернись такая возможность. Однако расправа над Менардом, хладнокровно казнённым по приказу диктатора Старки, вызвала у Хэйдена содрогание. Это была неприкрытая жестокость, а вовсе не справедливость. Хэйден знает, что его мнение разделяют многие, но высказать его вслух он не может — ведь спасённые из лагеря «Холодные Ключи» и без того считают, что он продал их юновластям.

Великой милостью Старки, Повелителя аистят, Хэйдену разрешён доступ к компьютеру с целью помочь Дживану в разработке следующей операции, причём спланировать её так, чтобы она не потребовала такого огромного количества жертв.

Компьютерная расположена у самого входа в рудник, в подсобном помещении, полном старого ржавого оборудования. Здесь расположен огромный вентилятор, который худо-бедно нагнетает свежий воздух в глубины шахты. Будучи вдали от цивилизации, Дживан ухитрился соорудить из всякого отработавшего хлама спутниковую тарелку и расположил её в кустах при входе в рудник. Антенна, незаметно подключившись к какому-то ничего не подозревающему спутнику, обеспечивает им связь в внешним миром.

Итак, теперь Хэйден работает на Старки. Впервые за всё время в нём возникает чувство, что он действительно сотрудничает с врагом.

— Сэр, я не верю в то, что про вас говорят. Если моё мнение, конечно, что-то значит, — обращается к нему Дживан, сидящий позади и наблюдающий через плечо Хэйдена за тем, как тот крушит один брандмауэр за другим. — Не могли вы помогать Инспекции!

Хэйден не отрывает взгляда от монитора.

— И сколько, ты думаешь, значит для меня мнение человека, предавшего Коннора и бросившего сотни Цельных на милость юновластей?

Дживан сглатывает — отчётливо слышен звук, с которым его адамово яблоко прыгает вверх-вниз.

— Старки сказал, что они всё равно захватили бы всех. Если бы мы не спаслись, мы бы тоже попали в их лапы.

Хотя Хэйдену очень хочется оспорить этот аргумент, он понимает, что друзей у него мало и нельзя пренебрегать ни одним из них. Он заставляет себя взглянуть на Дживана и даже изобразить нечто похожее на искренность.

— Извини, Дживс. Сделанного не переделаешь. Я знаю, в случившемся нет твоей вины.

На лице Дживана написано видимое облегчение. Даже при нынешних обстоятельствах он относится к Хэйдену как к высшему по рангу офицеру. Надо быть осторожным, чтобы не потерять эту толику уважения.

— Власти объявили, что он жив, — произносит Дживан. — Я имею в виду, Коннор. Они даже говорили одно время, что он с нами.

— Ну, кажется, это пятая из отпущенных ему девяти жизней, так что у него ещё есть запас.

Дживан сбит с толку, и Хэйден невольно смеётся:

— Да ладно, не ломай голову, Дживс. Побереги мозги.

— А! — Такое впечатление, будто над головой Дживана реально зажглась лампочка. — Понял! Как у кошки!

Помимо Дживана к Хэйдену теперь приставлены двое охранников. Один следит, чтобы на него не напали жаждущие расплаты бывшие узники «Холодных Ключей»; другой надзирает за тем, чтобы он, чего доброго, не сбежал — компьютерная расположена у самого входа в рудник. Работа Дживана — шпионить за онлайн-активностью Хэйдена и следить, чтобы тот не учинил чего-нибудь подозрительного. В мире Старки нет места доверию.

— Вы всё время возвращаетесь к одному и тому же лагерю, — замечает Дживан.

— Пока он наиболее перспективный.

Дживан изучает спутниковую картинку и указывает на монитор:

— Но взгляните-ка на эти охранные башни у ворот.

— Вот именно. Вся их система безопасности обращена наружу.

— А... ага.

Дживан явно не догоняет, но это ничего. Не всё сразу.

— Кстати, Тэд мёртв.

Это замечание вырывается у Хэйдена неожиданно, ничего подобного он произносить не собирался. Наверно, удушливая жара, стоящая в компьютерной, напомнила ему о том ужасном последнем дне в КомБоме — дне, когда Хэйден и его команда неизбежно умерли бы, не пусти Хэйден очередь в лобовое окно. Иногда, в особо мрачные мгновения, ему кажется, что он совершил ошибку, что лучше было бы выполнить волю товарищей и дать им умереть с достоинством, чем оказаться в лапах юновластей.

— Тэд мёртв?

Ужас на лице Дживана приносит Хэйдену и удовлетворение, и печаль.

— Он умер от перегрева, когда мы жарились живьём в КомБоме. Но не беспокойся. Это тоже не вина Старки.

Он не знает, расслышал ли Дживан сарказм в его словах — тот мыслит прямолинейно, как компьютер. Ну и ладно, может, так даже к лучшему.

— Я не видел здесь Трейса. Ведь это он управлял самолётом?

Дживан опускает глаза.

— Трейс тоже мёртв. Не выжил при крушении.

— Понятно, — произносит Хэйден. — Полагаю, он и не должен был выжить.

Что привело к гибели Трейса — катастрофа или вмешательство человека — этого Хэйдену, скорее всего, не узнать никогда. Правда умерла вместе с пилотом.

Из глубины шахты слышатся приближающиеся шаги. По тому, с какой поспешностью охранник отступает в сторону, Хэйден, ещё не видя гостя, уже знает, кто это.

— Помяни чёрта, а он тут как тут! Мы с Дживаном как раз говорили о тебе, Старки. Вспоминали твои потрясающие фокусы. Особенно тот, в котором у тебя исчез целый пассажирский лайнер.