Изменить стиль страницы

257

Так полагал А. А. Шахматов: Шахматов А. А. Разыскания... С. 119.

258

Археологам описанная крепость известна как "Правобережное Цимлянское городище". По своему положению на Дону она считается предшественницей Саркела, построенного хазарами при участии Петроны. Значительные раскопки здесь были произведены в 1958-1959 гг. С. А. Плетневой. М. И. Артамонов на основании материалов, полученных его коллегой, пришел к выводу, что "Правобережная крепость представляла собой небольшой, но хорошо укрепленный замок. Владетель его, вероятно, господствовал над окрестным населением, поселки которого известны в районе станицы Цимлянской, и контролировал находившуюся здесь же переправу через Дон" (Артамонов М. И. История хазар. СПб., 2001. С. 429). Ученый считал, что по времени возникновения крепость не выходит за пределы VIII в. Что касается времени ее гибели, то это первая треть, если не четверть, IX в., "во всяком случае, до построения Саркела" (Там же. С. 430). Основным датирующим признаком М. И. Артамонов справедливо считал арабские монеты, найденные археологами возле одного из скелетов - женщины, погибшей при разгроме крепости. Это были серебряные дирхемы - целые и разрезанные на половинки - "в количестве 25 экземпляров у одной ноги и 24 у другой. По всей вероятности, они были спрятаны у нее в обуви и остались незамеченными грабителями" (Там же. С. 429). Ни одна из монет не относилась ко времени позднее правления халифа Амина (809-813). Следовательно, на этом и закончилось их накопление убитыми владельцами.

Что касается неприятеля, уничтожившего Правобережную крепость, то это не могли быть печенеги, появившиеся в этих местах значительно позже. Можно было бы подумать, что этими беспощадными убийцами были венгры, около этого времени проникшие в степи к западу от Дона. Но и этот вариант в конечном счете Артамонов отмел. Его смутило, что рядом с разгромленной сильно укрепленной крепостью уцелело существовавшее синхронно неукрепленное поселение, раскопанное археологами у хутора Карнаухова. Почему его пощадили венгры, если они действительно были врагами, погубившими крепость? В результате ученый пришел к выводу: "наиболее вероятным является предположение, что Правобережная крепость была уничтожена самими хазарами в результате внутренней борьбы составляющих ее социальных сил". И далее: "Можно было бы думать, что разгром Правобережной крепости был вызван противодействием местного вождя, несомненно находившегося в вассальной зависимости от хазарского царя, каким-то мероприятиям центрального правительства, например, сооружению Саркела. Появление по соседству сильного опорного пункта центральной власти роняло значение этого вождя, владевшего важнейшей переправой через реку, и вообще ставило его в более зависимое, чем раньше, положение. Может быть и так, но еще более вероятным мне представляется, что самое построение Саркела было следствием разрушения Правобережной крепости, до тех пор контролировавшей переправу через Дон, и что разрушение ее связано с серьезнейшими внутренними событиями в Хазарском государстве" (Там же. С. 432). Этими "внутренними событиями" М. И. Артамонов считал гражданскую войну, разразившуюся в Хазарии в начале IX в. В ней "вместе с другими хазарскими феодалами мог участвовать и владетель Правобережной Цимлянской крепости на Дону, жители которой столь беспощадно были уничтожены победителями. Нападение произошло в то время, когда большая часть мужского населения крепости отсутствовала, возможно, для участия в каком-то военном предприятии. Этим объясняется то, что среди погибших в крепости почти не было мужчин, а также и то, что крепость, несмотря на ее неприступность, по-видимому, удалось взять с налету" (Там же. С. 434).

С. А. Плетнева интерпретировала результаты раскопок иначе. Действительно, у одной из убитых женщин вдоль ног были обнаружены спрятанные, видимо в сапогах, серебряные дирхемы, чекан самого позднего из которых исследовательница датирует 779-780 (или 782) гг. Кажется, можно согласиться, что отсутствие монет более позднего периода определяет примерное время гибели их владелицы (время чекана плюс доставка, хранение и т. д.). Однако, по мнению С. А. Плетневой, это, напротив, означает, что серебро попало на Дон "самое раннее в конце VIII в. Очевидно, этим временем (плюс 10-15 лет) можно датировать появление на мысу первых поселенцев". Далее, археолог считает возможным продлить существование поселка еще почти на столетие, сделав его синхронным Саркелу (Плетнева С. А. Очерки хазарской археологии. М.; Иерусалим, 2000. С. 109). Аргументация М. И. Артамонова относительно датировок существования крепости кажется мне более убедительной. С другой стороны, можно согласиться с С. А. Плетневой в том, что отсутствие в жилищах убитых мужчин, притом что были найдены скелеты женщин и детей, вовсе не означает, что они были в походе. Они могли погибнуть, защищая свои жилища, вне их, а непогребенные их останки могли быть растащены зверьем, просто не сохраниться и т. д., в отличие от женщин, скелеты которых были найдены археологами вокруг очагов и в кладовках (Там же).

259

Плетнева С. А. Саркел и "шелковый путь". Воронеж, 1996. С. 20. Отмечу, что описание устройства и расположения крепости дается мной по трудам уже упоминавшихся выше археологов М. И. Артамонова и С. А. Плетневой. Остатки Саркела (Белой Вежи) были обнаружены в нижнем течении Дона, выше станицы Семикорокорской на 100 км. В 1940-х гг., когда начались работы на строительстве Волго-Донского канала, к исследованию будущей трассы канала и дна Цимлянского водохранилища привлекли археологов. М. И. Артамонов был назначен руководителем археологической экспедиции, получившей название "Волго-Донской". Археологи весьма плодотворно работали в 1949-1951 гг. и многое успели исследовать, прежде чем воды водохранилища заполнили плодородные пойменные земли, десятки хуторов, несколько станиц и сотни археологических памятников. Ушло под воду и то, что осталось от Саркела. Ныне развалины крепости лежат на глубине 15 м, примерно в 15 км от берега. Ученые успели исследовать чуть более трети площади крепости. В силу самых разных причин полностью материалы раскопок Саркела так и не были опубликованы. Широкому кругу читателей ныне доступна недавно переизданная книга М. И. Артамонова "История хазар", впервые вышедшая в 1962 г., в которой он коснулся истории и этой крепости (Артамонов М. И. История хазар. СПб., 2001. С. 401-408,419-424 и далее). После смерти М. И. Артамонова все материалы по Саркелу (кроме, разумеется, фотоархива и вещевого материала, принятых на хранение в Государственный Эрмитаж, в котором Артамонов целых 13 лет был директором) были переданы С. А. Плетневой, которая в течение последующих двадцати лет, по поручению покойного, готовила отчет о далеких уже по времени раскопках 1949-1951 гг. Кроме цитируемой мной книги, изданной в 1996 г., с результатами исследований С. А. Плетневой (скончавшейся в 2008 г.) по данной проблеме читатели могут ознакомиться по ее научно-популярной книжке "Хазары", вышедшей в 1976 г. и переизданной в 1986 г., а также по ее монографии 2000 г. "Очерки хазарской археологии" (М.; Иерусалим), где Саркелу посвящены с. 84-100. История миссии Петроны излагается по трактату Константина Багрянородного "Об управлении империей" (М., 1991. С. 171, 173) и "Жизнеописанию византийских царей" Продолжателя Феофана (СПб., 1992. С. 56-57).

260

Вежа — "повозка на полозьях, на колесах", дом кочевников, кибитка, шатер (Львов А. С. Лексика "Повести временных лет". М., 1975. С. 122-123).

261

С. А. Плетнева, пытаясь определить их назначение, задается вопросом: "Что представлял собой комплекс, состоявший из двух кирпичных зданий и широкой ровной платформы, связывавшей его в единое целое? Строители крепости придавали сооружаемому комплексу важное значение, что подтверждается первоочередностью его постройки (раньше всех укреплений цитадели). По-видимому, это было какое-то общественное здание, возможно, культовое, хотя данных о связи его с определенным культом нет. Ясно только, что это не остатки христианской церкви, не языческого святилища и не мечети, архитектура которых в настоящее время хорошо известна. При интерпретации этого общественного сооружения следует, видимо, учитывать, что в хазарской крепости, принадлежавшей кагану, недавно принявшему иудейство, могла быть выстроена скорее всего синагога, специально предназначенная для воинов-хазар, охранявших Саркел и обосновавшихся в цитадели этой крепости" (Плетнева С. А. Саркел... С. 29). Предположение С. А. Плетневой о наличии в Саркеле синагоги подверглось справедливой критике со стороны В. С. Флерова и В. Е. Флеровой, писавших, что принять его невозможно, поскольку оно построено "по методу исключения (не церковь, не мечеть - значит, синагога)". И далее: "С. А. Плетневу, вероятно, ввело в заблуждение и представление о том, что синагога должна занимать центральное положение на поселении или его части, что она особо отметила. Но дело в том, что синагога (в отличие от христианских храмов, особенно в небольших населенных пунктах) совершенно не обязательно должна находиться в центре или на высшей точке поселения" (Флеров В. С., Флерова В. Е. Иудаизм в степной и лесостепной Хазарии: проблема идентификации археологических источников // Хазары. Евреи и славяне. Т. 16. М., 2005. С. 192). Авторы отмечают, что при определении места иудаизма в Хазарии "надо больше говорить о политическом решении верхов каганата, нежели о выборе религии" для всего народа (Там же. С. 202). Следовательно, даже то, что элита каганата приняла иудаизм, вовсе не означает, что в далеком от Итиля Саркеле воины гарнизона обязательно исповедовали именно эту религию и нуждались в соответствующем молельном доме. С. А. Плетнева была согласна с тем, что на территории каганата "практически не улавливается археологически принятие хазарскими властями иудейской религии. Очевидно, очень сильны были в каганате древние языческие верования, обряды и обычаи. Они прослеживаются всюду: в поселениях, крепостях и, конечно, особенно ярко - в погребальной обрядности: людей хоронили в традиционных могилах в сопровождении более или менее богатого инвентаря, могущего пригодиться на том свете" (Плетнева С. А. Хазары и Хазарский каганат // Хазары... С. 22). Она отмечала и то, что население Саркела активно употребляло в пищу свинину, охотилось на кабанов, но это почему-то представлялось ей "необъяснимым" для крепости кагана хазар, принявшего иудаизм (Плетнева С. А. Саркел... С. 130). При этом ниже она писала, что сами "строители Саркела и потом его немногочисленные и постоянные жители (проболгары, аланы) не придерживались этой сложной для них, очень догматичной религии, используя свиней в пищу и соблюдая свои языческие обряды, захоранивая мертвых в круглых ямах и заброшенных жилищах, погребая лошадей и собак вместе с людьми или даже в отдельных ямах, разрушая скелеты, совершая очистительные и закладные жертвоприношения" (Там же С. 154).