— Ой, холодно! Замерзаю! Отдай мои одежды! — кричит женщина.

Не отдал. Домой вернулся.

125. Путешествия Куйкынняку

Рассказал в 1928 г. житель сел. Кичиги Ававу, зап. и пер. С. Н. Стебницкий.

Опубл.: Лымныло, стр. 94 [на кор. яз. с рус. подстр. пер.].

Образ Куйкынняку не имеет четкого выражения в цикле корякских вороньих сказок: иногда это человек, иногда — ворон. В данной сказке герой выступает, по-видимому, в образе человека.

Однажды Куйкынняку на морской берег пошел. Увидел акибу188.

— Что, акиба, ты здесь делаешь?

— Спать собираюсь.

— Хочу что-то тебе сказать. Послушаешь?

— Ни к чему мне. Спать хочу!

Запел тогда Куйкынняку:

Акиба, снеси меня

В места, богатые жиром, к женщинам морского народа!

Посадила его акиба к себе на спину. Повезла. Привезла к китовому народу.

— Здорово, старик! Зачем приехал?

— Как сказать… Жиру поесть хочу.

— Ну, входи!

Вошел.

— Ну-ка, достаньте нерпичьи ласты!

Достали.

— На вот, поешь нерпичьих ластов!

Принялся есть ласты. Поел.

— Спасибо, наелся. Вот только в горле пересохло. Попить бы. Напоите меня!

— Сам бери, пей! Вон деревянная посуда с водой стоит.

— Эх вы, все еще без чашек живете!

Подошел к корыту, только пить начал, как вдруг полетел вниз головой в корыто. Долго падал. Упал прямо на жилье моржового народа. Сел у входной дыры. Потом петь начал:

О-ой! Дальней земли женщины

Из горных речек воду черпают!

Крикнули из жилья:

— Эй, гость, войди!

Вошел.

— Ну-ка, гостя попотчуйте!

Угощать стали. Есть начал. Поел.

— Эх, пить хочется!

— Напейся сам!

Подошел к корыту, только начал пить, как вдруг вниз головой полетел. Прямо на жилье лахтачьего народа упал. Сел у дымовой дыры, запел:

О-ой! Дальней земли женщины

Из горных речек воду черпают!

Тотчас изнутри крикнули ему:

— Войди, гость!

Вошел.

— Ох! Напоите меня! Худо мне. Умираю, как пить хочу.

— Иди сам напейся! Держи роговую чашку!

Дали ему роговую чашку. Начал он пить. Напился.

— О-хо! Напился я. Ожил.

— Теперь лахтачьими ластами гостя попотчуйте!

Поставили перед ним лахтачьи ласты. Начал есть. Поел.

— Ну, пора и домой. Проводите меня. Отдам вам свою дочь.

— Что ж, ладно, проводим!

Отправились провожать гостя.

Прибыли к Куйкынняку. Начали толкушу189 делать. Много толкуши съели. И в обратный путь отправились. Куйкынняку им Тинианавут отдал. С ней и уехали.

Пришли к китовому народу.

— Здорово! Откуда путь держите?

— Куйкынняку провожали.

— Ладно. Чем же вас наделили?

— Мы ведь не такие насмешники, как вы. — И показали Тинианавут.

— Откуда у вас эта девушка?

— А вот не насмехались мы, теперь, спасибо, с девушкой возвращаемся.

— Красивая девушка!

Попрощались с китовым народом. Домой вернулись.

— Ну, мать, разводи огонь, невесту огнем встречай!

Начали огнем окуривать. Приобщили к огню. Собрался народ, начали невесту рассматривать. Все говорят:

— Ой, красивая девушка!

Потом празднество устроили.

126. Куйкынняку и волк

Рассказал в 1928 г. житель сел. Кичига Оонак (Кирилл Попов); зап. и пер. С. Н. Стебницкий.

Опубл.: Лымныло, стр. 96 [на кор. яз. с рус. подстр. пер.].

В основе сказки — распространенный у коренных народностей чукотско-камчатского региона, а также Аляски сюжет о катающихся с горы вороне и волке. В корякской сказке на этот сюжет с горы на санках катается Куйкынняку, к которому приходит волк по имени Эгымчычын (ср. The Koryak, № 126).

В данном варианте (в отличие от эскимосского) — это и не совсем животная сказка, поскольку основной герой ее предстает в образе человека. Эта сказка служит иллюстрацией слабой дифференциации между волшебной и животной сказкой в корякском цикле о Куткыннеку (Куйкынняку) [ср. эскимосскую сказку «Волк и ворон» (Эск,_ ск. и лег., стр. 23), а также здесь чукотский текст № 110].

Данный сюжет в корякском варианте контаминируется с другим сюжетом, где брат погубленного волка Таяхтыт в союзе с земными и морскими зверями пытается мстить Куйкынняку.

О вороньем происхождении героя, о его магической силе свидетельствуют следующие моменты: Куйкынняку окрашивает море ольховой краской, отчего гибнут морские звери, а затем вывешивает снаружи свою воронью одежду, снегом с которой засыпает всех земных зверей.

Как в этой, так и в других сказках о вороне Куйкынняку, древний миф о вороне-творце выступает основой формирования сказок о животных, в которых миссия героя-творца причудливо сочетается с ролью плута и простака. В плане художественном мифологическая основа сюжета обогащается сатирическими и комическими мотивами, что знаменует идеологическую многоплановость сказки.

Решил Куйкынняку покататься. На гору отправился. Идет, водовозные санки за собой тащит. Пришел на гору. Скатился к самому морю. Через море перекатился. Обратно идет. Сам санки тащит.

Потом волк пришел.

— Здравствуй, двоюродный брат! Что делаешь? Катаешься? Ну-ка, брат, и я покатаюсь!

— Не смей садиться! Сломаешь!

— Ничего. Хоть разок скачусь!

Стал волк кататься. Три раза скатился. Потом сказал Куйкынняку:

— Ну ладно, брат, я домой пойду.

Вернулся домой Куйкынняку.

Через некоторое время решил волк: «Пойду в гости к двоюродному брату».

Отправился. Идет. Вдруг видит: на дороге ноги Куйкынняку валяются:

— Ой! Двоюродный брат! Какой смертью умер? — И съел ноги.

Еще немного прошел, руки нашел. И руки съел. Потом голову нашел и тоже съел. А потом и тело нашел, и это съел. Идет волк дальше.

Вдруг Куйкынняку закашлял в его животе:

— Эй, братец, куда мы идем?

— К твоему жилью.

Потом Куйкынняку спрашивает:

— Что это?

— Почки.

— А это, братец, что?

— Легкие.

— А вот это?

— Печень.

— А это что, на кочевую юрту похожее?

— Ой-ой! Не трогай! Это сердце!

— Ладно.

Немного погодя Куйкынняку опять спрашивает:

— Эй! Братец, где мы идем?

— К самому жилью подходим.

И снова Куйкынняку спрашивает:

— Куда пришли?

— Вот уже на крышу землянки, ко входной двери взбираемся.

Тут вцепился Куйкынняку в волчье сердце когтями. Что же — сдох волк.

Закричал Куйкынняку:

— Мити! Скорее выходи! Распотроши волка!

Взяла Мити нож, вышла. Распотрошила волка. Тогда Куйкынняку вышел оттуда, сказал:

— Живо, Мити, втащите волка в жилье.

Втащили, голову отрубили.

А Таятхыт — младший брат волка — дома брата ждет.

Сказал:

— Эй, куда старший брат ушел? Надо пойти поискать его.

Пошел на поиски. Увидел следы.

— Вон куда! К Куйкынняку, оказывается, пошел!

Пришел Таятхыт к Куйкынняку.

— Здравствуй, братец! Пришел? Ну, войди!

Вошел Таятхыт.

— Ну-ка, Мити, угости зятя головой тюленя-крылатки.

Поставила Мити голову в круглой миске.

— На, зять, ешь!

А тот узнал беззубую пасть старшего брата и сказал:

— Не хочу. Уберите. Я сам этаких зверей постоянно убиваю.

— Эй, Мити, другое угощение подай, лахтачью голову!

Мити подала голову в длинной миске.

— На, зять, ешь!

Видит Таятхыт — это опять голова старшего брата. Перешагнул через миску, вышел.

— Пойду народ звать. Всех соберу!

Отправился Таятхыт. Разных зверей созвал: медведей, диких оленей, горных баранов, лосей. И лис тоже тут.

— Ну же, пошли к Куйкынняку.

Пришли.

— Эй! Двоюродный брат, это мы пришли!

— Сейчас. Погодите! Вот приглашу, тогда входите. Ягодным запасом моим угощу.

Таятхыт говорит:

— Ну, медведь, как нам быть?

— Это по мне. Поедим ягод. Пошли!