— Входи, Фруза.

По присутствию Сипко она поняла, что разговор будет серьезный.

Налив из чайника в кружку кипятку, Сипко сказал Фрузе:

— Отведай-ка нашего партизанского чая.

— Спасибо, — сказала Фруза и отхлебнула несколько глотков.

— Вот Антон Владимирович Сипко интересуется вашими ребятами. Расскажи-ка, вожак, о работе своих «Юных мстителей», — сказал Сакамаркин.

Фруза неторопливо стала докладывать о деятельности подпольной организации.

Старательно припоминая о всех заданиях партизанского командования, которые были поручены организации, она скупо, без подробностей рассказала о выполнении их, ни словом не обмолвилась о тех трудностях и опасностях, с которыми почти всегда были они связаны.

Когда она закончила, Маркиямов сказал:

— Скромничает Зенькова, товарищ секретарь. К ее словам надо добавить следующее: все задания командования были выполнены. Об этом лучше всего говорят сами дела «Юных мстителей». Я хочу дополнить рассказ Фрузы. Комсомольцы взорвали четыре вражеские автомашины. Вывели из строя многожильный провод, который соединял центральный фронт врага со ставкой Гитлера. А сделали это братья Езовитовы, Евгений и Владимир.

Николай Алексеев 20 апреля подложил мины в буксы вагонов и поднял на воздух эшелон с авиабомбами и цистернами с горючим. Следует упомянуть о другой дерзкой их операции. Мощным взрывом они уничтожили электростанцию, которая обеспечивала током три вражеских гарнизона. Кроме того, вывели из строя взрывом механический агрегат на торфозаводе и локомобиль на кирпичном заводе. Они организовали круглосуточное наблюдение за проходом эшелонов по Орловской железной дороге. К этому следует добавить, что «Юные мстители» передали в наш лесной «склад» семь винтовок, девятнадцать гранат, два клинка, три ящика с патронами и один пулемет. Не перечесть и мелких диверсий, которые совершали юные подпольщики против фашистов. Самым ценным в их деятельности я считаю разведку.

Сипко внимательно слушал. Когда Маркиямов закончил, спросил Фрузу:

— Что нового у немцев в гарнизоне?

Фруза рассказала о положении в Оболи. И о немецком гарнизоне, расположенном в нем, и тут же упомянула, что прибыли дополнительные соединения пятого егерского полка, которые, по слухам, должны будут предпринять карательную экспедицию против партизан.

— Слухи верные? — поинтересовался Сипко.

— Да, — ответила Фруза.

— Откуда данные о предстоящей экспедиции?;..

— От Азолиной Нины. Она случайно услышала об этом в комендатуре.

— Этим вопросом, комбриг, тебе придется специально заняться.

— Чую, — Сакамаркин вопросительно взглянул на начальника штаба.

Пузиков сразу понял обращенный на него многозначительный взгляд командира и, обращаясь к Зеньковой, сказал:

— Пусть ваши ребята, Фруза, разведают, чем вооружен этот пятый егерский, и старательно подсчитают, сколько их всего.

— Хорошо, — ответила Фруза. — Я дам задание сразу же, как вернусь.

— Ну а еще что любопытного в вашей Оболи? — спросил Сипко.

— Немцы восстановили железную дорогу.

— Опять пошли эшелоны? Расскажи подробнее об охране.

Фруза рассказала о том, как охраняется дорога, чем вооружены часовые и когда производится смена постов.

Слушая Фрузу, Сипко облокотился о стол и потирал пальцами веки. По всему было видно, что он мучительно думал об этой дороге.

— Спешат, — взглянув на Фрузу, сказал Сипко. — Под Орел и Курск гонят технику. Сколько они ее ремонтировали?

— Почти месяц возились.

— Как они умудрились? Ведь там такое накорежила авиация.

— А они сумели, — Фруза отхлебнула несколько глотков остывшего чая и снова стала рассказывать: — На другой день после налета нашей авиации они сразу стали восстанавливать дорогу. Охрана круглые сутки бродит вдоль полотна железной дороги.

— Ясно. — Сипко опять потер пальцами глаза. — Дорогу нам нельзя выпускать из виду. Надо во что бы то ни стало приостановить движение. Кстати, а где паровозы заправляются водой?

— У нас в Оболи, — ответила Фруза.

Сипко встал, прошелся по землянке, обдумывая что-то, потом спросил комбрига, начальника штаба и комиссара:

— Как думаете действовать?

Сакамаркин разгладил карту на. столе, внимательно взглянул на черную линию, обозначавшую железную дорогу, которая соединяла Витебск с Полоцком, и, указывая на два участка в зеленом массиве, сказал:

— Я думаю, что минеры-подрывники смогут вывести дорогу из строя в стороне от Оболи, вот в этих местах. — Сакамаркин ткнул пальцем в карту. Вот здесь и здесь: на перегоне к Витебску.

— Хорошо, — согласился Сипко и тут же возразил: — Твон подрывники взорвут дорогу, а немцы через неделю опять ее восстановят. Этого мало. По-моему, надо оставить паровозы без воды.

— Мои хлопцы смогут взорвать водокачку, — сказал Сакамаркин.

— Нет, — Сипко взглянул на Фрузу. — Эту операцию должны провернуть ее ребята. Сумеете выполнить?

Фруза задумалась:

— Дело сложное. Надо все взвесить. — Верно, — согласился Сипко.

Они еще долго сидели за столом, обсуждая план операции, и пришли к окончательному решению, что выполнить его сможет Азолина Нина, которая, как вспомнила Фруза, время от времени ходит на станцию, и иногда по делам службы ей приходится быть около водокачки.

— Добро, — сказал Сипко. — На этом варианте и остановимся. Смогут, комбриг, твои минеры смастерить компактную мину?

— Сделают, они у меня по этой части академики.

— Пусть зальют снаружи мину пчелиным воском и мелким антрацитом закамуфлируют ее под брикет каменного угля. — Сипко повернулся к Фрузе. — Мину передашь Азолиной лично, и пусть она подбросит ее в каменный уголь поближе к башне.

А в это время в поселке Оболь один из местных жителей, Гречухин, был вызван к начальнику полиции Экерту.

— Садитесь! — Экерт указал Гречухину на стул.

— Слушаю вас, господин начальник.

Он сел напротив, заложил ладони рук между коленями и всем корпусом подался вперед, как пес на поводке.

— Сегодня ты подожжешь склад.

— Как?

— Садись! В час ночи ты обольешь стену пакгауза бензином. Чиркнешь спичкой…

— Пришлепнут, господин начальник,

— Молчи. Охрана предупреждена. Тебя только схватят, отвезут в тюрьму, и все…

— А дальше?

— Ты посидишь несколько дней. А потом тебя выкинут — и все…

— А еще что?

— Найдешь тех, кто взрывает составы. Войдешь к ним в доверие. Ухватишься за ниточку и всех до одного вытянешь. Понял?

Гречухин вскочил со стула и уставился в суровое и опухшее лицо начальника полиции.

— Сделаю, господин начальник.

Фруза шла в деревню Зуи. В руках она несла бидон, в котором на дне лежали завернутые в клеенку мины.

В деревне ее неожиданно остановили пьяные полицаи. Потянулись к бидону, решив, что там самогон. Фруза отступила в сторону, но полицаи подскочили к ней и уже старались вырвать бидон из рук. На крыльце ближнего дома стоял немецкий офицер, Фруза позвала его. Офицер крикнул:

— Что там?

— Пан офицер, я несу на кухню для ваших солдат молоко. А эти двое хотят отнять.

Офицер взял из рук Фрузы бидон, приподнял крышку. Бидон до самого верха был наполнен молоком.

— Молоко. Гут! Неси, — сказал офицер, а на полицаев гаркнул:

— Пошел вон, швайн!

Линия железной дороги проходила по самому краю Оболи. За переездом тянулись поля льна и гороха. А совсем недалеко, за амбарами, протекала неширокая река.

Здесь и договорилась Зина встретиться с Фрузой. Она захватила с собой кружки, удочки и пришла на условленное место. Выбрав тихий песчаный откос около камышей, Зина разделась и вошла в реку.

Из воды она вышла только тогда, когда заметила вдалеке идущую по берегу Фрузу. Зина надела платье, обулась. Подошла Фруза.

— И была тебе охота в холодной воде купаться?

— Да она совсем не холодная, — возразила Зина. — Вода — прелесть!