Далеко за полночь просидели эти два таких близких и таких непохожих друг на друга человека. Звезда одного из них уже клонилась к закату, а звезда второго только начинала свой путь к зениту, чтобы озарить потом ослепительным светом земли многих народов. И далеко не для всех свет ее будет ласков…

Глава VIII

Прошло несколько дней, и к воротам Эси-Клебени подошла торжественная процессия, возглавляемая Нгомааном. Несколько сот воинов Изи-цве, шагавших в полной парадной форме, могли легко стереть с лица земли главный крааль племени зулу. Поэтому высыпавшая навстречу толпа была обуреваема противоположными чувствами. С одной стороны, многие радовались предстоящим празднествам, которые обычно сопутствуют избранию нового вождя, а с другой — все прекрасно понимали, что воспротивься кто-либо из них воле Великого, и на них обрушатся самые суровые кары.

Не мудрено поэтому, что когда Нгомаан, сославшись на волю Дингисвайо, представил им Чаку в качестве законного наследника Сензангаконы, сообщение это было воспринято радостными возгласами. Если у кого и были свои соображения или претензии, как, например, у Дингаана или Мудли, благоразумие или, вернее, присутствие воинов Изи-цве заставило их удержаться от излишних слов.

Сразу же после утверждения в сане вождя зулу Чака велел заколоть быка для пиршества и пригласил к себе членов совета старейшин. Почтенные старцы были неприятно удивлены, когда вместо веселой пирушки они оказались на самом настоящем заседании. Новый вождь прежде всего потребовал строгого отчета о положении дел в их краалях, о точном числе мужчин, способных носить оружие, о запасах зерна и чуть ли не о каждой корове в загонах для скота. Обо всем этом у собравшихся имелись весьма смутные представления, однако Чака ни словом не выдал своего раздражения или недовольства. Расходясь по домам, старейшины успели переговорить друг с другом, нашлись между ними и такие, которые открыто смеялись над странной напористостью Чаки. Спешка в делах — вещь, не свойственная неторопливым нгуни. Все сошлись на том, что ставленник Дингисвайо очень скоро утратит первоначальный пыл и все вернется на круги своя. Однако уже на следующий день кое-кому пришлось разочароваться в своих надеждах.

Наследственные владения Чаки представляли собой почти правильный квадрат площадью немного менее трехсот квадратных километров, а это означало, что в любой день вождь мог оказаться в любом из краалей своего маленького государства. Обходом краалей и занялся Чака на следующий же день после своего воцарения. В каждом из краалей он требовал подробнейшего отчета, дотошно вникая в мельчайшие подробности. И горе было тому главе крааля, который не мог ответить на его вопросы или, что еще хуже, пытался ввести вождя в заблуждение. Нерадивые тут же отстранялись от руководства и лишались всех своих привилегий, а обманщики рисковали поплатиться не только имуществом, но и жизнью. Прошло несколько дней, и Чака уже великолепно разбирался в делах племени, а дела эти были далеко не блестящи. Еще в далекие годы Чакиного детства зулу ничем особым не выделялись среди соседних племен, а в последние годы правления Сензангаконы из-за стычек с бутелези и постоянных поражений племя и вовсе захирело. Лучший скот перекочевал в краали бутелези, войска как такового почти не было, в краалях господствовали лень и благодушие…

И вот во все краали были отправлены гонцы с приказом привести абсолютно всех мужчин, способных носить оружие. В назначенный день на широкой поляне собралось около шестисот человек, из которых только сотни полторы совсем еще зеленых юнцов не носили головных колец, а значит, по заведенному порядку были непригодны к несению воинской службы. После самого тщательного осмотра и опроса Чака забраковал около ста человек, тех, кто по возрасту или в силу каких-либо дефектов не подходил для воинской службы. Этих отослали домой. Остальные же были разбиты на три группы. В первую вошли мужчины в возрасте от тридцати до сорока лет. Все они были уже женаты и носили головные кольца. Их поселили в специально построенном краале Белебеле. Впоследствии из них был составлен полк ветеранов — Ама-Вомбе (Одна схватка). Во главе крааля Чака поставил Мкабайю. Несколько труднее пришлось мужчинам в возрасте от двадцати пяти до тридцати лет, еще не женатым, но уже получившим разрешение украсить себя головными кольцами. Чака тут же лишил их этой привилегии и сформировал из них полк, который так и назывался — Джубингванга, то есть Лишенные головных колец. Мужчины того же возраста, но пока еще не носившие колец, были сведены в полк У-Длам-белу (Дикие). Оба эти полка были объединены в бригаду Изим-Похло (Холостяки) и расселены в краале, управляемом Мкаби и Лангазаной. Однако самым надежным и любимым полком Чаки стал полк, сформированный из юношей в возрасте двадцати—двадцати пяти лет. Он получил название У-Фасимба (Легкий туман). Именно ему Чака уделял больше всего внимания и возлагал на него самые большие надежды. Воинам его было поручено строительство нового крааля — Ква-Булавайо. Полк этот стал впоследствии как бы лейб-гвардией зулусской армии и пользовался целым рядом преимуществ. Воинам его не пришлось переучиваться — они с первого же дня были вооружены ассегаями с широким лезвием по созданному Чакой образцу. Обучением новичков занялся Мгобози, который решил навсегда остаться со своим другом.

Уже первые шаги, предпринятые Чакой, свидетельствовали о его организаторском таланте. В своих стремительных переходах по землям зулу он обследовал уже буквально все краали, но после возведения в ранг вождя так ни разу и не побывал только в Эси-Клебени, где по-прежнему правил Мудли. Но происходило это отнюдь не потому, что новый вождь зулу позабыл о своих врагах или вообще решил предать забвению прошлое, что было бы и вовсе невероятно. Армия, созданием которой он занялся с первых же дней своего правления, поглощала все его помыслы, но вот наконец пришло время воздать должное врагам внутренним, а особенно тем, кто причинил столько горестей Нанди и послужил причиной изгнания Чаки из родных мест.

Чаке не нужно было подыскивать место для суда и расправы. Поле, куда он погнал овец в тот далекий день, начиналось сразу же за оградой Эси-Клебени и прекрасно подходило для этой цели.

Однажды вечером вождь зулу отдал соответствующие приказания, а утром следующего дня все население крааля было собрано в поле и расположено воинами с таким расчетом, чтобы Чака мог видеть каждого из жителей с помоста, сооруженного для него и Нанди в тени огромного дерева. Казалось, что невозможно отыскать в этой толпе врагов или друзей — все они были одинаково безразличны и чуточку враждебны по отношению к человеку, сидящему перед ними на возвышении, к тому, чья воля заставила их бросить привычные занятия и собраться здесь под палящим солнцем неизвестно зачем и для чего. Было интересно и немного жутковато.

Прежде чем стать индуной и прославленным воином, Чака был простым пастухом. Он никогда не забывал этого, правда, об этом помнили и стоявшие перед ним.

Зулусский пастух не всегда в состоянии назвать число голов своего стада, но стоит только затеряться одной-единственной корове, как он сразу же обнаружит пропажу. Более того, он любому и каждому сможет точно назвать все приметы, присущие только этой корове. Пастуху стадо никогда не представляется однородной, безликой массой, оно состоит для него из отдельных строго индивидуальных особей, у каждой из которых свои вкусы, привычки, норов, расположение пятен на шкуре.

А ведь точно так, как стадо состоит из отдельных коров и быков, толпа, которую согнали сюда, состоит из отдельных людей — добрых, злых, щедрых или мелочных — тех, кто скоро будет подчиняться каждому его слову, жесту, взгляду.

Он оглянулся на мать. Нанди сидела неподвижно, опустив руки на колени и устремив поверх голов взгляд на далекие рыжие, выжженные солнцем холмы.

Чака вздохнул. Что ж, друзья придут к нему сами. Сейчас же его дело — избавиться от врагов. Пусть они прячутся за спины соседей, пусть надевают маску равнодушия или покорности, притворство им не поможет, и пусть дерево будет свидетелем, что суд его суров, но справедлив!