— И откуда такая уверенность, о ваше хлопально-десятинное мудрейшество?

Лев бросает на него колючий взгляд, но решает не заострять внимания.

— Ты что-то вроде Хамфри Данфи[28]. Да и я тоже. Мы оба прошли через такое, что сначала разорвало нас на части, а потом собрало обратно. Ты теперешний — совсем не то, чем ты был раньше.

Коннор обдумывает его слова и кивает. Пожалуй, Лев прав. Приятно сознавать, что друг считает его полностью изменившимся, вот только сам Коннор в этом совсем не уверен.

За ужином в тот вечер происходят два значительных события. Которое из них хуже, зависит от точки зрения.

Как только темнеет, Элина входит в столовую в сопровождении Пивани, несущего горшок с кроличьим жарким, томившимся в духовке целый день. К счастью, Коннор не присутствовал при свежевании и разделке животного; кроличья морда из горшка не торчит — значит, всё в порядке. Усевшись за стол, Кили принимается жаловаться, что ребята, у которых дух-хранитель из хищников, дразнят детей с более мирными покровителями.

— Это нечестно! К тому же я знаю, что половина этих «хищников» сами придумали себе хранителей!

Болтовня Кили напоминает Коннору о его брате, Лукасе — тот тоже из любого пустяка в школе раздувал целую драму. У Коннора вдруг мурашки бегут по коже. Не потому, что он вспомнил брата, а потому, что вдруг осознал, как давно он о нём не вспоминал. Лукасу сейчас примерно столько же, сколько было Коннору, когда он сбежал из дома.

— Передайте, пожалуйста, сюда жаркое, — просит Коннор. Лучше сосредоточиться на еде, пока его окончательно не занесло на минное поле раздумий.

Пивани утешает Кили:

— Это у них пройдёт. А если нет — когда-нибудь они за это поплатятся. Птицы летают и на север, и на юг.

Должно быть, думает Коннор, это арапачский эквивалент пословицы «как аукнется, так и откликнется».

— Алло, можно нам сюда жаркого? — повторяет он. В то время как Лев терпеливо ждёт своей очереди, голод Коннора требует внимания к себе.

Грейс, всегда сидящая по правую руку от Элины, наваливает себе полную миску. Горшок переходит к Элине, но та не замечает, поскольку тоже принимает участие в маленькой драме Кили:

— Ты не представляешь себе, сколько детей поступает к нам в травматическое, потому что уверены, будто их духи-хранители уберегут их от переломов!

И тут Коннор громко и отчётливо взывает:

— Мам! Да передай же нам сюда жаркое!

И только заметив расширившиеся глаза Лева, Коннор осознаёт, чтó он только что сказал. Нормальная домашняя обстановка, воспоминания о собственной семье — вот у него и вырвалось.

Все таращатся на Коннора, как будто он только что испортил воздух за столом.

— То есть... передайте жаркое. Пожалуйста.

Элина передаёт ему горшок, и Коннор уже думает, что никто не заметил его промашки, как тут раздаётся голос Кили:

— Так он уже называет тебя мамой? Даже мне нельзя называть тебя мамой!

После чего воцаряется молчание, все в замешательстве. Поэтому Элина решает вколотить гвоздь до конца, а не оставлять его торчать как попало.

— Я напоминаю тебе о ней, Коннор?

Он накладывает себе жаркого и отвечает, не глядя на неё:

— Не то чтобы... Просто обед вообще такой... похожий...

— Спорим, кролика у вас отродясь не бывало! — мямлит Грейс с набитым ртом.

Коннору хочется лишь одного — чтобы в комнате образовалась чёрная дыра и втянула в себя всеобщее внимание, вызванное его досадной оговоркой. А через пять секунд он получает урок, как важно быть осторожным в своих желаниях.

Окно большого зала внезапно разлетается вдребезги, и из маленького отверстия в задней стене сыплется каменная крошка. Ещё секунду назад этого отверстия не было.

— Все вниз! — кричит Коннор. — Под стол! Быстро!

Он мгновенно перестраивается в боевой режим и принимает командование на себя. Другие, возможно, ещё не поняли, что отверстие в стене — дырка от пули, но ничего, скоро до них дойдёт. Сейчас важно убрать людей с линии огня.

Все следуют его приказу.

— Кили — нет, давай сюда! Чтобы тебя из окна не было видно!

Пока Кили перебирается на новое место, Коннор несётся через зал к выключателю на стене и вырубает свет — во мраке стрелок не разглядит цели. Адреналин приливает к сетчатке, отчего глаза Коннора на удивление быстро приспосабливаются к темноте.

— Пивани! — взвизгивает Элина. — Звони в полицию!

— Нам нельзя звать полицию, — возражает тот. Он прав — это осознают сразу все. Если они вызовут полицию, придётся объяснять, почему в них стреляли. Тайна Коннора, Лева и Грейс будет раскрыта.

Но тут Пивани выпрямляется во весь рост и подходит к разбитому окну.

— Пивани! — окликает его Коннор. — Ты что, с ума сошёл? Вниз, немедленно!

Но охотник и ухом не ведёт. Ситуацию объясняет Грейс — только она и Пивани поняли истинную подоплёку происшествия:

— Тот, кто стрелял, метил именно в стенку. Это как в старых военных фильмах. Выстрел в воздух. Никто не собирался никого убивать.

— Предупреждение? — предполагает Лев.

— Да, — подтверждает Пивани.

Никто, однако, не торопится вылезать из-под стола.

Коннор отходит от выключателя и, став рядом с Пивани, всматривается в темноту за окном. На той стороне ущелья горят огоньки в домах. Пуля могла прилететь откуда угодно. Второго выстрела не следует.

— Кому-то известно о том, что мы здесь, — молвит Коннор. — И они хотят, чтобы мы ушли.

— Простите меня! — умоляет Кили. — Нова обещала молчать, но, должно быть, проговорилась. Это всё я виноват...

— Может и так, а может и нет. — Пивани поворачивается к Коннору. — Как бы там ни было, в этом доме вам оставаться небезопасно. Вас нужно перевести в другое место.

— В старый парной вигвам? — предлагает Кили. Забавно, но предложение кажется подходящим — ведь их всех прошибло потом.

Пивани качает головой.

— Я знаю место получше.

34 • Уна

Стук в дверь мастерской так тих, что на втором этаже он едва слышен. Уна только что поставила на огонь сковородку с бифштексом, и если бы масло шкворчало чуть громче, она вообще ничего не услышала бы. Девушка спускается в мастерскую, где когда-то начинала подмастерьем, а теперь сама изготовляет гитары, идёт через рабочее помещение, и её босые ступни колет усыпавшая пол стружка. В небольшом торговом зале с потолка, словно говяжьи лопатки, свисают гитары.

На пороге стоят Пивани, Лев, Коннор и Грейс. Уна ожидает объяснений.

— Там у нас кое-что произошло, — произносит Пивани. — Нам нужна твоя помощь.

— Прошу. — Уна распахивает дверь, и гости входят.

После того как все рассаживаются на табуретах в задней комнате мастерской, Пивани рассказывает о событиях нынешнего вечера.

— Ребятам нужно укрытие, — говорит он.

— Это ненадолго, — уверяет Коннор, хотя на самом деле не имеет понятия, на сколько они здесь застрянут. Этого не знает никто их них.

— Пожалуйста, Уна, — просит Пивани, настойчиво глядя ей в глаза. — Окажи нашей семье услугу.

— Да, конечно, — отвечает Уна, стараясь скрыть дрожь в голосе. — Но если тот, кто стрелял в них, узнает, что они здесь...

— Не думаю, что стрелявший попробует ещё раз, — произносит Пивани, — но на всякий случай, держи винтовку наготове.

— Ну, это само собой.

— Хорошо, что я отдал её тебе. Если ты используешь её ради защиты наших гостей, значит, она послужит правому делу.

Пивани поднимается.

— Я приду завтра — принесу припасы, еду и всё остальное, что понадобится. Если Чал добьётся успеха у хопи и собьёт Инспекцию со следа, то ребята скоро смогут покинуть резервацию и продолжить свой путь.

Уна замечает, что при последнем предположении Лев неловко передёргивает плечами.

— Уверен, — продолжает Пивани, снова многозначительно вглядываясь в глаза Уны, — что здесь для них самое безопасное место. Ты согласна?