Горошек и Анни забрали Пиппу из сада господина Сентября. Всю дорогу они держали перед носом бегемота пучок травы и таким образом заманили обратно домой.

Пиппа съехал в свой бассейн и погрузился в воду по самые ноздри.

— Веди себя прилично, Пиппа, — сказала Анни. — У нас теперь нет времени следить за тобой. Мы должны зарабатывать деньги.

Дети взяли с собой папку с рисунками и отправились в путь. Вначале они позвонили к фрау Шнурпетер.

— Конечно, это прекрасные работы, — сказала она. — Словом, я покупаю этот зелёный паровоз и эту жёлтую лошадь. Хотя лошади крайне редко бывают лимонной масти.

— У нас сломался коричневый карандаш, — объяснила Анни. — И раз лошадь получилась жёлтая, она будет стоить дешевле.

— К сожалению, у меня мало денег. Вчера мои сыновья купили какую-то новую игру. Она обошлась нам недёшево. — Фрау Шнурпетер задумалась. — А может, вы возьмёте коробку порошка от клопов и плитку шоколада?

— Всё лучше, чем ничего, — согласился Горошек.

А Анни сделала реверанс и сказала:

— Спасибо, фрау Шнурпетер, мы очень довольны.

Дети отправились в следующий дом. Хозяин этого дома сидел в своём саду под сиренью и вырезал деревянную поварёшку.

— Очень сожалею, — объявил он, — но я не покупаю картин. Если мне понадобится картина, я нарисую её сам. И масляными красками. Они прочнее.

Горошек и Анни сунулись к соседям. Соседи были заняты тем, что играли в четыре руки на фортепьяно. Поэтому они крикнули в окно, что их нет дома.

Анни ещё раз нажала на кнопку звонка, но Горошек потянул её за рукав:

— Ты же слышала, их нет дома.

— Это ложь, — проворчала Анни. — Терпеть не могу врунов!

Они пошли дальше вдоль изгороди сада.

— Не понимаю, как можно так чудесно играть на фортепьяно и так бессовестно врать! — возмущалась Анни.

Горошек этого тоже не понимал.

— Найдётся у вас свободная минутка? — обратился он к женщине, которая открыла им следующую дверь.

— У меня болит голова, — сказала она, придерживая на лбу влажный платок, — но всё равно проходите.

Дети расстелили рисунки на столе, и Анни сказала:

— Пожалуйста, купите у нас хоть самую маленькую картинку!

Женщина покосилась на рисунки и взялась за голову:

— У меня всё плывёт перед глазами. Это ужасно!

— А мы ничем не можем вам помочь? — спросила Анни.

— Можете, — ответила женщина, — у меня со вчерашнего дня не мыта посуда, шпинат не почищен, а постельное бельё до сих пор проветривается на балконе.

Когда дети управились со всей работой, Горошек спросил:

— Сейчас вам лучше? Вы сможете посмотреть рисунки? Например, рыцарский замок или этих голубых бабочек?

Женщина потрепала его по щеке.

— Не сердитесь, — сказала она. — Я уже просмотрела рисунки, и ни один из них мне не понравился.

— Жаль, — сказала Анни и сунула в рот большой палец. Она занозила его, когда прибиралась в комнатах.

Горошек сложил рисунки в папку и сказал:

— Пошли!

На улице он спросил:

— Тебе не обидно, Анни?

— Ужасно обидно, — ответила она. — Кому не нравятся мои бабочки, тот просто не в своём уме.

— Пора домой, — безучастно сказал Горошек.

Дорогой в голове Анни родилась новая мысль:

— Вот что: я напишу деловое письмо!

— Деловое письмо? — переспросил ошеломлённый Горошек. — Как это?

Анни вынула палец изо рта и обмотала платком.

— Это тайна, — сказала она. — Но если всё будет хорошо, мы спасены!

Дома она заперлась в отцовском кабинете и написала на белом листке бумаги следующее:

Анни трижды перечитала письмо и решила, что оно ей удалось. Заклеив письмо в конверт, она отправилась в молочную лавку.

— Здравствуйте, господин молочница, — сказала она. — Дайте мне, пожалуйста, адрес макаронной фабрики. Я хочу послать туда письмо. Это очень важно.

Молочник полистал старые счета и нашёл адрес. Потом он подарил Анни и марку. Когда девочка была уже в дверях, лавочник окликнул её:

— А как ваш обед?

— На сегодня у нас картофельный суп, — сказала Анни.

— И больше ничего? — удивился молочник.

— Больше ничего.

— А жаркое из зайчатины? — спросил молочник.

— Оно бегает по квартире и грызёт мебель, — простодушно ответила Анни. — Петух, которого вы нам дали, тоже живёт у нас. Мы его используем как будильник.

Лавочник поскрёб свою бородку и сказал:

— Вам можно дарить только сыр. К сожалению, я этого не знал.

— Не сердитесь, — сказала Анни. — Мы очень довольны своим зайцем и петухом.

И Анни побежала к почтовому ящику. Домой она вернулась с гордо поднятой головой.

Горшок супа, поделённый на семнадцать

Анни была на седьмом небе. Директор макаронной фабрики тотчас же поймёт, что семейству Штенгелей действительно нужно очень много макарон. Если у него в груди есть сердце, он даже прослезится, читая письмо. Анни так ясно представила себе плачущего директора, что глаза у неё тоже стали мокрыми.

Придя домой, она увидела на плите большой горшок. В горшке кипел картофельный суп, распространяя замечательный запах.

— Господин Визенклее! — воскликнула Анни. — Вы уже починили газ?

Визенклее сидел с двумя кошками на коленях и улыбался. Змея Сузи сладко спала, обвившись вокруг его левой ноги.

— Давно управился, — сказал бывший ночной сторож.

Фрау Свобода сидела на корточках перед буфетом, пытаясь метлой выгнать из-под него зайца. Она нечаянно обсыпала его клопиным порошком фрау Шнурпетер, и с тех пор заяц стал бояться всего на свете.

— Посчитай, сколько нас человек, — сказала мама Штенгель Горошеку.

— Шестеро, — ответил тот.

— А вот и не шестеро, — вмешалась Анни. — Нас — семнадцать. Ты забыл ещё шестерых кошек, змею, мышь, петуха, бегемота и зайца.

— Батюшки мои! — печально сказал папа Штенгель. — Как же мы накормим семнадцать человек одним горшком супа?

И глаза у него снова стали грустными. Даже петух, который только что теребил шнурки его ботинок, казалось, заметил это. Он оставил шнурки в покое и дважды хрипло прокукарекал.

Анни сказала, отвернувшись:

— Мышке нужно совсем немного, а кошки могут ловить в подвале мышей. Кроме того, папочка, я отдам тебе свою порцию.

— Не выдумывай, — пробормотал папа. — Ты ведь ещё растёшь.

— От меня каждый получит после супа по блюдцу засахаренной малины, — пообещала тётя Митци.

Мама Штенгель тем временем приступила к делёжке супа. В шесть тарелок она плеснула по половине поварёшки, в миску для кошек — полную поварёшку, мышке — чайную ложку, и две таких же змее Сузи. Остальное она вылила в корыто.

— Вот это отнесите к бассейну, — сказала она.

Папа Штенгель и Горошек потащили корыто в сад. Вернулись они весьма серьёзные.

— Пиппа перевернул корыто и всё пролил, — объявил папа. — Это просто нахальство!

— Ешьте, — сказала мама.

За обедом никто не проронил ни слова. Наконец Визенклее кашлянул и сказал:

— К сожалению, мы забыли про зайца и петуха.

— Батюшки мои! — воскликнула мама.

А Визенклее, улыбаясь, похлопал её по плечу:

— К счастью, я прихватил с собой немного зерна и одну морковку. Так что не нужно волноваться.

— Кошки не наелись, — заметил Горошек. — Я пущу их в подвал.

Тётя Митци разделила малину и сказала:

— Как хорошо, что завтра я буду дома. Хоть наемся досыта.

Папа Штенгель выпрямился в кресле. Глаза его засверкали.

— Госпожа Свобода! — сказал он. — Если бы вы не привезли с собой бегемота, всё было бы в тысячу раз лучше. Так что мы не виноваты, если вы голодаете! Бегемот — это наша погибель.

— А что же я должна была привезти? — вскричала тётя Митци. — Что привезти семье, которая держит дома слонов и змей? Я думала обрадовать вас, но теперь вижу, что вы недостойны моего подарка!

— Хорошо, — сказал папа. — Можете завтра забрать его назад.