Лишь находки U. 16060, 16061 и 16501 явно содержат документы одного и того же архива — отчетность Апилькиттима, старшего пастуха храма богини Нингаль. О нем еще будет речь дальше. По-видимому, сводные ведомости хранились в конторе храма (вероятно, в Дубламахе), а здесь, в частном доме Апилькиттима, хранились первичные документы, причем только такие, которые относились либо исключительно к самому Апилькиттиму, либо к нему вместе с коллегами (он был далеко не единственным старшим пастухом храма Нингаль; и мы, вероятно, вправе считать, что он был грамотен). Отчетность, как и в других аналогичных случаях, велась не особыми писцами (они неизбежно были бы упомянуты хотя бы в некоторых документах), а самими лицами, «ответственными» по этой отчетности, в частности, очевидно, и Апилькиттимом.

Некоторые другие документы из этого дома также связываются между собой по именам действующих лиц, например U.16057, 16058 и, может быть, U. 16502 — архив торговца и работорговца Йайи, U. 16064 (?), ср. также 16606 — архив Табилишу. Как эти три архива соотносятся между собой — неясно; может быть, Апилькиттим, Йайа и Табилишу состояли в родстве; предполагать случайное сочетание документов трудно. Возможно, отсюда же происходит документ о приданом некоей Рубатум (UET V, 793).

22. Нагой всадник или всадница (может быть, богиня Иштар и Конь, сын Силили). Образок-терракота, UE VII, рис. 117. U. 18819. Крашенные черной и красной краской фрагменты аналогичных терракот с отверстиями для прикрепления к стене были найдены в культовом дворе дома «Церковный пер., 15» (по фотографии)

Несмотря на данные UE VII, отсюда надо изъять находки U.16100 и U. 16506, сохранившие документы о разделе имущества, и документ о продаже комнаты сестрой одной из группы братьев, Ахатум (возможно, какой-то младшей жрицей), и ее мужем. По своему содержанию эти документы принадлежат к архиву «примирителя», хранившемуся напротив, в храме Хендурсанга.

Могил в доме «Церковный переулок, 2» не зарегистрировано.

С западной стороны «Церковного переулка» раскопано помимо храмика Хендурсанга шесть домов и еще один храмик неизвестного божества. В качестве примера можно взять дом «Церковный переулок, 15», близко к северному краю раскопа.

Вулли полагает, что дом был одноэтажным, и отмечает следы частых перестроек. Из сеней, где стоял кирпичный стол, вход вел в мощеный кирпичом «двор» (помещение 2), одновременно служивший кухней: здесь найдены каменная зернотерка, глиняные кувшин и кубок. Впрочем, в каталоге находок искать эти вещи было бы тщетно: опубликованы лишь типы посуды без указания, где они найдены и для чего использовались, а такие вещи, как зернотерки, не публикуются вовсе. Помещение было вымощено обожженным кирпичом и имело дренаж. Соседнее помещение — (3), если дом был действительно одноэтажным, могло быть жилой горницей. Из сеней можно было также пройти через проходную (помещение 4) в гостевую (помещение 5) и в культовые помещения (6) и (9). В проходной (4) находилась уборная. За углом помещения (5) к нему примыкало помещение (8) с выходом на улицу — по нашему мнению, это был хлев для мелкого скота, площадью 13,5 кв. м.

23. Часть спинки кресла или колесницы ив святилища Хендурсанга. UE VII, табл. 89. 220, U. 16345

На территории этого дома зарегистрировано не менее 15 захоронений, а именно в помещениях, посвященных культу мертвых, — (6) и (9), но также в гостевой (5). Они относятся к разным периодам существования дома, может быть, начиная с III династии Ура. В склепе с ложным сводом LG/66 похоронено вместе три тела. Могилы LG/68, 69, 70 и, вероятно, LG/73—75 следует, согласно приведенным в гл. III критериям, считать выкопанными уже в руинах заброшенного дома. Погребальные дары, как обычно, скромные — скорее на дорогу до того света, чем для обеспечения жизни в загробном мире. В могилу LG/64 положили медный рыболовный крючок (может, быть, с удочкой?), две связки хороших бус из сердолика, лазурита и раковины, с амулетом из пасты в виде льва; в могилу LG/66 — небольшое ожерелье из бус, сделанных из сарда, сердолика, лазурита и даже золота; на голове девочки из могилы LG/69 (поздней?) на остатках черных волос сохранились следы серебряной полоски-диадемы. В могиле LG/71 на ребенке были два браслета (на руку и на ногу?), несколько бусин, а рядом с могилой — непросверленная лазуритовая печать UE X 255. В могилах (вероятно, более поздних) LG/73 и 74 лежали: в первой — каменная ступка и кольцевидная бусина из стеатита, во второй (погребение младенца) — одна большая бусина — скорее игрушка, чем украшение. Все это дает некоторое представление о состоятельности обитателей этого дома времени царства Ларсы или, в случае поздних могил, их потомков и позднейших соседей.

Вулли отмечает находку в доме «Церковный переулок, 15» двух клинописных табличек на полу помещения (5) и «многих табличек», найденных вместе с тремя сосудами в яме метровой 80 глубины, обмазанной битумом, находившейся у южной стены культового помещения (6). К сожалению, надежды получить архив этих людей, относительно хорошо засвидетельствованных для нас своими украшениями и утварью, разбиваются об обычную неаккуратность археологов этой экспедиции. Поиски «многих табличек» из дома «Церковный переулок, 15» оказались тщетными. Каталог указывает на табличку U. 16065 = UET V, 416 — беспроцентный заем Ипкуши у некоего Амурруаби — и на U. 16561—16562: буллы и фрагменты булл, частью с оттиском печати ИпкуАдада, сына Зазани, частью — богов Энки и Дамгальнуны, и на разрозненные находки с малонадежными номерами U.17201, 17203 и 17248. Первый номер (U.16065) указывает на регистрацию таблички одновременно с вещами из «Церковного переулка, 2» (т. е. в самом начале археологических работ на этом участке), и, может быть, эта табличка тоже была найдена именно там, когда дом 15 еще не был вскрыт. Поздние номера обычно указывают на позднюю и ненадежную в смысле провенанса регистрацию. Под U. 17201 и 17203 зарегистрированы два письма (одно к неизвестному, другое — к некоему Аттайе); последнее — UETV, 30 — по данным, переданным мне П. Хыолином, числилось за домом «Складская улица, 1» — вероятно, потому, что Вулли (кажется, ошибочно) считал некоего Аттайю владельцем последнего дома; но имя Аттайа было чрезвычайно часто в то время. Более интересны документы находки U. 17248: это два документа о займе у некоего Синнаши от 6-го года РимСина (UET V, 337 и 364) и у неких Белшамэтаба и Намтинигбани от 21-го года РимСина (UET V, 343), а также три документа об аренде полей у большесемейных групп неким Аннý от 21-го года РимСина (UET V, 210, 217, 219).[156] Все это не составляет «много табличек». Нет уверенности, что эти документы действительно найдены именно здесь, и следует сделать вывод, что архив этой семьи потерян среди многих документов UET V, не имеющих провенанса.

Тем не менее дом не лишен для нас интереса: по размерам и общему характеру он мало отличается до дома или домов «Патерностер роу, 4—12», и надо полагать, что и там на кухне лежали такие же каменные зернотерки, стояли такие же глиняные кувшины, дети играли такими же игрушками (?), а женщины (и мужчины?) носили такие же украшения, как и обитатели «Церковной улицы, 15». Заметим, что ни здесь, ни в других могилах — нигде не нашлось такого количества бус, какое было бы нужно для «воротника из ожерелий», требуемого модой, как мы говорили о том выше, в гл. II. Видимо, такие воротники носили женщины более состоятельные, чем жительницы квартала АН, хотя и те по большей части не принадлежали к беднячкам.

24. Каменная голова барана из дома жреца (?) храма божества Нингублаги (?), «Церковный пер., 11», UE VII, табл. 59а, U. 16427 (по фотографии)