После успешного опыта с «Сахарой Тахо» летом 1971 года продление этого ангажемента до 1975 года представляло собой неплохой довесок к договору с Лас-Вегасом, но лишь одиночные концерты позволили Тому Паркеру выйти на новый уровень. Гастроли в начале десятилетия доказали, что они рентабельнее выступлений в «Хилтоне», если только как следует продумать график и расходы. Наученный опытом, с 1972 года полковник старался как можно рациональнее подойти к этому вопросу.
Цифры говорят сами за себя. После 16 выступлений в 1970 году и всего 13 в следующем Элвис дал в 1972 году 44 концерта по всем США, в 1973-м — 29, в 1974-м — 69, в 1975-м — 57, а в 1976-м — 96, к которым следует добавить сотню шоу каждый год в казино Невады. Для сравнения: «Роллинг стоунз» в то же время давали в среднем по полсотни выступлений в год.
Менеджер навязал Пресли изнурительный ритм, но этот конвейер приносил немалый доход: в конце каждого сезона певец клал в карман три-четыре миллиона долларов. Эта манна небесная только разжигала алчность полковника. Согласно последнему договору, заключенному между ним и Элвисом в 1967 году, он получал половину доходов, связанных с Голливудом, вытребовав себе 25 процентов комиссионных от всего, что относится к сцене. Этот пункт не имел никакого значения в то время, когда Пресли больше не пел на публике. Произошедшие с тех пор изменения побудили Паркера изменить в свою пользу контракт своего артиста, который предоставил ему треть доходов от концертов начиная с 4 февраля 1972 года.
Элвис был равнодушен к деньгам, зато его отец не преминул бы забить тревогу. Полковник заблаговременно принял меры предосторожности, распустив слух, что готов уступить другому заботы о своем певце. «Элвис Пресли увольняет Паркера?» — под таким заголовком вышла «Лос-Анджелес Ситизен ньюс». Вернон Пресли опасался обратного, будучи убежден в том, что его сын не сможет выжить в джунглях шоу-бизнеса без помощи своего менеджера, и не помешал тому пересмотреть свои комиссионные в сторону повышения.
Следующим делом было сократить гастрольные расходы. Паркер взялся за эту задачу с позиций тейлоризма; заявленной целью было превратить шоу Элвиса Пресли в спектакль для всей семьи типа театра на льду: через четыре года после громкого возвращения Короля рок-н-ролл снова попал в опалу.
Полковник наладил безотказный механизм, в котором было задействовано около сотни людей, распределенных на три команды, у каждой из которых был наемный самолет. Первая команда, находящаяся под непосредственным управлением Тома Паркера, прибывала в назначенный город накануне концерта и занималась вопросами постоя. В самом большом местном отеле снимали целый этаж, после чего расписывали пребывание певца по минутам. Нужно было выиграть время и предотвратить возможные покушения, пока не прибыла вторая команда — сам певец со своим окружением. В отличие от третьей группы, куда входили технические сотрудники, музыканты и бэк-вокалисты, присоединявшиеся к своему вожаку за несколько часов до выхода на сцену, Элвис и его подручные путешествовали ночью, сразу после предыдущего концерта, чтобы успеть отдохнуть перед следующим.
Полковник руководил и рекламными акциями, организуемыми перед гастролями, а также распространением сувениров, доходы от продажи которых существенно пополняли кошельки и его самого, и Элвиса. В Лас-Вегасе перед каждой серией концертов в холле «Хилтона» сооружали киоск с фотографиями, флажками и прочим, чтобы никто не прошел мимо. То же было во время гастролей: Паркер старался сбыть как можно больше рекламного товара по завышенной цене. Верный пословице, согласно которой перинка складывается из пушинок, он без зазрения совести продавал через свою команду бесплатные брошюры, издаваемые Ар-си-эй для торговцев пластинками и представителей фирмы.
По мере того как гастроли набирали обороты, полковник получил возможность спланировать несколько крупных операций. В начале 1972 года он подписал с «Метро-Голдвин-Майер» договор о создании нового музыкального документального фильма: кассовый успех фильма о рок-фестивале в Вудстоке распалил аппетиты Голливуда. Два режиссера, отобранных студией, — Боб Абель, бывший однокашник Фрэнсиса Форда Копполы по факультету кинематографии Лос-Анджелесского университета, и Пьер Адидж, — сами посвятили английскому певцу Джо Кокеру фильм под названием «Бешеные псы и англичане». На сей раз они хотели обнажить корни революции рока на примере жизненного пути самого знаменитого из ее творцов. Снимать концерты Элвиса им бы никто не помешал, но вот расспрашивать его о карьере или вставлять в фильм картинки, извлеченные из его прошлого, им бы вряд ли позволили. Абель и Адидж поняли, что единственный шанс обойти запреты полковника — уговорить самого Пресли.
Искренность Абеля, признавшегося Элвису, как он подростком ненавидел его из-за его популярности у девушек, попала в точку: певец привык к беззастенчивой лести своего окружения. Даже полковник, не скрывавший своего недоверия к бородатым и волосатым киношникам, в конце концов уступил их просьбам, и съемочным группам Абеля и Адиджа позволили следовать за Королем на гастролях, снимать жизнь за кулисами, гримерки, лимузины, подобострастных телохранителей, смеющихся каждой его шутке. Более того, режиссерам удалось передать на пленке разительный контраст между бездонной скукой пресыщенного певца и поклонением фанатов, бросающихся на сцену, чтобы припасть к его стопам.
Почти призрачный голос Элвиса комментировал за кадром его собственный жизненный путь, умело смонтированный Мартином Скорсезе, который уже составил себе репутацию, приняв участие в создании фильма «Вудсток». «Элвис на гастролях» («Elvis On Tour») не остался незамеченным после своего выхода на экраны осенью 1972-го. Он даже получил престижную премию «Золотой глобус» как лучший документальный фильм 1972 года, к великому удовольствию Короля, следившего за церемонией из своего туалета — на телеэкране, установленном напротив унитаза. В этой награде Элвис видел заслуженный реванш после провала его актерской карьеры — горькой главы из его биографии, о которой он много распространялся в фильме.
Кадры частной жизни Элвиса конечно же интересны, но особенно удались сцены, снятые на концертах, которые оба режиссера снимали исключительно на Юге, где шоу проходили так интенсивно, как нигде больше. Конечно, Пресли принимали повсюду, но штаты из бывшей Конфедерации оставались его вотчиной, и не было никаких сомнений в том, что Югу не удастся окончательно взять реванш, пока не падет последний бастион превосходства Севера — город Нью-Йорк.
Если не считать появлений на телевидении в середине пятидесятых, Элвис никогда не выступал в главном городе США, систематически отвергаемый его элитой. Том Паркер решил, что пора разрушить чары, и вознамерился создать событие под стать своему артисту, устроив ему три концерта подряд в святилище американской поп-культуры — Медисон-сквер-гарден. Открытый в 1879 году, этот зал, неоднократно менявший свое местонахождение в постоянно меняющемся городе, стал ареной величайших спортивных, политических и музыкальных событий XX века. Вернувшись в 1968 году на 33-ю улицу, Гарден повидал победу «Нью-Йорк Никс» в финале НБА в 1970-м, поражение Мухаммеда Али от Джо Фрейзера в 1971-м и концерт Джорджа Харрисона, Ринго Старра, Боба Дилана и Эрика Клэптона в пользу Бангладеш в августе того же года.
Риск был велик: еще ни один певец не сумел три раза подряд наполнить зал на двадцать тысяч мест. И всё же возникла необходимость добавить четвертый концерт — в воскресенье 11 июня, после того как выступление в пятницу вечером и два субботних шоу прошли с аншлагом. Нью-йоркская публика, ревниво следящая за модой, хлынула на встречу с человеком, олицетворявшим собой стиль ретро пятидесятых и повальное увлечение китчем — две тенденции, крайне популярные в культурной столице Америки на заре эры диско. Пятнадцать лет назад хорошим тоном было презирать южного деревенщину с похотливой гримасой, теперь же полагалось восхищаться гуру рок-звезд, чьи мишурные костюмы, переливающиеся блестками и стразами, прекрасно утоляли жажду экзотики местной интеллигенции. На ее взгляд, Король достиг высот самой продвинутой тривиальности в своей «Американской трилогии», ура-патриотическом манифесте в защиту примирения между Севером и Югом, в которой южная ода «Дикси» символически соседствовала с «Боевым гимном Республики» и негритянским спиричуэле «All My Trials».