Составив полную картину по 5-му военному округу, мы собрались у командующего на его командном пункте подвести итог. Предварительно я наедине переговорил с кубинскими товарищами и высказал им настроение солдат и войсковых офицеров — они готовы сражаться за свою землю с любым врагом.

Выступая перед собравшимися, я подробно пересказал, что мы видели. Особое внимание уделил настроениям личного состава, его боевому духу, готовности достойно встретить врага, если он вновь полезет. Обратил внимание на хорошо оборудованные ангольские позиции, достаточную обеспеченность вооружением и боеприпасами, нормальное материальное снабжение. И несмотря на все это, я выхожу с предложением, которое вызвало недоумение у всех — и у ангольцев, и у наших офицеров, и у кубинских друзей, чего я, собственно, и добивался. А если бы их недоумение переросло бы в возмущение, было бы еще лучше. Вот что я сказал в заключение:

— Дорогие наши товарищи, конечно, мы помогали и будем помогать всячески и впредь, пока вы не приобретете полную самостоятельность и независимость. Мы благодарны вам за тот труд, который вы вложили в создание высокоподготовленных воинских частей, мы тем самым убеждаемся, что наша помощь идет на пользу. Все это хорошо. И самое главное — дух всего личного состава 5-го военного округа на должной высоте. Воины округа — это истинные патриоты, и они готовы защищать свою Родину.

И все же мы должны быть реалистами. Мы не должны сбрасывать возможный вариант удара противника с многократным превосходством в силах, в том числе с применением танков. Тогда может разыграться трагедия похуже той, какая имела место в одной из ваших бригад. А для страны, для Анголы очень важно сохранить Вооруженные Силы. Сохранив их, можно рассчитывать и на то, что будет сохранена и республика. Поэтому напрашивается вывод о том, что ангольские войска могли бы отойти на рубеж Бенгельской железной дороги, стать на одном рубеже с кубинскими войсками и совместно на этих позициях дать генеральное сражение тем, кто хотел бы посягнуть на Анголу. Мы хотели бы, чтобы командование округа хорошо взвесило «за» и «против» и доложило бы свое окончательное решение министру обороны. Если у командующего военного округа есть что сообщить нам, то мы готовы выслушать.

Пока я говорил об обстановке, лица у всех были спокойные (я специально наблюдал за всеми), но как только перешел к предложению об отводе войск, то все, подняв недоуменно брови, сразу уставились на меня. Некоторые явно ничего не понимали и, недоуменно пожимая плечами, смотрели друг на друга.

Первым начал командующий 5-м военным округом Календа. Без всякой дипломатии он сказал:

— Товарищ генерал! Это ваше личное мнение, что надо отводить наши войска. Но я уверен, что у ваших коллег и у кубинских друзей другое мнение — надо удерживать рубеж. И мы будем его удерживать. У нас не было, нет и не будет другого мнения и решения. И нам нечего взвешивать «за» и «против». Уже все взвешено в боях. Эпизод с одной нашей бригадой не показательный. Главным показателем является то, что мы в основном отстояли свои позиции и нанесли ущерб агрессору. Мы ему так дали, что он смог только первые три дня вести активные действия, а затем занимался только обстрелом. А теперь вот вообще заглох. А если полезет, то получит еще.

В ближайшее время мы намерены не отводить наши войска далеко в глубь нашей страны, а, наоборот, будем восстанавливать позиции бригады, которая временно отошла. И вообще меня удивила постановка вопроса. Вы же, товарищ генерал, видели, чем живут и чем дышат наши солдаты и офицеры! Я все это время был рядом с вами! А делать вывод о том, что можно было бы отвести — это значит сказать нам, что мы ни на что не способны.

Ничего больше взвешивать мы не будем. Я прошу от имени нашего округа передать своему руководству благодарность за помощь и одновременно наше решение — удерживать занимаемые рубежи, оправдать ту помощь, которую нам оказывают, и оправдать надежды нашего народа по защите Анголы.

Я его слушал, и у меня все пело внутри. Конечно, я от ангольской стороны ожидал принципиально такого решения, но чтобы оно было высказано столь ярко и категорично… Это прекрасно! Когда говорил командующий, я наблюдал за кубинским генералом. Пару раз наши взгляды даже встретились. Я понял, что на него и его коллег выступление командующего произвело должное впечатление.

Подводя итоги нашего разговора, я отметил, что других слов и другого решения у командующего округом, конечно, быть не может. От имени всех присутствующих я поздравил его с успехом в прошедших боях, пожелал побед в грядущих сражениях по защите своего Отечества. И в заключение наградил его памятным подарком — пистолетом советского производства. Все были в восторге за исключением кубинских друзей.

Затем мы отправились в соседний округ. Там была приблизительно такая же картина. Может, с одной лишь разницей — командующий округом был еще более резок и принципиален. В третьем округе командующий оказался несколько либеральнее своих коллег, но в принципе тоже придерживался этих же взглядов.

Возвращаясь через несколько дней в Луанду, мы в самолете договорились с кубинским генералом, что он доложит обстановку своему руководству, а оно примет решение, когда нам встречаться для окончательного подведения итогов. Я попросил его в беседе с руководством подчеркнуть тот факт, что противник уже длительное время вообще не ведет активных действий, а в последнее время перестал и обстреливать.

Луанда нас встретила как всегда знойным солнцем, а в этот день еще и хмурым видом генерала Поло. Наверняка он через начальника Генштаба ангольской армии уже имел всю информацию о нашей работе на юге страны, о настроении командующих. Встретившись с ним, я изложил то же самое, что и генералу, который был в нашей команде, и мы условились, что он (т. е. Поло) или Рискет дадут знать — где и когда состоится заключительная беседа.

С момента нашего появления в Анголе прошло уже три недели. Юаровцы, кроме обстрелов, больше никаких шагов не предпринимали. Для нас было также принципиально важно, что у ЮАР и УНИТЫ не было и единства действий. Но поступали сведения, что Савимби готовит главные силы УНИТЫ к наступлению. Поэтому, чтобы сорвать его планы, министр обороны с Генеральным штабом и главкомом ВВС Анголы в свою очередь готовили удары по «медвежьему углу» — так мы называли юго-восточный район Анголы, где базировалась УНИТА (Мукусо, Твежа и т. д.). Там нет не только медведей — вообще никакой живности. Как говорили ангольцы: «Там обитают только мухи цеце и УНИТА».

На следующий день мы с генералом Курочкиным поехали на наш узел связи и переговорили с Москвой. В первую очередь я доложил обстановку начальнику Генерального штаба. Он сказал, что они тревожились и опасались, вдруг у меня ничего не получится с кубинскими друзьями. Я сообщил о предстоящей встрече с Рискетом. Затем он переговорил с Курочкиным.

В тот же день мы побывали на кораблях нашего Военно-Морского Флота. В порту на нашей базе стояли пришвартованными эсминец, большой десантный корабль, подводная лодка (дизельная) и два сторожевика. Корабли и особенно их экипажи вызывали высокое уважение и гордость. Конечно, служба в Анголе — это не мед, тем более если службу здесь несешь без семьи. Тяжелое это дело. Но все-таки ходишь по земле, пользуешься земными благами. А каково на корабле?! Мало того, что наши корабли базируются за тридевять земель, но они еще и уходят на месяцы в океан. Ничего вокруг. Только вода и небо да постоянная опасность.

Матросам и офицерам, конечно, приятно было встретиться и пообщаться с посланцами нашей Родины: как там, что там — обычные вопросы. Где бы ни был наш человек (если, конечно, он не оборотень), какие бы для него хорошие условия ни создавались, он всегда тоскует по своей стране, по дому. Так было и здесь. Смотришь ему в глаза и «слышишь», что он просит еще хоть чуть-чуть рассказать о нашем Советском Союзе. А тогда было что рассказывать, хоть и был «застой», как теперь называют этот период российские политики-предатели.