Взлетели поздним утром, почти в обед. Хоккинс долго давал различные наставления и указания провожающим. Благословив всех толпившихся возле трапа туземцев, смахнул две слезинки и поднялся в капсулу. За ним нырнули в люк все десантники. Донован вошел последним, закрыл люк. Капсула бесшумно поднялась в воздух и, набирая скорость, понеслась на орбиту. Хоккинс, не отрываясь, смотрел в бортовой иллюминатор. Донован, плюхнувшись на сиденье рядом со мной, стиснул мне руку, кивнув на Хоккинса и поднял вверх большой палец.

   Полет до базы прошел обыденно, скучно. Отсыпались, резались в карты и домино, пили пиво, смотрели фильмы, читали книги, ходили в сауну и снова спали. Хоккинс оказался неплохим попутчиком. Не был ни занудой, ни ортодоксальным святошей. В офицерской кают-компании транспорта рекой лилось вино, рассказывали анекдоты, порой довольно неприличные. Хоккинс смеялся вместе со всеми и пил наравне со всеми. Не раз мне приходилось тащить преподобного отца в его каюту. Но ни одного сеанса радиосвязи с Ле ри Хоккинс не пропустил.

   Двенадцать дней пути позади. Без происшествий сели на космодром базы. Почти минута в минуту с нами пришел транспорт с Ледового пояса - привез очередную смену десантников. Две роты. По опущенной аппарели громадного старого транспорта спускались бледнолицые усталые десантники с сумками. Вот уж служба - не позавидуешь.

   Из люка нашего транспорта посыпались веселые, хорошо отдохнувшие парни, Все загорелые, как черти.

   - Ганс! - окликнул я одного прибывшего из "Холодильника".

   - Серега, здорово! На каком это курорте вы так загорели?

   - Да тут, недалеко, полторы недели пути.

   - Повезло вам. И транспорт у вас новехонький. А у нас - каюты на шестерых, один душ на три каюты. В Холодильнике вообще в бараке двухярусные койки - натуральная армейская казарма. Сейчас заберусь в свою комнату, да как залягу в ванну!..

   - Зато живые. А у нас потери - двадцать процентов личного состава.

   - Ого! За загар кровушкой заплачено? А соотношение с противником? Или авария какая была?

   - Да, нет. Был противник. Соотношение? Трудно сказать навскидку. Примерно один к тремстам.

   - Постреляли, значит?..

   Договорить не дали, объявили построение. Сменные роты встречал начальник штаба. А к нашим редким двум шеренгам подошел командир полка. Выслушав рапорт Донована, обратился к нам:

   - Благодарю за выполнение задания. Молодцы, ребята!

   " Рады стараться, господин генерал!",- проорали мы в ответ. Проходят столетия, а армейский лексикон остался таким же, как во времена древние.

   - Вольно. Все свободны. Майор Донован, пройдемте в штаб.

   - Разойдись,- скомандовал Донован, уходя. И добавил: - Дождитесь меня. Адамс за старшего.

   Стояли, курили. Экипаж нашего транспорта, попрощавшись с нами, ушел в гостиницу для летного состава. Ребята из "Холодильника", отпущенные по домам, подходили переброситься словечком. Впрочем, вечером в барах все равно пересечемся. Ганс Шнитке издали показал мне два пальца в виде латинского V. Это означало не победу, а место встречи - бар "Victory".

   К трапу транспорта подъехала штабная машина с двумя офицерами. Это за Хоккинсом, понял я. Но тут наше внимание отвлекла сверкающая роскошная космояхта, опустившаяся на летное поле невдалеке. На борту яхты переливалась перламутром эмблема Корпорации. По аппарели съехал шикарный лимузин и покатился прямиком к нам. Солдаты аж рты пораскрывали. Лимузин остановился возле штабной машины и из него вылез САМ ПРЕЗИДЕНТ КОРПОРАЦИИ. На летном поле началась тихая паника. Подполковник Бломберг, командовавший десантниками с Ледового пояса и начштаба полка, не успевшие уйти после построения, вытянувшись в струнку, "ели глазами начальство". Билли Адамс от волнения никак не мог застегнуть пояс, который он только что с облегчением снял с себя. Десантники побросали окурки, подтянулись. Посреди этой суеты только два человека оставались спокойны. Лимонадный Джо опирался на свой смертоносный авиационный пулемет и флегматично жевал жвачку. Я засунул большие пальцы обеих рук за поясной ремень, разведя локти в стороны. Команду "Смирно!" ведь никто не подавал.

   Вслед за главой Корпорации из лимузина выпорхнула...Мэри Хоккинс! Восторженно завизжав: "Дедушка!", она бросилась на шею Ричарду Хоккинсу, стоявшему возле штабной машины.

   Из штаба бежали Донован с "полканом", извещенные о прибытии яхты. Не успели они приблизиться, как Хоккинс, что-то говоривший зятю, показал на меня рукой.

   - Так это же Иванов! - громко воскликнула Мэри,- тот, который спас меня от чудовищ. Помнишь, дедушка, я тебе рассказывала?

   И, оторвавшись от деда, подскочила ко мне с детской непосредственностью.

   - Здравствуйте, господин Иванов. Сначала вы спасаете меня, а теперь спасли моего дедушку от людоедов.

   - Мэри,- строго окликнул девочку отец. Стоявшие рядом со мной десантники улыбались и президент не мог понять смысла этих улыбок.

   Я осторожно дотронулся до маленькой девчоночьей ладошки, протянутой мне.

   - Людоедов там не было. Вашего дедушку спасал не я, а все пятьдесят десантников, мисс Хоккинс.

   Смутившись, Мэри спряталась за отца. Наш генерал и Донован коротко переговорили с президентом, после чего Хоккинсы стали усаживаться в лимузин. Боковое стекло лимузина опустилось и оттуда выглянул священник.

   - Сергей, подойди сюда,- позвал он меня. Когда я подошел, Хоккинс спросил недоуменно:

   - Что ж ты мне про Мэри-то ничего не рассказывал?

   - А чего говорить? Работа у меня такая, ваше преподобие,- пожал я плечами.

   - Скромность - это не единственная твоя добродетель. Ты не передумал насчет моего предложения? Теперь я хотел бы этого еще больше. Ты заслуживаешь лучшей участи. Намного лучшей.

   Я опять пожал плечами.

   - Простите, преподобный отец, но я не сверну с выбранной дороги.

   Хоккинс что-то сказал зятю и, спустя несколько секунд, протянул мне картонный прямоугольничек.

   - Надумаешь, позвони. Будет нужна помощь - не стесняйся.

   - Спасибо. От всей души желаю вам быть хорошим епископом. А, может, и кардиналом. Всего наилучшего вам.

   - До свидания, капитан Иванов.

   - Я - сержант.

   - И я - не епископ.

   Лимузин умчался к яхте, влетел вовнутрь. Через пять минут яхта стартовала.

   Донован хлопнул меня по плечу:

   - Готовь капитанские погоны. Или я ничего не понял в Хоккинсе.

   - Лейтенантские.

   - Нет, капитанские. Сегодня вечером всем быть в "Виктори",- громко прокричал десантникам Папа. И тихо добавил одному мне,- а тебе поставлю персональный магарыч,-

  щегольнул он знанием русского языка.

   - Вот теперь скажу, что все закончилось хорошо. Хвала Иисусу,- усмехнулся я.

   - Ха Ии! - выкрикнул Адамс и все захохотали.

   А через пару дней началась раздача "сладких плюшек". Приказали наградить всех участников экспедиции на Ле ри. Солдаты получили премии - трехмесячный оклад. И бронзовые ПЗК (Почетный Знак Корпорации). Знак давал кое-какие блага. От прибавки к пенсии, до сокращения обязательного срока службы. Абрамсу достался серебряный Знак и звание капитана. Донована и меня наградили золотыми ПЗК. И, совершенно небывалое в истории десанта, повысили через звание. Обещание сделать разжалованного Донована опять полковником было исполнено.

   Моя третья встреча с Мэри Хоккинс произошла через шесть лет и получилась трагикомической.

   Меня вызвали в штаб-квартиру Корпорации для получения платинового ПЗК с бриллиантами. Кроме меня, такой знак отличия имели в Корпорации всего два человека. Наградили меня за то, что я подарил Корпорации целую планету, набитую редкоземельными металлами. Никто из высшего начальства не догадывался, что я мстил за погибшего на этой планете моего друга - молодого капитана-десантника. Да и никого это не волновало бы. Главное - планета покрылась рудниками и шахтами. А оставшиеся в живых гигантские насекомые - под надежной охраной в спецзаповедниках. Я был там со всем своим батальоном, но главные заслуги приписали мне. Не отбрыкиваться же от этого ПЗК? Так, побрякушка.