Блудницы не обязательно были обычными «уличными» (ša sūqi[m]) женщинами; по-видимому, нередко были случаи длительных связей молодых мужчин с блудницами, превращавшиеся в настоящие браки. (Это видно из разных источников, в том числе из речи Шамаша в защиту блудницы в «Эпосе о Гильгамеше».) Законы ЛипитЭштара, царя Иссина (§ 27), обязывают мужчину давать блуднице, родившей ему детей, обычное содержание хлебом, маслом и одеждой, как вдовой матери или как работнице. В ряде случаев блудниц времени царства Ларсы следует, скорее, сравнить с греческими гетерами, которые способны были занимать своих гостей разговорами, пением и игрой на музыкальных инструментах. Довольно многочисленные изображения танцовщиц, музыканток и певиц на терракотовых рельефчиках-образках, несомненно, показывают блудниц, принадлежавших к культу Иштар. Вавилоно-ассирийская лирическая поэзия,[417] предполагающая вольные и более или менее равные отношения между юношей и девушкой, имеют в виду, надо думать, любовь к гетерам. Ведь замуж девушка, выдавалась так рано, а супружеская неверность каралась так жестоко, что на почве законных предбрачных и брачных отношений такая поэзия едва ли могла развиться (что опять-таки напоминает Грецию).
Простая блудница или гетера всюду называлась по-шумерски kar-kid — «шляющаяся по рынку», по-аккадски harimtu[m] — «скрываемая». Что касается жриц, то их наименования и отчасти функции различались по различным городам и храмам. Можно выделить четыре-пять главных наименований, но не всюду они значили одно и то же и даже не всюду были одинаков о распространены.
Высшим чином жрицы в культах мужских божеств было шум. fēn, аккад. ēntu[m]. Ранг ее был равен рангу верховного жреца ēn, аккад. ēnum в культе таких богинь, как Инана-Иштар в городе Уруке, и уступал только царскому званию. Так назывались жрицы — супруги бога Луны Нанны (Сина) в Уре, которые были всегда царевнами.
Затем следовала жрица, называвшаяся по-шумерски nin-dingir, но по-аккадски тоже ēntu[m]. Так назывались жрицы-супруги многих других важных богов.
Далее следовали жрицы, называвшиеся по-шумерски также nin-dingir, но по-аккадски — ukbābtu[m] или kubābtu[m]; наименование это, возможно, связано с именем древнейшей, еще дошумерской богини Кубабы, дожившей впоследствии до римских времен под названием Cybēlē. Функции и статус жриц ukbābtu[m] были, по-видимому, очень различны от города к городу. В Ашшуре на р. Тигре главный бог Ашшур имел, видимо, несколько ukbābtu[m], так что скорее такая жрица была наложницей бога, чем его женой, но, с другой стороны, нет известий, чтобы в культе Ашшура существовала какая-либо более высокая по званию жрица.[418] Как обстояло дело в Уре — этого мы коснемся несколько ниже.
Жрицы nadītu[m] (букв, «брошенная, отложенная», может быть, «лежащая в бесплодии») существовали не во всех городах. Так, в Сиппаре они были служанками супруги бога Шамаша, богини Айи, и притом затворницами, которые жили в обители;[419] в Вавилоне, в храме бога Мардука, они выполняли какие-то обязанности в отношении божества (может быть, те, о которых говорит Геродот, 1.181–182, 199) и могли выходить замуж, хотя, по-видимому, им не разрешалось рожать детей.[420] Слово nadītu[m] передается шумерской идеограммой lukur, но шумерская lukur III тысячелетия до н. э. представляла собой, видимо, нечто иное. В Уре при III династии существовала категория lukur-kaskal-(l)a — «походной lukur», которая была наложницей царя-божества. С прекращением обожествления царей эта категория жриц исчезла и не была возобновлена при обожествлении РимСина I.
Ниже стояла категория жриц шум. nu-gig, аккад. qadištu[m] — «посвященная», или kezertu[m] — «носящая косу»; Иштар-Инана была «небесной nu-gig»; видимо, именно эти жрицы должны были отдаваться (может быть — жрецу, может быть — чужестранцу) в виде жертвы божеству. Эти жрицы существовали, несомненно, в культе различных Иштар и сходных богинь, а также, возможно, и в других культах. В некоторых из них жрице qadištu[m], исполнившей свой священный долг, разрешалось выйти замуж. Однако только одна ступень отделяла nu-gig — qadištu[m] от простой блудницы harimtu[m); в Палестине их различали ханаанеи, но считали за одно евреи; в Ниппуре, когда автор учебника Ana ittišu говорит о герое своего рассказа, что он разошелся со своей первой женой и взял в жены qadištu[m] — «с улицы», он вероятно, употребляет это слово как эвфемизм для блудницы harimtu[m]; эвфемизм тем более уместный, что новый брак оказывается, по рассказу, благополучным. Брак с harimtu[m], вообще говоря, осуждался общественным мнением,[421] и поэтому более состоятельная и благополучная harimtu[m], вероятно, стремилась сходить у людей за qadištu[m].
Известные мне до сих пор тексты из Ура времени царства Ларсы называют конкретно три категории жриц: ēntu[m] — верховную жрицу бога Луны Нанны, непременно царевну и самое высокопоставленное лицо в городе; ее помощницу lukur-èš — «домашнюю lukur»; и nin-dingir (читай, вероятно, ukbābtu[m]). Никаких других жриц в текстах пока не найдено. Одно божество могло иметь одновременно несколько nin-dingir, которые, таким образом, скорее были наложницами, чем женами божества. Как мы увидим, сохранились изображения обряда того типа, который связывается, скорее, с qadištum-kezertum, в доме, где, по всей вероятности, жила жрица (или жрицы) nin-dingir, ukbābtu[m]; таким образом, возможно, что под общее наименование nin-dingir в Уре входила также и эта категория жриц.
Может быть, существовали и замужние жрицы (Нингальламасси, UET V, 187?), однако достоверно нам известно о безбрачной жрице nin-dingir (Ликуну, UET V, 267).[422] Таким образом, лица, официально именуемые только по матери, а не по отцу, надо полагать, могли быть детьми либо nin-dingir, либо harimtu[m]. Как считает крупнейший шумеролог А. Фалькенштейн,[423] в последней четверти III тысячелетия до н. э. детей от «священного брака» имели и ēntum. Мнение это оспаривалось, но, оказывается, и ēntu[m] бога Нанны в Уре времени царства Ларсы тоже могли иметь детей. Так, на хозяйственных документах из Ларсы YOS X, № 46, 50, 51 имеется оттиск некоего Аббы, сына жрицы-энтум Эн-Ан… — мы (A-ab-ba/DUMU En-An-x-x-ma/en dNanna), по-видимому предшественницы ЭнАнеду, сестры ВарадСина: документы датированы 9-м годом ВарадСина. По-видимому, Абба был довольно высокопоставленным чиновником в столичной Ларсе. Но и люди без отцов, которые встречаются нам в архивах на «Патерностер роу», конечно, не были совсем уж париями, хотя особо высокого положения в обществе они определенно не достигали. Из них выделяется Синнада, «человек богини Инаны», занимавший, как нам представляется, чуть более высокое положение, чем другой «человек [Инаны]?», Сингамиль, сын блудницы.
Жриц, которые относились к специфическому культу Инаны Иштар, мы здесь касаться не будем; о них в книгах нашей серии, посвященной царству Ларсы, будет рассказано отдельно.[424]
Из примерно полутора десятков женщин, упомянутых в документах архивов Ибашшиили, Имликума, Аттайи и Ададбани, нам встретились две или три несомненные nin-dingir (Нгиринииза (?), НгемеНанна и Ликуну); также, вероятно, была жрицей nin-dingir неизвестная дочь АнаСинлуштемика. Подобное предположение может быть верно и в отношении некоторых других женщин — например, Лалики, матери Пузур-Нумушды, и Уммиремет, матери ЦиллиАмуррума, и в особенности в отношении Шатилии и Нарамтум; последние вряд ли были просто блудницами, поскольку Нарамтум вместе с Шатилией[425] стоят в одном списке судей-свидетелей с богами (U.16830, UET V, 273). Бездетная Нингальремет, жена жреца Ибашшиили, тоже, возможно, была жрицей в таком культе, который не требовал безбрачия, и то же допустимо предположить в отношении нескольких других женщин. Три или четыре женщины — почти бесспорные блудницы: мать Сингамиля; мать Наннамансума (не того, который входил в «фирму»); Бабуришат и, может быть, Дулатум, мать ЛудлулСина и Нарамтум. Часть деловых людей общины (Илиэриш, а также Аттайа и Имликум) имела какие-то связи с храмом Нингиззиды, а в одном известном нам случае (U.16826, UET V, 150) даже воспользовалась печатью бога Нингиззиды для частной сделки. Думаю, мы не ошибемся, если сочтем, что перечисленные выше жрицы nin-dingir, а также жрецы gudá этого дома (Ибашшиили, Илушумубаллит, АнаСинлуштемик, Наммупада) все или по большей части были служителями храма именно Нингиззиды.[426]
417
См.: Лирика древнего Востока. М., 1983.
418
Łyczkowska К. Pozycja spoleczna kobiety w okresie staroasyryjskim. Warszawa, 1979, c. 110.
419
Исчерпывающие сведения о них см.: Harris R. Ancient Sippar. Istanbul — Leiden, 1975.
420
См.: Harris R. там же, с. 315; Беря замуж nadītu[m] Мардука, мужчина мог взять себе по тому же брачному договору и наложницу, например ее сестру, так как nadītu[m] не могла рожать; есть данные, что изыскивались и другие способы избежать ее беременности.
421
Как мы видели из учебника Ana ittišu, разбиравшегося выше, в гл. V, в Ниппуре, например, социальных ограничений на брак с блудницей как будто не было; конечно, не было его и в Уруке, городе Иштар. Однако в Законах ЛипитЭштара, царя Иссина, § 30(35), говорится, что молодому человеку судьи могут воспретить связь с блудницей при живой жене; если же он ослушается суда, то должен уплатить жене разводную плату вдвойне.
422
Однако в соседней Ларсе были жрицы, видимо надитум, формально жившие в заключении (kilitu[m]), но тем не менее могшие иметь мужа (но не детей). См.: Козырева Н. В. Спор из-за наследства жрицы из старовавилонского города Ларсы. — ВДИ. 2, 1982, с. 101–105.
423
Falkenstein А. Die Inschriften von Lagaš. 1. Einleitung («Analecta Orientalia». 30). Roma, 1966, введение.
424
Неясно, как называлась жрица, разыгрывавшая в ритуале священного брака роль богини, например Инаны-Иштар города Урука, где в качестве жреца ēn (аккад. ēnu[m]) выступал сам царь (может быть, это была nin-dingir?). Возможно, только к культу Инаны-Иштар и сходных богинь (например, Анунитум в Сиппаре) относились жрицы ištarītum, жрицы nu-bar, аккад. kulmašītum, функции которых неясны, и fzikru[m], букв, «мужская, мужчина», — видимо, жрицы-гермафродиты и интерсекс-травести, а также евнухи и уроды.
425
Сын, вероятно, этой же Шатилии, Ададэриш, занимал в 1789 (?) г. серебро у Думузигамиля, UET V, 354.
426
Как мы видим, многие члены большесемейной общины на «Патерностер роу» были связаны с культом Нингиззиды, одного из божеств плодородия. Поэтому имеет смысл сказать несколько слов о храме Нингиззиды этого времени, который был раскопан экспедицией Вулли.
Храм Нингиззиды «Э-нигена» был обнаружен в юго-западной части города, минутах в 15–20 хода по кривым переулкам от участка АН в полосе, примыкающей к глинобитному валу, заменявшему при царях Ларсы городскую стену Ура. Он много раз перестраивался. Полностью разрушенный при взятии Ура эламитами, он начал отстраиваться в начале 1830-х годов Синикишамом и был завершен довольно небрежно при РимСине I. Храм занимал прямоугольную площадь примерно 15 м X 36 м; главный, обрамленный характерной гармоникой выступов вход вел со стороны города, с северо-востока в мощеный двор (1) 3,5 м X 12 м; из него вели два проема в торцовых стенах по оси двора — с одной стороны в довольно большой (свыше 100 кв. м) немощеный двор (3), вероятно для молящихся, с другой — в мощеную комнату (5), преддверие целл, около 20 кв. м площадью. В продольной стеке двора (1) было три двери в комнаты неизвестного назначения, вероятно, с несохранившимся выходом наружу.
Из комнаты (5) вели две двери; первая вбок, параллельно одной из дверей из двора (1), с выходом, через маленькие комнатки, наружу к городскому валу. Вторая дверь из комнаты (5) была расположена по оси основного двора (1) и самой этой комнаты; она вела в помещение (10), также с выходом наружу.
В прямоугольник храма врезалось слева рядом с комнатой (10) еще одно довольно большое помещение, имевшее вход только снаружи, но не из храма — возможно, для дежурных жрецов.
Вулли считает, что целлы для божества Нингиззиды и его супруги (Нингизазимуа) — это комната (6) со входом из главного двора (1) и комната (8) со входом из примыкающего к нему помещения (5). Такое расположение святилищ необычно, но трудно предложить другое решение. В таком случае из главного двора (1) был вход в целлу Нингиззиды (6), а из помещения (5) — в целлу его супруги (8). Входы со стороны городского вала в помещения позади целл, так же как вход в комнату (10), тоже снаружи, очевидно, были служебными — для жрецов. Храм был рассчитан на небольшое число верующих, и Вулли думает, что в Уре могли быть и другие храмы Нингиззиды. Мне же кажется скорее, что часть обрядов происходила «на дому» у жриц, как, например, на «Патерностер роу, 8—10», о чем см. далее.
На валу, примыкая к краям храма (менее вероятно — и вдоль него всего), имелись какие-то помещения, возможно, в виде сторожевых башенок. К ним по обе стороны храма вели проулки. Территория храма и его окрестностей веками подвергалась сильной эрозии, и реконструированный план зданий довольно гипотетичен.
В самом храме «Э-нигена» почти ничего не было найдено, кроме разбросанных глиняных конусов со строительными надписями РимСина, ранее находившимися в фундаменте здания, но вынутых при позднейших перестройках; одной строительной надписи Синикишама на вторично использованном кирпиче, а в двух с половиной метрах перед главным фасадом были обнаружены остатки разбитой стелы НарамСуэна, царя Аккада (XXIII в. до н. э.), с посвящением богине Нигублаге.