Поглощенная фагоцитом бактерия, давшая разводку, оказалась способной умертвить свинок, то есть вирулентной. Из «мертвых», по Баумгартену, микробов Мечников получил культуру сибирской язвы.

Множество нападок пришлось выдержать фагоцитарной теории. Ее творец с изумительной энергией подтверждал свою идею не рассуждениями, а новыми и новыми фактами.

Дорогой гость

В 1891 году Илья Ильич побывал в Англии. Причиной поездки было избрание его почетным доктором Кембриджского университета. Вскоре после этого в Лондоне должен был состояться Международный конгресс естествоиспытателей, на котором предстояла серьезная схватка с противниками фагоцитарной теории. К съезду готовился не только Мечников, но и весь институт Пастера. Честь фагоцитарной теории должен был защищать весь коллектив института. Доктор Ру, правая рука Пастера и его заместитель, принял личное участие в подготовке опытов, подтверждающих теорию Мечникова. Он же являлся официальным докладчиком от института. В защиту гуморальной теории должен быть выступить Бюхнер.

Ольга Николаевна лечилась в Швейцарии. Илья Ильич и его друг доктор Ру напряженно работали в лаборатории, используя дорогое время, оставшееся до съезда. К величайшей досаде обоих ученых, их труд прерывался нескончаемым потоком посетителей. В институт Пастера, в эту Мекку охотников за микробами, приезжали правоверные бактериологи из всех стран света. Да и не только бактериологи. Любой человек, имевший отношение к биологии и медицине, счел бы непростительной глупостью не использовать случая пребывания в Париже, чтобы не пойти в институт Пастера. Русские же путешественники все поголовно делали визиты Мечникову, всемирная известность которого составляла гордость соотечественников.

Илья Ильич на курсах бактериологов при институте Пастера читал лекцию о возвратном тифе. После лекции демонстрировались препараты. Во время этих демонстраций Мечников заговорил с пожилым человеком с седеющей головой. Оба собеседника не очень уверенно говорили по-французски. И вдруг Илья Ильич рассмеялся и сказал: «А зачем это мы, Александр Яковлевич, мучаемся, не лучше ли нам перейти на ридну мову…» Мечников узнал земляка по Харькову и заключил его в свои объятия.

В очередное воскресенье Илье Ильичу пришлось отменить занятия в лаборатории, что было большой жертвой с его стороны, так как воскресные дни из-за отсутствия посетителей оказывались самыми продуктивными в работе. В это воскресенье в Севре (пригороде Парижа, где Мечниковы проводили летние месяцы) у Ильи Ильича обедали Ру и гость из родного Харькова, профессор университета Александр Яковлевич Данилевский. Известный биохимик Данилевский создал первую в России большую физиолого-химическую школу. Его труды, посвященные ферментам, химии белков и проблемам питания, прочно вошли в физиологию.

Земляк Ильи Ильича — Данилевский, раньше на несколько лет Мечникова окончивший Харьковский университет, первоначально возглавлял кафедру в Казанском университете, но был уволен за участие в защите преследуемого царским правительством ученого-анатома Лесгафта. Позднее Данилевский вернулся в Харьков профессором физиологической химии. Александр Яковлевич живо рассказывал о Харьковском университете, о трудных условиях научной деятельности на родине Мечникова.

Прошедший в теплой и непринужденной обстановке обед закончился в саду. Беседа продолжалась под сенью тенистых деревьев.

…Все меньше времени оставалось до лондонского съезда. Сотни опытов производились для освещения сложнейшей проблемы иммунитета.

«До конгресса остается всего месяц с небольшим, и потому нельзя терять ни единой минуты…» — писал Илья Ильич жене в те дни.

Мечников в Лондоне. В столицу Великобритании съехались сотни ученых из разных стран света.

О том, как выступал Илья Ильич, по его весьма кратким сообщениям судить трудно: «сошло благополучно» — вот и все, что Мечников писал о своих речах на научных съездах. Другую оценку дают его друзья.

В дни съезда Ру писал в Париж: «Мечников сейчас занят демонстрацией своих препаратов, и к тому же он не рассказал бы вам всего своего собственного успеха. Он говорил с такой страстью, что всех воспламенил. Мне кажется, что с сегодняшнего дня теория фагоцитов приобрела много новых друзей».

И здесь фагоциты!

При явлениях воспаления, чем бы оно ни было вызвано — ожогом, обморожением, инородным телом, микробами, — можно наблюдать одну и ту же картину: к месту воспаления, пробираясь через стенки кровеносных сосудов, выходят белые кровяные тельца (лейкоциты) и окружают пораженное место. Процесс выхода лейкоцитов из стенок кровеносных сосудов принадлежит к одному из наиболее удивительных явлений в природе.

Человек порезал себе руку. В рану успели проникнуть микробы. С этого началось. Прошло несколько часов — рука покраснела, распухла, появились жар и боль. Знакомая и давно известная картина: еще тысячи лет назад врачи древности довольно подробно описали все признаки воспаления. Но никто не знал природы воспаления — этого самого распространенного болезненного состояния. Мечников сорвал покрывало тайны, окутывавшее воспалительные процессы. Фагоциты играют главную роль и в воспалении.

Сложна и причудлива система кровеносных сосудов. Сердце, подобно насосу, гонит кровь в крупные артерии, которые, бесконечно дробясь, заканчиваются бесчисленными капиллярами — тончайшими кровеносными трубками. Толчок за толчком быстро пробегает свой круг кровь. В токе крови плывут фагоциты, оберегая наше здоровье. Но вот в каком-то месте организма через рану под кожу проникли микробы. На участке, где в организм пробрались микробы, ток крови в капиллярах замедлился. Фагоциты из середины кровяного русла, где они до того двигались, подошли к стенкам сосудов и медленно продвигаются вдоль них.

Борьба между бактериями и фагоцитами. Через рану (справа) в тело проникают бактерии. К ране через стенку кровеносного сосуда (разрез его виден слева) спешат фагоциты. Внутри сосуда — округлые красные кровяные тельца и неправильной формы — фагоциты.

Все это Мечников впервые в истории науки подверг глубокому микроскопическому исследованию. В наши дни мы имеем возможность в натуральных красках на большом полотне киноэкрана увидеть воспалительный процесс. Вот в тончайшем капилляре бежит кровь. В токе крови красные бляшки — это красные кровяные тельца. У стенок капилляра проплывают белые кровяные тельца — фагоциты. Заметим, что некоторые из них имеют крупные ядра, а другие — мелкие. Еще внимательнее вглядываясь в экран, мы замечаем, как белые кровяные тельца — те, у которых мелкие ядра, — вытягивают отростки в направлении стенки сосуда.

Из чего состоит эта внутренняя поверхность сосуда, куда направляет свой отросток фагоцит? Разумеется, из клеток. Она выложена ими, как мозаикой. Одна клеточка плотно прилегает к другой. Отросток, выпущенный фагоцитом, попадает в то место, где клеточки касаются одна другой. Отросток фагоцита как бы раздвигает клеточки и затем весь фагоцит втискивается в стенку сосуда. Кажется, что фагоцит спешит вылезть из сосуда и направиться туда, где нужна его помощь. Вот он ползет между клетками стенки сосуда. Вот он выползает наружу и покидает сосуд. Многие сотни тысяч, миллионы фагоцитов выходят из кровеносных сосудов и спешат к пораженному микробами участку нашего тела. Прибыв на место, они набрасываются на лютых врагов нашего здоровья — заглатывают и уничтожают микробов.

Способность фагоцитов приходить в необходимых случаях на помощь пораженным участкам организма Мечников объяснял так называемым положительным хемиотаксисом[23], который и обусловливает передвижение фагоцитов к месту поражения. Некоторые ученые той эпохи — такие имеются и в наши дни — были склонны приписать фагоцитам даже известные психические способности. С их точки зрения, фагоциты обладают своеобразным разумом. Идеалистические ошибки таких ученых вскрыл сам Мечников. В своей, ставшей впоследствии классической, книге «Лекции о сравнительной патологии воспаления» он писал: