В мешке сохранились два кусочка сахара и соль, взятые в партизанской землянке. Но не было ни сапог, ни куртки, ни фуфайки, ни подшлемника, ни шапки. успели поделить, вояки! Оставили Зое лишь кофточку, чулки и ватные брюки.

Натянуть чулки на распухшие ноги сама не сумела помогла хозяйка дома Прасковья Кулик. Стоя перед девушкой на коленях, всхлипывая, она осторожно прикасалась к обмороженной, содранной во многих местах коже.

Солдаты покрикивали, торопили.

На грудь Зое повесили доску е надписью на двух языках — «Поджигатель».

На улице фашисты взяли Зою за локти, но она резким движением оттолкнула врагов, пошла сама, стараясь уверенней ставить ноги.

Из домов выскакивали солдаты. С оживленным говором валили гурьбой.

Виселицу изготовили прочную. Свежеоструганная, она высилась над толпой, над шапками и бабьими платками, над головами солдат и даже над кавалеристами, сидевшими на конях. Кавалеристы были тепло одеты, они явились сюда по службе, оцепить место казни. А пехотинцы прибежали налегке, без шинелей, чтобы поглазеть, получить удовольствие. Теперь они мерзли, потому что казнь затягивалась. Появился офицер с «кодаком», принялся фотографировать. Подолгу «целился», искал выразительные позы.

Палачи между тем подняли Зою на ящики, дегенерат накинул петлю. Девушка, казалось, не заметила этого, взгляд ее был устремлен на людей, она видела не только любопытствующие, ухмыляющиеся рожи солдат, но и суровые лица крестьян, плачущих женщин, охваченных ужасом детей.

— Эй, товарищи! — крикнула она неожиданно звонким и ясным голосом. — Чего смотрите невесело? Будьте смелее, боритесь с фашистами, жгите их, травите их!

Дегенерат замахнулся, хотел ударить, но побоялся, что пленница упадет с ящиков, и задохнется преждевременно, до команды. Офицер продолжал фотографировать, а Зоя, держась рукой за веревку, говорила со своей жуткой трибуны:

— Не страшно умирать мне, товарищи! Это счастье — умереть за народ!

— Скорее же! — крикнул с коня какой-то начальник, но фотограф еще не кончил снимать, и палачи не знали, кого слушать. А Зоя продолжала говорить, подчиняя все внимание собравшихся.

Умолкла только тогда, когда палач затянул петлю. О чем подумала она в эти последние секунды? Если бы смогла Зоя хоть на мгновение охватить взором то, что происходило вблизи и вдали! Ей, наверно, стало бы вдвойне тяжелей и горше, потому что совсем неподалеку, За лесом, километрах в десяти, увидела бы она золотоволосую подругу свою Веру Волошину, тоже с петлей на шее. Немцы там решили не утруждать себя, не возвели виселицу, а использовали деревянную арку въезда в совхоз. Раненую Веру, неспособную держаться на ногах, привезли в кузове грузовика. Задний борт был открыт. Ровно в полдень, когда палач выбил ящик из-под ног Зои, тронулся с места грузовик, и тело Веры закачалось под аркой…

Но Зое стало бы не только горше! В этот день, 29 ноября, в день ее смерти, южнее Каширы воины 1-го гвардейского кавалерийского корпуса оттеснили фашистов на четыре километра. Всего на четыре. Но это были первые километры на том многотрудном пути, который предстояло частям Красной Армии преодолеть от Подмосковья до гитлеровской столицы.

И бессмертная Зоя до самой Победы шла в рядах наступавших бойцов.

Владимир УСПЕНСКИЙ

Символом бессмертия горит на боевом знамени гвардейского полка, единственной части в Советской Армии носящей имя рядового солдата, имя Александра Матросова.

В годы Великой Отечественной войны более 300 бойцов, командиров и политработников Красной Армии, партизан, представители почти всех национальностей нашей страны, совершили такой же подвиг, как и Александр Матросов. Именем Александра Матросова названы улицы городов, живописные парки и скверы, десятки школ, сотни пионерских дружин и отрядов. Более десяти тысяч музеев и комнат боевой славы имени Александра Матросова создано руками пионеров и комсомольцев, а в городе Великие Луки, там, где покоится прах героя, по решению ЦК ВЛКСМ выстроен и открыт в 1971 году Музей боевой и трудовой комсомольской славы имени Александра Матросова.

Прошло несколько десятилетий с тех пор, как совершил свой бессмертный подвиг гвардии рядовой Александр Матросов. Идут годы. Давно не служат в этом гвардейском стрелковом полку сослуживцы Матросова, очевидцы его великого подвига. На их место пришли дети, внуки воинов. И только один солдат не уходит в запас, всегда остается в полку, каждодневно несет трудную, но почетную службу. Это — гвардии бессмертный рядовой Александр Матросов. Он всегда живет со своими однополчанами — солдатами первой мотострелковой роты. У него стоит в пирамиде такой же автомат, такая же кровать, как у товарищей по первой мотострелковой роте, такое же одеяло, простыни, подушка, полотенце. Такая же прикроватная тумбочка, а в ней мыло, зубная щетка, зубная паста, бритвенный прибор, маленькое карманное зеркальце и остальные немудреные принадлежности солдатского обихода. Только на его кровати — не как у всех — на белоснежной подушке всегда лежат живые цветы да установлена небольшая аккуратная табличка с надписью: «Кровать Героя Советского Союза гвардии рядового Александра Матросова. Должность — стрелок-автоматчик. Год службы — февраль 1943-й».

Над кроватью в стену вмонтирована небольшая, любовно сделанная руками самих солдат, ротных умельцев, Диорама, изображающая подвиг их однополчанина.

У изголовья кровати большой портрет героя, а слева от него приказ наркома, согласно которому Матросов несет свою бессменную службу Отечеству. Вверху над кроватью надпись: «Он всегда с нами»…

Вдоль седых берегов Днепра, на трех холмах, привольно Раскинул свои широкие улицы, площади, парки и скверы Днепропетровск.

В этом городе, в бывшей захолустной рабочей слободке, в семье потомственного рабочего-металлурга Матвея Матросова 5 февраля 1924 года родился голубоглазый мальчик. Родители назвали его Александром.

Малыш рос крепким, здоровеньким, смышленым, добрым и, как все ребятишки, любознательным почемучкой. Когда мальчику исполнилось шесть лет, глава семьи по призыву партии с группой коммунистов и передовых рабочих днепропетровских предприятий уехал в деревню создавать колхозы. В этом же году, весной, он погиб от кулацкой пули.