Вот так! Получалось, что лишь благодаря ему, Шаврову, мы отчитались положительно! А если бы не он (а он был в корпусе только одни сутки), то, гляди, и провалились. А как же труд офицеров, хотя бы 77-й Гвардейской дивизии? Ведь дивизия отмечена в приказе Главкома Сухопутных войск! Почему об этом ни слова?

За долголетнюю службу на Севере мне лично приходилось непосредственно контактировать со многими командующими. До 1955 года включительно Северным военным округом командовал генерал-полковник Владимир Яковлевич Колпакчи. Это был высококультурный, тактичный, интеллигентный, всесторонне эрудированный военачальник. Слушать его было одно удовольствие. Мы, как губка, впитывали все, что он говорил. Его наука была посильнее любой академии (особенно мне запомнились сборы командиров полков и дивизий, которые он проводил летом 1955 года в заполярном Луастари).

Его сменил генерал-полковник Андрей Трофимович Стученко. Это уже генерал другого склада — он брал в основном давлением на подчиненных. Но видел, кто старается, видел результаты и поощрял, а если не тянет — снимал. Однако огульно никого не охаивал.

Затем после расформирования Северного военного округа мы попадаем в Ленинградский военный округ. Командующим войсками был генерал армии Николай Иванович Крылов. Это был настоящий стратег с высокими качествами государственного деятеля, умный, общительный, очень требовательный и решительный военачальник. Фактически он закрепил становление и развил Ракетные войска стратегического назначения (РВСН), которыми прокомандовал почти десять лет (до него были по одному или полтора года Неделин, Москаленко, Бирюзов). Он оставил глубокий след в развитии Вооруженных Сил в целом и особенно Ленинградского и Московского военных округов, а также РВСН страны. Он всегда видел и коллектив в целом, и каждого человека в отдельности.

В Ленинградском военном округе его сменил генерал армии Михаил Ильич Казаков — не очень словоохотливый, но мудрый генерал. Умело подхватив начатую Крыловым линию на развитие базы округа, он добился впечатляющих результатов. Личный состав не обижал. Был заботлив и внимателен.

После генерал-полковника Сергея Леонидовича Соколова, который прокомандовал округом полтора года (период, когда я учился в Военной академии Генштаба), на ЛенВО был назначен генерал-полковник Иван Егорович Шавров. Это был генерал с замедленным мышлением и замедленными действиями. Я поражаюсь, как маршал Виктор Георгиевич Куликов (он был в то время начальником Генштаба) мог назначить его после Ленинградского военного округа начальником Военной академии Генерального штаба. Ведь Шавров всегда работал только на себя. Может, его перевели в академию, чтобы он не мучил войска?

Будучи командующим войсками ЛенВО, он прямо заявил, что все основные силы и материальные средства надо сосредоточить на войсках вблизи Ленинграда, а затем уже на тех, что в Выборге, Петрозаводске и Мурманске. А в Архангельск, в этот «медвежий угол», куда никогда не ступит нога ни одного военачальника, вообще ничего не давать». И не давал до тех пор, пока я не выступил на заседании Военного совета округа, а затем и на партийном активе и не заявил, что «это дискриминация тысяч военнослужащих. Командование округа может оценивать, отдельно командиров, но не обращать внимания на целые соединения — это недопустимо».

Шавров вызвал меня к себе и тягуче-медленно начал выяснять, «что это генерал разошелся». Я постарался спокойно, с цифрами в руках показать ему, что ни в 1967-м, ни в 1968 годах корпусу фактически никаких средств на развитие не выделялось.

— Но вы же там что-то строите?

— Верно, строим. Но вы, товарищ командующий, за все это время корпусу ничего не выделили. Даже символически. А ведь управление корпуса создано заново. Это было сложно. Тем более когда нет вашей поддержки.

— И все-таки.

— Это длится второй год! Вы официально объявили, о чем говорят ваши генералы, что наш корпус можно со средствами и обойти.

Шавров взорвался:

— Во-первых, я не обязан перед кем бы то ни было отчитываться, как я распределяю средства. А во-вторых, никто никогда и нигде не распылял средства, если хочет что-то получить в лучшем виде.

— Товарищ командующий, мы не претендуем на равные пропорции с теми, кто стоит у вас на главном направлении. Но и не хотели бы, чтобы вообще на нас не обращали внимание. Я же не могу постоянно клянчить у партийных и советских органов.

— Ладно. Разберемся.

Я понял, что Шавров остался при своем мнении. Поэтому вынужден был посетить начальника штаба округа генерала Белецкого и, по совету члена Военного совета округа генерала Можаева, рассказать обстановку более подробно, чем это можно было сделать с трибуны. Передал наш разговор с командующим, из которого следовало, что изменений в лучшую сторону можно и не ждать. Поэтому попросил их повлиять. Они обещали.

Посетив также заместителя командующего войсками округа по строительству, а также начальника финансового управления округа, попросил их подсказать начальству, что нашему корпусу надо выделить как минимум какое-то количество средств. Они тоже со мной согласились и пообещали поддержку.

Видно, у руководства все-таки произошел какой-то разговор, потому что через две недели приехал заместитель командующего войсками округа по строительству с группой помощников и заявил, что при уточнении плана строительства и капитального ремонта на следующий год командующий поставил задачу изучить, в чем нуждается 26-й армейский корпус, и внести конкретные предложения — что можно сделать.

Это меня обрадовало, и я сразу пообещал строителям выделить необходимое количество личного состава для оказания помощи в сложных работах. Но настоял, чтобы объекты, которые будут строиться в 1969 году, пустили бы свои «корни» уже в текущем, 1968-м.

Со мной согласились. Объехали мы все части в районах Архангельска (в том числе Лесную Речку), Вологды, Грязявца и т. д. Конечно, запросы (и обоснованные) у нас были большие, но выполнили их на 30 %. Да и это хорошо! В таких случаях я всегда вспоминаю пересказанный мне генерал-лейтенантом Иваном Семеновичем Варенниковым (а мы с ним подружились во время моей учебы в Военной академии Генштаба) разговор, который состоялся в 1955 году между маршалами Жуковым и Василевским, с одной стороны, и маршалом Еременко (ему только присвоили это высокое звание) и генералом Варенниковым — с другой. Они вспоминали Сталинградскую битву. Когда было уже совсем плохо и решать задачу без свежих сил было невозможно, Еременко начал просить у представителей Ставки ВГК подкрепление. Разговор был приблизительно следующий. Жуков, обращаясь к Еременко:

— А помнишь, Андрей Иванович, как ты жал на нас, чтобы дали Сталинградскому фронту как минимум три дивизии?

— Было такое.

— Еще грозился позвонить Верховному.

— Ну, это я горячился. На всякий случай.

— Но мы-то тебе сказали: ты же знаешь, для чего мы копим резерв, ну как можно в этих условиях его растаскивать? Вот получай одну дивизию Родимцева, и всё. И ты обошелся. Выполнил задачу — устоял. Так что мы тебя обвели.

— Это верно. Только не совсем ясно, кто кого обвел. Когда я просил три, то думал, что не дадут ни одной. Ведь я же знал, для чего концентрируются силы. А тут вдруг неожиданно для меня отвалили целую полнокровную дивизию. Вот так-то. Иван Семенович помнит эту историю.

«В общем, маршалы смеялись, а в то время им было не до смеха, — заключил свой рассказ Иван Семенович Варенников, — ведь тогда решалась судьба Сталинграда, а это была судьба всей страны».

Вспоминая об этом, я был доволен, что склонил строителей округа к строительству хотя бы части объектов, которые нужны были позарез. Ряд объектов, пункты технического обслуживания, склады, учебно-материальную базу мы стали строить хозяйственным способом, но взяли их под фонды округа. Главное — «выбили» несколько жилых домов, казарм, столовых и клубов.

Из моей «северной» службы особо памятен 1967 год — год 50-летия Великой Октябрьской Социалистической революции. Командование Ленинградского военного округа совместно с обкомом, горкомом КПСС и Ленсоветом устроило по этому случаю большой прием. В огромном старинном красивом зале за нарядными столами разместились многочисленные участники торжества. Это были труженики заводов и полей, ученые, писатели, художники, педагоги, врачи, военные — представители всех слоев населения. Звучали речи и тосты наших руководителей. На душе было спокойно, торжественно, во всем чувствовалась уверенность. Цифры и факты, о которых говорили выступавшие, соответствовали действительности, а если они касались перспектив, то не вызывали никакого сомнения в том, что все будет выполнено.