Правда, «женская» реформа дала и положительные результаты (хотя только в крупных городах) — многие поддержали саурскую революцию и новое руководство страны во главе с Тараки. Конечно, равные права с мужчиной и возможность получить образование для прогрессивно мыслящей женщины, несомненно, были большим соблазном. Вот почему значительная часть молодых женщин Кабула пошла на защиту своего Отечества с оружием в руках. Их формирования даже принимали участие в парадах, которые проводил президент Наджибулла во время праздников.
Однако ошибки, допущенные руководством Афганистана во многих принципиальных вопросах и особенно в отношении религии, ее служителей (мулл), конечно, бросили тень на новый режим в целом и еще больше раскололи общество. Оппозиция быстро и эффективно использовала их в своих интересах и перетянула на свою сторону значительную часть населения. Без особого труда на этой почве она организовала поток беженцев из Афганистана в Пакистан и за счет этой категории стала организовывать боевые отряды для ведения войны против афганского правительства. А поскольку все это полностью отражало интересы США, а также их марионетки — Пакистана, то оппозиция получила полную и фактически безграничную поддержку финансами, материальными средствами, оружием и другим военным имуществом, не говоря уже о политической, идеологической и пропагандистской поддержке.
Можно ли было избежать всего этого? Вероятно, всего избежать было невозможно, но большую часть негативов можно было не допустить, если бы проводилась разумная внешняя и особенно внутренняя политика, способная объединить большинство сил, а не разъединять их. Но получилось именно последнее.
М. Тараки никогда не был государственным деятелем в общепринятом понимании. Он не был мыслителем и даже просто человеком, способным предвидеть хоть немногое, не говоря уже о стратегическом мышлении. Но его принципы с молодых лет отражали интересы народа, трудящихся. Он был талантливым писателем, автором поэтических произведений и хорошим оратором. Мог увлечь людей своими идеями и взглядами. В связи с чем и избирается Генеральным секретарем образованной в 1965 году Народно-демократической партии Афганистана — НДПА. Секретарем ЦК НДПА был избран Бабрак Кармаль. И фактически с этого времени у них начинается борьба за лидерство в партии, что приводит в итоге к ее расколу на два крыла — две фракции: «Хальк» («Народ») во главе с Тараки и «Парчам» («Знамя») во главе с Кармалем.
«Хальк» отражал интересы трудового народа (его члены говорили, что они носители идей рабочего класса, но последний в стране фактически только зарождался). «Хальк» придерживался крайне левых взглядов, не шел ни на какие компромиссы, что их не украшало. Они даже называли свою партию коммунистической. На мой взгляд, такая левацкая позиция у «Халька» могла иметь место только в условиях излишне большой финансовой поддержки (часто бесконтрольной) КПСС.
Правда, Международный отдел ЦК КПСС в лице А. Ульяновского (заместитель начальника отдела) деликатно подсказывал Тараки при личных встречах, чтобы он отказался от левацкого флюса (в частности, от записи в Программе партии главной задачи — свержение правительства). Но адекватной реакции не было.
«Парчам» отражал интересы интеллигенции и средних классов, хотя сами представители этого крыла говорили, что являются носителями интересов трудящихся. Эта фракция придерживалась другой крайности — заключение соглашений и компромиссов со всеми. И даже готовы были принять в партию лиц, близких к королю.
На протяжении более десяти лет эти два крыла существовали раздельно, привлекая в свои ряды новых членов партии. Однако события второй половины 70-х годов все-таки заставили лидеров этих фракций вновь идти вместе. В июне 1977 года в Джелалабаде проводится объединительная конференция, на которой «Хальк» и «Парчам» становятся единой партией — НДПА (Народно-демократическая партия Афганистана).
Во главе партии встал Тараки. Его первым заместителем избран — Кармаль. Партия ставит перед собой задачу — взять власть в свои руки осенью 1978 года. Но события с переворотом начались раньше. И к этому подтолкнуло их убийство главного идеолога «Парчам» Хайбара (кстати, тень этого убийства лежит на Амине, который мог «убрать» Хайбара как соперника, влияющего на армию). В связи с этим убийством поднялась волна негодования. Руководителям НДПА не оставалось ничего другого, как поддержать выступление народа и, опираясь на него, добиться решения своих задач с захватом власти. Идет лихорадочная, почти открытая подготовка к этим действиям, что оказывается в поле зрения спецслужб Запада. Посол США Элиот, срочно встретившись с Даудом, убедил последнего, что надо немедленно проводить репрессии в отношении НДПА. В ночь на 26 апреля 1978 года верхушка партии была арестована.
Но машина уже была запущена. И нижестоящие звенья продолжали раскручивать маховик выступления. Офицеры-патриоты Гулябзой, Рафи, Ватанджар, Маздурьяр, Джан решили исход короткой схватки. Главной действующей силой была лишь одна танковая бригада. 27 апреля президентский дворец был окружен. В ходе перестрелки Дауд погиб. А 28 апреля власть перешла в руки НДПА. При этом кроме перечисленных лиц не последнюю роль в перевороте сыграл генерал Кадыр — авторитетный в армии человек, бывший главнокомандующий ВВС. В последующем он непродолжительное время был в новом правительстве министром обороны.
То, что эта революция-переворот была неожиданным шагом, — еще полбеды. А дальше последовала серия недостаточно продуманных действий, о чем уже было сказано. Вот это уже была беда (особенно так называемые реформы).
Итак, в афганском обществе наступает еще больший, чем при Дауде, раскол. НДПА приобретает в лице оппозиции не просто критиков, а реальную военную силу, способную свергнуть молодое неопытное правительство. Это объяснялось тем, что, во-первых, королевская армия была маленькой и с низкими боевыми качествами; во-вторых, эта армия (особенно офицерский состав) была предана Дауду, но не Тараки; в-третьих, оппозиция к этому времени уже имела значительные формирования, острие которых было направлено на захват власти. Такая цель у них стояла и во время правления Дауда, она же сохранилась и при Тараки.
Как уже отмечалось, многие негативы можно было снять в зародыше, будь Тараки более прозорливым, дипломатичным и прояви при этом волю и характер (последнее вообще у него было на нулях). На мой взгляд, избежав допущенных ошибок, Тараки без значительных усилий мог бы создать коалицию с такими фигурами, как Моджадади, Гелани, Мансур и даже с Халесом. А уж об ученом Раббани и речи не могло быть. Вместе с ним был бы на стороне правительства и самый сильный полевой командир Ахмад Шах Масуд. И не только потому, что они были связаны идейно и пользовались исключительным авторитетом среди народа. Эти перечисленные лица являются истинными патриотами своей родины и, если можно так сказать, нормальными исламистами, т. е. не фундаменталистами.
Уже только эти два фактора позволяли Тараки во имя своего народа пойти на сближение. А он пошел на разрыв. Это было ошибкой. Другое дело Г. Хекматиар. Хоть мы о нем уже и говорили, но хочу еще раз представить эту безнравственную, самовлюбленную личность, спекулирующую на горе народа, действующую по-бандитски и только ради своих интересов.
Во времена короля Захир Шаха он выступал против монарха, вместе с Тараки и Кармалем. Во избежание кровопролития Захир Шах покидает страну и отправляется в Италию. К власти приходит Дауд. Хекматиар выступает против Дауда. Последнего убивают, и власть переходит в руки Тараки. Хекматиар выступает против Тараки, хотя одно время был членом НДПА. Тараки убивают, и главой страны становится Амин. Хекматиар выступает против него. Амина не стало, к власти приходит Кармаль, с которым Хекматиар вместе боролся против короля и т. д. Но и это его не устраивает — он с оружием выступает против Кармаля. Кармаля заменяют Наджибуллой (с которым Хекматиар вместе учился в институте и вместе вступал в НДПА) — он выступает и против Наджибуллы. При этом во времена Кармаля и Наджибуллы Хекматиар объявляет «джихад» — священную войну против неверных (т. е. против советских, которые вошли в Афганистан). Наконец, в феврале 1989 года последний советский солдат уходит из Афганистана, но Хекматиар продолжает войну. Какой же это «джихад»? Идет война мусульман с мусульманами. Вот здесь особенно проявляется гнусность и коварство Хекматиара — совершенно очевидно, что ему нужен престол, а какой ценой он ему достанется и что это будет стоить народу, сколько тысяч афганцев, в том числе его соплеменников, еще погибнет — его не волнует.