От водопада дорога уходит в сторону — в скалистые горы, затем, круто извиваясь и даже обвивая одну и ту же скалу двумя кольцами, идет дальше вверх, причем, круто поднимаясь все выше и выше к перевалу через хребет Муста-Тунтури. Здесь нас подстерегали все новые и новые открытия. Например, через каждые 300–500 метров слева или справа от дороги расположились, как на этажерке, небольшие темно-синие и очень глубокие озера, буквально кишевшие редкостной рыбой, о чем мы узнали уже позже. Причем, чем выше, тем дорога все более сужается и, наконец, становится такой, что по ней с трудом проходит только один автомобиль, В связи с этим через каждые 100–200 метров в скале вырублены ниши — площадки или просто сделано расширение дороги, где могут поместиться две-три машины. Как только перекатили перевал — сразу изменилась и обстановка. Во-первых, дорога стала почти нормальной — достаточно широкой и умеренно прямой. Во-вторых, она не имела таких крутых участков, как по другую сторону перевала. В-третьих, перед нами открылась широкая панорама тех таинственных земель, о которых пока мы слышали только в песнях: «Растаял в далеком тумане Рыбачий — родимая наша земля».

Мы сделали еще одну остановку, вышли из машины, и водитель «газика», который здесь бывал уже не один раз, стал степенно и подробно рассказывать, что мы там видели. Оказывается, дорога в начале приведет нас на полуостров Средний, где располагается штаб погранотряда и один пулеметно-артиллерийский батальон нашего полка. Далее дорога шла вдоль берега Мотовского залива и выводила на перешеек, который соединял полуостров Средний с полуостровом Рыбачьим. Рыбачий в сравнении со Средним — это, конечно, огромная земля. На берегу, обращенном к нам, просматривались солидная пристань и какие-то постройки складского типа. Далее в глубине — военный городок. Но это был не Озерко, где располагался штаб полка, — его не было видно.

Подышав уже морским воздухом, мы отправились в путь. Приблизительно через полчаса были уже в Озерко. Кстати, на маршруте нам попался маленький госпиталь (фактически полевой, так как располагался в землянках).

Мы остановились при въезде в поселок, который состоял из одной улицы жилых щитовых домов, которые выстроились справа и слева от дороги и упирались в большой плац. А по периметру плаца располагались три казармы, солдатская столовая, клуб и штаб полка. На некотором удалении — склады и парк стоянки машин, боевой техники и крупного вооружения, различные хозяйственные постройки.

Но самое удивительное и поражающее воображение нового человека было то, что сам поселок и прилегающая к нему округа на сотни метров, а кое-где и до километра состояли из крупной морской гальки. Когда эту гальку видишь на берегу, то в сочетании с водой она воспринимается приятно. Но, когда весь ландшафт, да еще относительно далеко от моря фактически состоит только из этого гладкого, серого камня округлой формы, а вокруг не только ни одного деревца или кустика, но и травинки нет, — становится грустно. Какая-то странная пустыня, и посреди нее — военный городок. Замысел первопроходцев и устроителей этого поселка под названием «Озерко» совершенно нельзя было понять. Проехать буквально 2–2,5 километров или не доехать километр — а там приличная земля, уже что-то растет. Какую цель ставили, когда строили этот военный городок? Найти ответ было невозможно. Галька покрывала землю очень внушительным слоем: у нас было три колодца-сруба, глубина которых достигала 6–7 метров, и стены срубов были пробиты в толще гальки. Откуда она здесь взялась? Что занесло сюда морской камень?

Весь этот серый пейзаж в сочетании с серым небом произвели на меня удручающее впечатление.

Мое унылое настроение передалось и семье. Время было уже послеобеденное, поэтому улица безлюдна и лишь непосредственно у казарм стояли группы солдат.

Я отправился в штаб. По пути мне встретился сержант и как ни в чем не бывало прошел мимо, будто меня и не было. Разумеется, я его остановил и заставил представиться, что он и сделал с явной неохотой.

— Сержант Шевченко.

— Такая знаменитая фамилия, а устав не соблюдаете. Честь-то надо офицеру отдавать. Как вы считаете?

Сержант пожал плечами и тоскливо стал смотреть в сторону. Чувствуя, что здесь дело не только в этом сержанте, я его отпустил, а сам поднялся в здание штаба. Сразу при входе к застекленной двери прибита табличка: «Дежурный по части», хотя на ней должно значиться: «Дежурный по полку». Захожу к дежурному. Тот лениво встает и спрашивает:

— Вы к кому?

— А вы кто?

— Я дежурный по части.

— Во-первых, не дежурный по части, а дежурный по полку, а во-вторых, надо представиться: назвать свое воинское звание, фамилию, а уж потом задавать вопросы.

— Дежурный по шестому отдельному пулеметно-артиллерийскому полку старший лейтенант Герасимов.

— Вот это другое дело. Я — подполковник Варенников. Мне надо увидеться с командиром полка полковником Сергеем Ивановичем Беловым.

— Я сейчас доложу ему. Он дома на обеде.

Звонит Белову на квартиру, тот приказывает передать мне трубку. Я беру ее и слышу:

— Здравствуйте, Валентин Иванович.

— Здравствуй, здравствуй, Сергей Иванович. Вот приехал, как мы с тобой договаривались вчера.

— Сейчас бегу.

Дежурному Белов приказал провести меня в кабинет. Я стоял у окна, откуда, как с наблюдательного пункта, просматривались значительная часть полуострова Рыбачий, Мотовский залив, частично полуостров Средний и хребет Муста-Тунтури, за которым была Большая Земля. Стоял и думал: что меня здесь ждет? Почему Сергея Ивановича Белова перемещают (а фактически снимают с полка)? Я был с ним знаком, как и с другими командирами полков нашей армии, встречался у командарма на совещаниях или занятиях. Он производил хорошее впечатление — общительный, толково рассуждающий, имел многолетний опыт командования полком и уже года три или четыре был полковником (кстати, в этом полку первый заместитель командира, начальник штаба и начальник политотдела полка тоже были полковники; обратите внимание — в полку был положен по штату политотдел). В общем, командир полка — вроде солидная фигура, как и заместители, а дела в полку идут неважно. Мне было известно, а позже, когда уже стал командовать полком, то разобрался в деталях и еще раз убедился, что штатом в полку предусматривалось буквально все. Поэтому за счет боевых подразделений держать где-то никого не надо. Например, есть заведующий складом и у него три кладовщика — солдаты. При этом полк само собой, но и каждый батальон тоже имел все хозяйство в миниатюре: и склады по всем службам, и небольшой клуб, и узел связи, и банно-прачечный комбинат, и столовую, и подсобное хозяйство, и свинарник, и многое другое. Но везде штатом предусматривались лица, которые вели это хозяйство. Это очень большое подспорье. Не надо что-то выкраивать и где-то вне штата кого-то содержать. Единственно — это наряд: в караул, на кухню, в баню, на пристань (когда приходит пароход) и патрули. Плюс дежурное подразделение для решения внезапных непредвиденных задач. Все это, конечно, должно благоприятно сказываться на жизни и деятельности полка. Кроме штата, полк располагал еще небольшим кораблем — посыльным катером (сокращенно — ПОК), который имел уже по своему самостоятельному штату семь человек (командир-мичман, боцман-старшина 2-й статьи, радист, два моториста и два матроса) и мог в двух каютах перевозить 19 человек (с местами для лежания) плюс брал в трюм 25 тонн груза. Так что фактически мы постоянно имели возможность сноситься с Мурманском и Североморском, тем более что с октября и по май включительно перевал был закрыт — заваливало снегом. Это тоже должно было благотворно сказываться на жизни полка.

Не прошло и пяти минут, как появился Сергей Иванович Белов. Встреча оказалась теплой, доброй. Он извинился, что не встретил: по его расчету, я должен был подъехать часа через два-три.

С Сергеем Ивановичем Беловым мы устроились в кабинете, и он начал рассказывать о житье-бытье. Почему-то начал с себя: якобы написал рапорт, чтобы его перевели на любую должность в Московскую область, так как родители его в престарелом возрасте, чувствуют себя плохо, и им нужна его сыновья помощь. Руководство решило его просьбу удовлетворить, и он, сдав полк, едет в распоряжение командующего Московского военного округа.