женщинами — и ночи были такими жаркими, что, казалось, вспыхнет весь мир, — но

Энди принесла с собой что-то еще кроме секса, куда более глубокое и важное. До

сих пор Конн не обращал на это внимания, боялся признаться самому себе, что с

Энди его связывает отнюдь не только страсть.

Любовь.

Никогда еще Конн так не страдал. Никогда еще не вздыхал так тяжело. Никогда

обрывки мыслей так беспорядочно не роились в голове.

Монреаль. Она улетала в Монреаль, чтобы выйти замуж за Алана Дерошера.

Конн выругался и вскочил на ноги. Душ и бритье придется отложить до лучших

времен. Он быстро оделся, отыскал ключи от машины и выбежал на улицу. Сердце

бешено прыгало в груди.

“Она не могла уехать”, — повторял Конн, как молитву. “Она не могла уехать”, —прошептал он и с бешеной скоростью вырулил на шоссе. Он не опоздает.

Если она прекратит рыдать, все будет гораздо легче.

Сжав зубы, Энди проглотила очередную порцию слез. Пора успокоиться. Бедный

Алан. Он был встревожен и совершенно измучен. Бедная миссис Дерошер. Она

наверняка решила, что ее будущая невестка немного не в своем уме.

Даже слуги в громадном замке провожали Энди изумленными взглядами. Она

догадывалась, какие слухи про нее ходят в задних коридорах и служебных

помещениях. Первый раз, когда Энди вдруг расплакалась без всякой видимой

причины, служанки за ее спиной начали перешептываться.

Слезы снова хлынули потоком. Два дня. Энди уже два дня провела с Аланом и его

матерью, но осталось еще порядком рутины.

Разослать приглашения. Обсудить меню. Выбрать церковь. Подготовить

торжественный прием. Заказать авиабилеты для ее родных. Решить, где лучше

провести медовый месяц.

Медовый месяц. От непрерывных слез Энди почти ослепла. Отшвырнула насквозь

промокший платок. Хватит. Пора взять себя в руки. Впереди свадьба. Впереди вся

жизнь.

Они не успели толком обсудить меню, а Алан уже строил планы по поводу детей.

— Дорогая, я хочу назвать своего наследника Джеймсом, — торжественно сообщил он

утром. Энди грустно рассмеялась. Она представила себя в роли матери с сыном по

имени Джеймс. Представила себя в роли жены.

Цветы. Черт подери, она так и не заказала цветы.

Не так-то просто добраться до Монреаля. Конн ворвался в кабинет дежурного по

аэропорту Си-Тек и заорал, что если он через пять минут не вылетит на восток, то разнесет к черту всю гражданскую авиацию.

Через пару часов он оказался в Денвере. Что называется, попал в яблочко — между

Денвером и Монреалем не было прямого сообщения. Он побывал в Далласе, Атланте, Чикаго и в итоге на десять минут опоздал на рейс из О’Гара. Выбор оказался не

очень обнадеживающим: то ли до утра ждать следующего рейса в Монреаль, то ли

вернуться в Нью-Йорк, потом транзитом — в Торонто, а уже оттуда — в Монреаль.

Когда он все-таки оказался в Монреале, то выяснил, что Дерошер вместе со своей

невестой уже уехали на виллу где-то в районе Квебека.

Невеста.

Это слово болезненно пульсировало в мозгу. Взятый напрокат джип на предельной

скорости несся по горной извилистой дороге к загородной вилле Дерошера. Вернее, Конн надеялся, что это дорога к его вилле. По крайней мере, она еще не стала

его женой. Еще оставалось время.

Только бы удалось ее отыскать! Конн ухитрился, не бросая руля, вытащить дешевую

карту, которую купил на бензоколонке у какого-то подростка. За очередным

поворотом появился перекресток. Направо или налево?

— И разумеется, розы. — Мать Алана медленно и отчетливо выговаривала каждое

слово, как будто имела дело с тяжело больным человеком. — Белые и красные розы.

И немного лилий. Чем строже букет, тем он эффектней. Как вам кажется?

— Вы совершенно правы, — кивнула Энди с любезной улыбкой. Она понятия не имела, о чем ее спросили.

— Так, теперь вино. У Алана роскошный винный погреб, и запасов там хватит на

десять свадеб. Так что это не проблема. Ах да, мы ведь не выбрали десерт.

— Шоколадный торт, — загадочно усмехнулась Энди.

— Шоколадный торт? — Мать Алана удивленно вскинула голову и прокашлялась. —Хмм, я поговорю с шеф-поваром. Он подготовит на ваш выбор все рецепты. Правда, я бы предпочла крем-брюле.

— В таком случае остановимся на крем-брюле. — Подавив вздох, Энди с тоской

уставилась на дверь. Если бы у нее хватило мужества, она бы выбежала из этой

душной гостиной. Хотя бы глоток свежего воздуха. Но впереди была свадьба…

— Крем-брюле — это просто замечательно, миссис Дерошер.

Львиный зев.

Конн взглянул на увядший букет и чертыхнулся. Надо было сначала доехать, а уж

потом искать цветы. Одного вида таких цветочков хватит, чтобы Энди вышвырнула

его вон.

Если он сумеет проникнуть в дом.

Конн посмотрел на дверь и глубоко вздохнул. Не меньше фута толщиной. Такая

дверь устоит перед целой армией. Но не перед ним. Он снова постучал.

Дверь наконец распахнулась, и на пороге появилась высокая широкоплечая женщина.

Она быстро спросила что-то по-французски, и Конн замотал головой. Тогда она

перешла на ломаный английский:

— Вы должны пройти к задний дверь. Все, кто работает в саду, — задний дверь.

— Я не… — Он успел просунуть в дверь ногу. — Секундочку. Мне нужно увидеть

Энди Спенсер. Срочно.

— Энди? Спенсер? — В ее устах такое близкое имя звучало фальшиво и нелепо. —Non, non. С’еst impossible. В задний дверь. Садовники — в задний дверь.

Конн приготовился к долгому спору, но передумал и решительно шагнул вперед.

— Да иди ты к черту! — пробормотал он, не обращая внимания на ее протестующие

возгласы, и вошел в огромных размеров холл, величиной с футбольный стадион, а

то и побольше. С разных сторон к нему бросились разъяренные слуги. “Нельзя

терять ни минуты!” — подумал Конн и заорал: — Энди! Энди!

— Конечно, мы подадим peta de foie gras? — Мать Энди держала в руках листок

бумаги. — Затем телятину. Фазана. Оленину.

— Оленину? — Энди внезапно пришла в себя. — Чтобы я на собственной свадьбе

съела несчастного Бэмби?

— Бэмби? Но, дорогая моя, мы…

— Энди? Черт возьми, Энди, куда ты подевалась? Я знаю, что ты здесь. Энди!

Снизу отчетливо доносились вопли, похожие на боевой клич. Энди застыла как

вкопанная. “Ну вот, галлюцинации начались”, — спокойно подумала она. Украдкой

взглянула на свою будущую свекровь. Лишь бы та ничего не заметила.

Видимо, галлюцинации начались не только у Энди. Мать Алана уставилась на нее, потом вскочила на ноги:

— Что здесь происходит?

И тут он вошел, Коннор, огромный, широкоплечий Коннор, сразу заполнив комнату

энергией и силой. За ним следовали трое слуг, крича что-то. Увидев миссис

Дерошер, они моментально замолкли.

Тишина становилась все более напряженной. Конн смотрел на Энди, которая в

оцепенении не могла вымолвить ни слова. Конн выглядел ужасно: мятая рубашка, всклокоченные волосы, на лице щетина. Как будто он несколько дней не брился и

не переодевался. “Он принес львиный зев”, — изумленно подумала Энди. Он знал, что это ее любимые цветы.

— Кто вы такой? — произнесла миссис Дерошер ледяным тоном.

— Коннор Девлин, мэм. Я приехал, чтобы забрать Энди домой.

— Домой? — Она слегка возвысила голос. Настолько, насколько позволяли

изысканные манеры. Потом терпеливо добавила: — Вы, вероятно, ошиблись адресом, молодой человек. И вам не мешало бы выспаться.

— Что ты здесь делаешь? — заикаясь от бешенства, проговорила Энди.

— Я заберу тебя домой, — упрямо повторил Конн.

— Ты не имеешь никакого права вот так приезжать и… — Голос ее задрожал. —Коннор, уйди, пожалуйста. Прямо сейчас.