Цикл лекций, который Фуко прочел в 1980/81 учебном году, назывался «Субъективность и истина». «Мы изучали, — пишет Фуко в „Конспекте лекций“, — что в эллинской и римской культурах получило развитие как „техники жизни“, „техники существования“ у философов, моралистов и врачей в период с первого века до нашей эры до второго века нашей эры. Эти техники жизни рассматривались лишь в их приложении к тому типу актов, который греки называли aphrodisia; очевидно, что перевод этого понятия при помощи нашего слова „сексуальность“ является неправильным». Фуко добавляет: «Становится понятно, насколько мы далеки от истории сексуальности, связанной со старой гипотезой репрессивности и ее обычными вопросами (как и почему подавляется желание?). Речь идет об актах и удовольствиях, а не о желании. Речь идет о формировании себя через техники жизни, а не о вытеснении, запрете и законе. Речь идет о том, чтобы показать не оттеснение секса, а то, как был дан ход многовековой истории, связывающей в нашем обществе секс с субъектом»[532].

В 1981/82 учебном году Фуко углубляется в еще большую древность. Его лекции посвящены «Герменевтике субъекта»: «Отправной точкой исследования, посвященного заботе о себе, является, естественно, Alcibiade [диалог Платона]. В нем ставятся три вопроса: как соотносится забота о себе с политикой, педагогикой и познанием себя». Фуко рассматривает советы, которые Сократ дает Алкивиаду, сравнивая их с более поздними текстами стоицизма. Вот что изменилось при переходе от Платона к стоикам:

Можно констатировать: за несколько лет проект Фуко трансформировался по воле «логики открытий», в которой колебания и ошибки, заблуждения и раскаяние играют немаловажную роль и преодолеваются благодаря интуиции и новым находкам. «История сексуальности» становится историей техник, направленных на себя, «генеалогией „субъекта“» и модальностей, сформировавших его на заре западной цивилизации. Весной 1983 года Фуко отвечает на серию вопросов Дрейфуса и Рабиноу. Профессора из Беркли пытаются разобраться в нагромождении анонсированных Фуко названий трудов. Объяснение просто: будет два тома «Истории сексуальности». Первый называется «Использование удовольствий». Он посвящен языческой морали и техникам, направленным на себя, которые она предписывает в связи с сексуальной этикой накануне появления христианства. Второй том называется «Признания плоти». В нем речь пойдет о периоде от Античности к раннему христианству.

Следующая задуманная книга не является частью «Истории сексуальности». В ней будут собраны исследования, посвященные «своему „я“» (the self), в частности, в нее войдет комментарий к «Алкивиаду» — античному тексту, в котором впервые пробивается тема заботы о себе. Поэтому Фуко хотел бы назвать книгу «Забота о себе». На вопрос Рабиноу, правильно ли он понимает, что эта книга появится в издательстве «Сёй», а две другие — в издательстве «Галлимар», Фуко отвечает:

Очевидно, речь идет о книге, которая должна была выйти в серии «Труды» под названием «Управление собой и другими». В первом варианте предисловия к «Использованию удовольствий», который Фуко отдает Полу Рабиноу для сборника «Читать Фуко», очерчены контуры программы: «Использование удовольствий» посвящено «поздней Античности», то есть языческой культуре первых веков нашей эры.

В общем плане продолжения «Истории сексуальности» ничего не говорится об античной Греции. Однако чуть позже происходят новые изменения: Фуко решает слить два проекта. Названия перетасовываются: работа о Платоне разрастается, вытесняя «Алкивиада» на периферию (диалог цитируется лишь один раз), а в центр тома, озаглавленного «Использование удовольствий», помещаются размышления о Древней Греции. А Плутарх, Эпиктет, Сенека и Галлиен перемещаются во второй том, получающий название «Забота о себе». Название последнего, третьего, тома не меняется — «Признания плоти». Придя к этому решению, Фуко задумывается, нужно ли делить исследование на тома. Он задается вопросом: «Не проще ли составить один толстый том?» Но тогда нужно ждать окончания всей работы. Ибо есть еще одна проблема: последний том уже написан, но задолго до первых двух, в то время когда проект имел совсем другой вид. Фуко решает переработать его. И, поскольку ему хотелось опубликовать труд как можно быстрее, он делает выбор в пользу деления на три части в соответствии с хронологией. Таким образом, проволочек не должно возникнуть: том, подлежащий редактуре, охватывает поздний период.

В мае 1984 года, закончив читать корректуру двух томов, которые должны были выйти из печати в июне, Фуко говорит друзьям, что после двух-трех месяцев работы над «Признаниями плоти» он поставит точку в этом исследовании. Он надеется, что последний том выйдет к началу учебного года, в октябре.

Согласно аннотации, датированной июнем 1984 года, «История сексуальности» должна выглядеть следующим образом:

Том 1: Воля к знанию (опубликован в 1976 году);

Том 2: Использование удовольствий;

Том 3: Забота о себе;

Том 4: Признания плоти (в печати).

Вот как в аннотации, составленной Фуко, — теперь малодоступном тексте — представлен проект, стоивший автору столько крови:

«Первоначальный проект серии исследований, изложенный в книге „Воля к знанию“, не предполагал ни реконструкции истории сексуального поведения и сексуальных практик, ни анализа идей (научных, религиозных или философских), через которые эти практики давали о себе знать. Речь шла о том, чтобы понять, как возникло в современных западных обществах понятие „опыт сексуальности“, которое, несмотря на свою расхожесть, появилось не раньше начала XIX века.

Чтобы говорить о сексуальности как об исторически сложившемся опыте, необходимо выстроить „генеалогию“ субъекта, испытывающего желание, и обратиться не только к началу христианской традиции, но и к античной философии».

Продвигаясь от современности к христианству и дальше, к Античности, Мишель Фуко сформулировал простой, но вместе с тем достаточно общий вопрос: почему сексуальное поведение и связанные с ним действия и удовольствия оказались подчинены морали? Откуда взялся этот этический интерес, который приближается к нравственной оценке других областей жизни индивида или коллектива, например, связанных с физическим выживанием или исполнением гражданского долга, а порой даже выходит на первый план? Эта проблематизация существования, восходящая к греко-латинской культуре, в свою очередь, уходит корнями к практикам, так сказать, «искусства существования» или «техник, направленных на себя», и имеет столь большое значение, что заслуживает отдельного исследования.

С этим связана реорганизация обширного исследования «генеалогии» человека, испытывающего желание, исследования, охватывающего период со времен классической Античности до первых веков христианства. И перераспределение материала внутри тех томов:

• в «Использовании удовольствий» рассматривается, как греческая классическая мысль соотносит сексуальное поведение с оценкой и моральным выбором, а также приводятся модальности субъективизации, к которым она апеллирует: сущность этики, тип подчинения, формы работы над собой и моральной теологии. А также то, каким образом медицинская и философская мысль разработала это «использование удовольствий» — chreses aphrodision — и сформулировала отдельные принципы суровости, которые распространятся на четыре большие области опыта мужчины: отношение к телу, отношение к женщине, отношение к юношам и отношение к истине;